Историческая пятница. Дети в балете
Оригинал взят у bloha_v_svitere в Историческая пятница. Дети в балете
Издательский отдел Мариинского театра предложил мне написать материал для буклета на тему "Детский балет - что это такое". Т.к. сегодня фестиваль балета "Мариинский" открывается премьерой балетов Антона Пимонова, сочиненных для детей - "Бемби" и в "Джунглях". Сам Антон на встрече в Театральном музее спектаклем заинтриговал, поэтому жду сегодняшнего вечера с нетерпением. Так вот, для буклета надо было написать и разъяснить - что же такое "детский балет", кому он нужен и прочее. Но тема ушла в другом направлении - как не последние для балетного мира люди смотрели балеты, когда были маленькими. Не у всех будет возможность купить этот буклет, поэтому привожу свою статью здесь. Иллюстрация - рисунок Александры, который она нарисовала под впечатлением после посещения Мариинского театра.
"Тьятар балета", рисунок Саши Медведевой
Не было в балетной критике XIX века определения более негативного, чем «детский балет»: в него рецензенты вкладывали все свое недовольство постановкой. «Легонький сюжетец», «неинтересные танцы», «скудость обстановки» (или наоборот - «чрезмерная роскошь декораций, которая имеет преобладающее значение»), «балерине негде проявить себя» - брюзжали балетоманы и припечатывали: «Весь этот детский балет сделан чисто по-детски». Даже обидно становится за детей позапрошлого века, которые были вынуждены страдать в петербургском Большом театре! А между тем, куда эти эпитеты (и их варианты) время от времени применяли и к «Коньку-Горбунку», и к «Спящей красавице», и к «Щелкунчику» - к таким спектаклям, которые сегодня составляют «золотой фонд» балета, и на который редкий современный родитель не захотел бы привести свое чадо. Но театральный зал в XIX веке в большинстве своем заполняли «потомственные» балетоманы, не пропустившие почти ни одного представления и «высидевшие» (по их собственному определению) не одну сотню «Жизели», «Конька-Горбунка» и «Дочери фараона»,. Для них балет был более приятным времяпрепровождением и усладой взора, нежели воспитанием чувств.
Несмотря на то, что хореографы XIX века, сочинявшие балеты, детей в расчет не принимали совершенно, все же большинство спектаклей, созданных ими, кажется предназначенными для самой благодарной аудитории - детской. И это неудивительно - именно мир балета, с его фантастическими персонажами, сказочными сюжетами, вечной борьбой добра и зла (что составляет основу любой сказки), волшебными превращениями, вдохновенным полетом фантазии, особым поэтическим строем, понятным и выразительным языком танца, - может быть очень понятен иррациональной душе ребенка. И не имеет никакого значения: в каком веке (XIX или XXI) живет этот маленький зритель.
Да, в позапрошлом веке, особенно в первой его половине, балетный театр не включался в программу «художественного воспитания» детей, в аристократических семействах не было принято водить подрастающее поколение в петербургский Большой театр - все-таки балет считался искусством более чувственным, нежели чувствительным. Изменение в правилах поведения происходит с конца 1830-х годов, когда в Санкт-Петербург приехала прославленная Мария Тальони. Ее грациозный танец признавали верхом целомудрия, а критики отмечали, что выступления балерины не стыдно смотреть молодым девицам. Тон задал государь император Николай I, семья которого присутствовала в сентябре 1837 года на дебютной «Сильфиде» в полном составе, включая и дочерей, великих княжон, младшей из которых, Александре, было 12 лет. Средняя дочь императора, Ольга Николаевна, вспоминала о тех спектаклях: «В театре вызывала восторг Мария Тальони <…>. Она была некрасива, худа, со слишком длинными руками, но в тот момент, как она начинала танцевать, ее захватывающая прелесть заставляла все это забыть. Надо было ее видеть, чтобы понять, что совершенство грации способно вызвать слезы умиления».
