история одной картины
Я жуткий фетишист. Ну может не жуткий, но предметы люблю. Мне кажется именно они хранят физическую память уходящего безвозвратно времени, человека, занятия... Недавно вот видела на распродаже кастрюльку для заметания в нее крошек со скатерти. Английскую. Кто привез эту вещь в наши палестины? Когда, и главное - зачем?!
Больше всего предметов мы имеем в музеях, разумеется. Но там редко рассказывают через какие руки прошла вот эта штука, или та. Типа вот на тебе предмет культуры и искусства самоценный, им и любуйся. Но иногда все-таки бывают исключения.
В музее Израиля в Иерусалиме рядой с вот этой картиной:
Висит табличка: Камиль Писсарро, Бульвар Монмартр: весна 1897 г.
Прежде - завещана Джоном и Фрэнсис Л. Лоеб организации AFIM (американские друзья музея Израиля) . В настоящее время находится в долгосрочной аренде у невестки Макса Зильберберга, Бреслау.
Ну начнем с Писсаро. В 1897 году ему 67 лет, у него быстро устают глаза, так что рисовать на пленэре ему тяжело. Он живет в гостинице, читает Кропоткина, выступает вместе с Эмилем Золя в защиту Дрейфуса. Дега и Ренуар теперь не подают ему руки. Хотя руки и так все время в перчатках. На дворе февраль-март, вернее на бульваре. Монмартр из окна всегда одинаковый и разный одновременно. И совершенно нескучный.
14 бульваров напишет, глядя в окно, Яаков Авраам Камиль Писсарро, сын еврея и креолки, муж горничной, отец 8-х детей, убежденный анархист и великий французский художник.
Один из таких весенних бульваров купил Макс Зильберберг (или Силверберг) - коллекционер и промышленник из Бреслау (Германия).
Ну всем известно, чтобы что-то купить надо сначала что-то продать. Чтобы покупать картины, Макс Зильберберг продавал карбонат магния, такой минерал, который делает предметы огнеупорными. Забегая несколько вперед надо сказать, что его лично этот минерал не спас. В 1935 году его вынудили продать с аукциона всю коллекцию, в 1940 году - дом и имущество национализировали, а его и жену отправили в Освенцим со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Кто приобрел картину в 1935 году я не знаю, но могу предположить, что она осталась в Европе до конца войны, где и была возможно куплена Джоном Лоеб (John L. Loeb), предки которого были одними из первых еврейских семей приехавших в Америку из Голландии в 1697 и основали знаменитую Wall Street.
Ну да, не каждый может позволить себе купить картину Писсарро. Но каждый зато может на нее посмотреть благодаря тому, что Джон и жена его Фрэнсис завещали картину фонду «Американские друзья музея Израиля».
И тут случилось неожиданное. Оказалось, что Зильберберги таки сгорели не все, и что Герта Зильберберг, жена Альфреда, сына Макса, уехавшая вместе с мужем своим из Германии в 1939 году, жива. И стало быть весенний бульвар 1897 года принадлежит ей по праву. То есть я не знаю жива ли она до сих пор, потому, что в 1999 году, когда музей Израиля возвратил Герте весенний Монмартр в законную собственность, ей уже стукнуло 85.
Картину оценили в 5 миллионов. Но Герта не просила миллионов, она просто хотела, чтобы имя Зильерберга было указано где положено указать имя законного владельца. Ну а так-то понятно кому искусство принадлежит. Искусство принадлежит народу, это мы еще в школе проходили.
Больше всего предметов мы имеем в музеях, разумеется. Но там редко рассказывают через какие руки прошла вот эта штука, или та. Типа вот на тебе предмет культуры и искусства самоценный, им и любуйся. Но иногда все-таки бывают исключения.
В музее Израиля в Иерусалиме рядой с вот этой картиной:
Висит табличка: Камиль Писсарро, Бульвар Монмартр: весна 1897 г.
Прежде - завещана Джоном и Фрэнсис Л. Лоеб организации AFIM (американские друзья музея Израиля) . В настоящее время находится в долгосрочной аренде у невестки Макса Зильберберга, Бреслау.
Ну начнем с Писсаро. В 1897 году ему 67 лет, у него быстро устают глаза, так что рисовать на пленэре ему тяжело. Он живет в гостинице, читает Кропоткина, выступает вместе с Эмилем Золя в защиту Дрейфуса. Дега и Ренуар теперь не подают ему руки. Хотя руки и так все время в перчатках. На дворе февраль-март, вернее на бульваре. Монмартр из окна всегда одинаковый и разный одновременно. И совершенно нескучный.
14 бульваров напишет, глядя в окно, Яаков Авраам Камиль Писсарро, сын еврея и креолки, муж горничной, отец 8-х детей, убежденный анархист и великий французский художник.
Один из таких весенних бульваров купил Макс Зильберберг (или Силверберг) - коллекционер и промышленник из Бреслау (Германия).
Ну всем известно, чтобы что-то купить надо сначала что-то продать. Чтобы покупать картины, Макс Зильберберг продавал карбонат магния, такой минерал, который делает предметы огнеупорными. Забегая несколько вперед надо сказать, что его лично этот минерал не спас. В 1935 году его вынудили продать с аукциона всю коллекцию, в 1940 году - дом и имущество национализировали, а его и жену отправили в Освенцим со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Кто приобрел картину в 1935 году я не знаю, но могу предположить, что она осталась в Европе до конца войны, где и была возможно куплена Джоном Лоеб (John L. Loeb), предки которого были одними из первых еврейских семей приехавших в Америку из Голландии в 1697 и основали знаменитую Wall Street.
Ну да, не каждый может позволить себе купить картину Писсарро. Но каждый зато может на нее посмотреть благодаря тому, что Джон и жена его Фрэнсис завещали картину фонду «Американские друзья музея Израиля».
И тут случилось неожиданное. Оказалось, что Зильберберги таки сгорели не все, и что Герта Зильберберг, жена Альфреда, сына Макса, уехавшая вместе с мужем своим из Германии в 1939 году, жива. И стало быть весенний бульвар 1897 года принадлежит ей по праву. То есть я не знаю жива ли она до сих пор, потому, что в 1999 году, когда музей Израиля возвратил Герте весенний Монмартр в законную собственность, ей уже стукнуло 85.
Картину оценили в 5 миллионов. Но Герта не просила миллионов, она просто хотела, чтобы имя Зильерберга было указано где положено указать имя законного владельца. Ну а так-то понятно кому искусство принадлежит. Искусство принадлежит народу, это мы еще в школе проходили.