Отказ от реальности, в которой есть Эбола
Медицинская сестра, американка, которая оказывает помощь больным в Сьерра-Леоне, описывает случай, когда умершего от Эбола, похороненного в пластиковом пакете, засыпанного хлоркой и двухметровым слоем земли, ночью откопали и унесли к себе в деревню близкие.
Она старается понять их мотивацию: невозможность смириться с болью утраты, невозможность в последний раз посмотреть на лицо любимого человека, груз традиций, верований и ритуалов. Человек был похоронен не так, как положено. Тело должно быть омыто руками и похоронено ПРАВИЛЬНО.
Через неделю одна за другой из деревни стали прибывать скорые. Всё, что она описывает далее - череда смертей. Мужчины, женщины и дети, умирающие на руках медицинского персонала. Взрослые не обращались за помощью, надеясь, что это малярия. Их привезли слишком поздно.
Потом она задает вопрос - чем эти люди, принесшие в деревню умершего, чтобы похоронить его правильно, отличаются от той же матери, которая отказывается вакцинировать своих детей от кори, дифтерии, коклюша? Почему она не пытается защитить своего ребенка?
Почему вообще мы делаем опасные вещи? Ответ на этот вопрос спас бы не одну жизнь, сохранил бы здоровье не одному человеку. Когда какой-то ритуал настолько пропитывает быт, что воспринимается уже не как традиция, а как абсолютная истина, образ и правда жизни, человек становится слепым и не может ни принять бесспорные научные аргументы, ни предвидеть неминуемые последствия своих действий. И важно не только не ослепнуть самому, но и не навредить своей слепотой (которую мы по иронии называем «взглядом») ближнему. И защититься самому от его слепоты.
Она старается понять их мотивацию: невозможность смириться с болью утраты, невозможность в последний раз посмотреть на лицо любимого человека, груз традиций, верований и ритуалов. Человек был похоронен не так, как положено. Тело должно быть омыто руками и похоронено ПРАВИЛЬНО.
Через неделю одна за другой из деревни стали прибывать скорые. Всё, что она описывает далее - череда смертей. Мужчины, женщины и дети, умирающие на руках медицинского персонала. Взрослые не обращались за помощью, надеясь, что это малярия. Их привезли слишком поздно.
Потом она задает вопрос - чем эти люди, принесшие в деревню умершего, чтобы похоронить его правильно, отличаются от той же матери, которая отказывается вакцинировать своих детей от кори, дифтерии, коклюша? Почему она не пытается защитить своего ребенка?
Почему вообще мы делаем опасные вещи? Ответ на этот вопрос спас бы не одну жизнь, сохранил бы здоровье не одному человеку. Когда какой-то ритуал настолько пропитывает быт, что воспринимается уже не как традиция, а как абсолютная истина, образ и правда жизни, человек становится слепым и не может ни принять бесспорные научные аргументы, ни предвидеть неминуемые последствия своих действий. И важно не только не ослепнуть самому, но и не навредить своей слепотой (которую мы по иронии называем «взглядом») ближнему. И защититься самому от его слепоты.