Великие княжны Ольга и Александра Николаевны
Добрая традиция посещать с детьми спектакли с участием Марии Тальони сохранялась все пять лет, что балерина выступала в Санкт-Петербурге. И один из самых красноречивых эпизодов из истории «балетов для детей» - прощальный бенефис Тальони в Петербурге в 1842 году, когда после многочисленных вызовов занавес закрылся, и зрители вроде бы уже стали расходиться, как детский голосок из какой-то ложи пропищал: «Тальони!», и вновь начались аплодисменты, и вновь уставшая балерина выходила к публике с благодарностью и слезами на глазах. С «Сильфиды» (правда, уже в более поздней редакции Мариуса Петипа) началась любовь к балету у маленькой Таточки Карсавиной, которая, переживая за героиню, нарушила правила приличия и залезла на спинку театрального кресла: «С восторгом следила я за представлением, и мама видела в этом еще одно подтверждение моего предназначения к сцене».
И все же, несмотря на наличие во второй половине XIX века в репертуаре петербургского театра вполне сказочных танцевальных сюжетов - «Золотая рыбка», «Конек-горбунок», «Золушка», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Синяя борода», - дети не так часто ходили на балет. Как правило, это случалось по большим праздникам - на Рождество и Пасху. Семилетний Александр Бенуа посетил одно из премьерных представлений «Баядерки», и «пережил тогда минуты, принадлежавшие к самым счастливым в моей жизни». Обожал он «Конек-Горбунок», поставленный по сказке Ершова, именно за то, что «главная роль принадлежала не какому-либо принцу, а простому мужичку, да вдобавок заведомому простофиле-дураку».
Александр Бенуа в возрасте 5 лет.
«Конек-Горбунок» вообще долго оставался лидером детских симпатий. Это был первый балет, который увидела трехлетняя Малечка Кшесинская, и которую отец, исполнявший роль Хана благополучно забыл в ложе после спектакля. «Чудный балет, вполне понятный для маленькой девочки, которая только начинала любить театр». В «Коньке-Горбунке» будущая звезда русского балета впервые появилась на сцене: «Я появлялась в картине подводного царства, и роль моя заключалась в том, что я должна была вынуть кольцо из пасти кита».
Чуть позже эту же роль доверили младшей ученице Театрального училища Тамаре Карсавиной, за которую она удостоилась похвалы Николая II: «Его улыбка обладала неотразимым обаянием. <…> У меня возникло ощущение, будто я побывала в раю».
Верхнюю строчку в балетных хит-парадах для юных зрителей, вот уже с 1890 года занимает «Спящая красавица». Замечательно, что «Спящая красавица» - спектакль «двусторонний»: дети в нем находятся по обе стороны рампы: в зале и на сцене, в числе полноправных участников постановки, что придает балету особую прелесть. Через «испытание» «Спящей красавицей» прошел почти каждый питерский ребенок, у каждого зрителя есть своя история. Самая знаменитая - о сидевшей в 1890 году на галерке девятилетней дочери питерской прачки Анне Павловой. «С первых же нот оркестра я притихла и затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. <…> Когда-нибудь и я буду Спящей красавицей и буду танцевать, как она, в этом самом театре. <…> Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь». Многие девочки, бывшие у то январское утро в театре, пообещали родителям танцевать, как принцесса Аврора. И только одна выполнила этот детский обет.
Свою роль сыграла «Спящая красавица» в судьбе восьмилетнего Юрия Гамалея, известного впоследствии ленинградского дирижера. «Мне казалось, что я попал в какой-то иной, чудесный мир, с которым не хотелось расставаться». Именно в это, свое первое посещение балета, он восхитился искрометной танцовщицей в партии феи Бриллиант - Ольгой Берг, которая позже стала женой Юрия Всеволодовича.
Лишь в ХХ веке хореографы начали сочинять балеты «специально для детей». Вот уже несколько поколений петербургских балетоманов взрастили спектакли, идущие на сценах Мариинского и Михайловского театров - «Щелкунчик» Василия Вайнонена, «Золушка» Константина Сергеева, «Конек-Горбунок» Алексея Ратманского, «Чиполлино» Генриха Майорова. И как жаль, что покинули (надеюсь, временно) репертуар «Тщетная предосторожность» и «Коппелия» Олега Виноградова, «Приключения Пиноккио» Бориса Эйфмана…
Но самый лучший детский балет - это тот, который пробуждает в юных зрителях вневозрастное чувство восторга, вызывает слезы умиления, дарит возможность пережить самые счастливые минуты, исполняет заветную мечту. И как знать, вполне возможно, сегодняшняя премьера Антона Пимонова войдет в чье-то маленькое сердце и навсегда определит чью-то судьбу.
Издательский отдел Мариинского театра предложил мне написать материал для буклета на тему "Детский балет - что это такое". Т.к. сегодня фестиваль балета "Мариинский" открывается премьерой балетов Антона Пимонова, сочиненных для детей - "Бемби" и в "Джунглях". Сам Антон на встрече в Театральном музее спектаклем заинтриговал, поэтому жду сегодняшнего вечера с нетерпением. Так вот, для буклета надо было написать и разъяснить - что же такое "детский балет", кому он нужен и прочее. Но тема ушла в другом направлении - как не последние для балетного мира люди смотрели балеты, когда были маленькими. Не у всех будет возможность купить этот буклет, поэтому привожу свою статью здесь. Иллюстрация - рисунок Александры, который она нарисовала под впечатлением после посещения Мариинского театра.
"Тьятар балета", рисунок Саши Медведевой
Не было в балетной критике XIX века определения более негативного, чем «детский балет»: в него рецензенты вкладывали все свое недовольство постановкой. «Легонький сюжетец», «неинтересные танцы», «скудость обстановки» (или наоборот - «чрезмерная роскошь декораций, которая имеет преобладающее значение»), «балерине негде проявить себя» - брюзжали балетоманы и припечатывали: «Весь этот детский балет сделан чисто по-детски». Даже обидно становится за детей позапрошлого века, которые были вынуждены страдать в петербургском Большом театре! А между тем, куда эти эпитеты (и их варианты) время от времени применяли и к «Коньку-Горбунку», и к «Спящей красавице», и к «Щелкунчику» - к таким спектаклям, которые сегодня составляют «золотой фонд» балета, и на который редкий современный родитель не захотел бы привести свое чадо. Но театральный зал в XIX веке в большинстве своем заполняли «потомственные» балетоманы, не пропустившие почти ни одного представления и «высидевшие» (по их собственному определению) не одну сотню «Жизели», «Конька-Горбунка» и «Дочери фараона»,. Для них балет был более приятным времяпрепровождением и усладой взора, нежели воспитанием чувств.
Несмотря на то, что хореографы XIX века, сочинявшие балеты, детей в расчет не принимали совершенно, все же большинство спектаклей, созданных ими, кажется предназначенными для самой благодарной аудитории - детской. И это неудивительно - именно мир балета, с его фантастическими персонажами, сказочными сюжетами, вечной борьбой добра и зла (что составляет основу любой сказки), волшебными превращениями, вдохновенным полетом фантазии, особым поэтическим строем, понятным и выразительным языком танца, - может быть очень понятен иррациональной душе ребенка. И не имеет никакого значения: в каком веке (XIX или XXI) живет этот маленький зритель.
Да, в позапрошлом веке, особенно в первой его половине, балетный театр не включался в программу «художественного воспитания» детей, в аристократических семействах не было принято водить подрастающее поколение в петербургский Большой театр - все-таки балет считался искусством более чувственным, нежели чувствительным. Изменение в правилах поведения происходит с конца 1830-х годов, когда в Санкт-Петербург приехала прославленная Мария Тальони. Ее грациозный танец признавали верхом целомудрия, а критики отмечали, что выступления балерины не стыдно смотреть молодым девицам. Тон задал государь император Николай I, семья которого присутствовала в сентябре 1837 года на дебютной «Сильфиде» в полном составе, включая и дочерей, великих княжон, младшей из которых, Александре, было 12 лет. Средняя дочь императора, Ольга Николаевна, вспоминала о тех спектаклях: «В театре вызывала восторг Мария Тальони <…>. Она была некрасива, худа, со слишком длинными руками, но в тот момент, как она начинала танцевать, ее захватывающая прелесть заставляла все это забыть. Надо было ее видеть, чтобы понять, что совершенство грации способно вызвать слезы умиления».
Великие княжны Ольга и Александра Николаевны
Добрая традиция посещать с детьми спектакли с участием Марии Тальони сохранялась все пять лет, что балерина выступала в Санкт-Петербурге. И один из самых красноречивых эпизодов из истории «балетов для детей» - прощальный бенефис Тальони в Петербурге в 1842 году, когда после многочисленных вызовов занавес закрылся, и зрители вроде бы уже стали расходиться, как детский голосок из какой-то ложи пропищал: «Тальони!», и вновь начались аплодисменты, и вновь уставшая балерина выходила к публике с благодарностью и слезами на глазах. С «Сильфиды» (правда, уже в более поздней редакции Мариуса Петипа) началась любовь к балету у маленькой Таточки Карсавиной, которая, переживая за героиню, нарушила правила приличия и залезла на спинку театрального кресла: «С восторгом следила я за представлением, и мама видела в этом еще одно подтверждение моего предназначения к сцене».
И все же, несмотря на наличие во второй половине XIX века в репертуаре петербургского театра вполне сказочных танцевальных сюжетов - «Золотая рыбка», «Конек-горбунок», «Золушка», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Синяя борода», - дети не так часто ходили на балет. Как правило, это случалось по большим праздникам - на Рождество и Пасху. Семилетний Александр Бенуа посетил одно из премьерных представлений «Баядерки», и «пережил тогда минуты, принадлежавшие к самым счастливым в моей жизни». Обожал он «Конек-Горбунок», поставленный по сказке Ершова, именно за то, что «главная роль принадлежала не какому-либо принцу, а простому мужичку, да вдобавок заведомому простофиле-дураку».
Александр Бенуа в возрасте 5 лет.
«Конек-Горбунок» вообще долго оставался лидером детских симпатий. Это был первый балет, который увидела трехлетняя Малечка Кшесинская, и которую отец, исполнявший роль Хана благополучно забыл в ложе после спектакля. «Чудный балет, вполне понятный для маленькой девочки, которая только начинала любить театр». В «Коньке-Горбунке» будущая звезда русского балета впервые появилась на сцене: «Я появлялась в картине подводного царства, и роль моя заключалась в том, что я должна была вынуть кольцо из пасти кита».
Чуть позже эту же роль доверили младшей ученице Театрального училища Тамаре Карсавиной, за которую она удостоилась похвалы Николая II: «Его улыбка обладала неотразимым обаянием. <…> У меня возникло ощущение, будто я побывала в раю».
Верхнюю строчку в балетных хит-парадах для юных зрителей, вот уже с 1890 года занимает «Спящая красавица». Замечательно, что «Спящая красавица» - спектакль «двусторонний»: дети в нем находятся по обе стороны рампы: в зале и на сцене, в числе полноправных участников постановки, что придает балету особую прелесть. Через «испытание» «Спящей красавицей» прошел почти каждый питерский ребенок, у каждого зрителя есть своя история. Самая знаменитая - о сидевшей в 1890 году на галерке девятилетней дочери питерской прачки Анне Павловой. «С первых же нот оркестра я притихла и затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. <…> Когда-нибудь и я буду Спящей красавицей и буду танцевать, как она, в этом самом театре. <…> Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь». Многие девочки, бывшие у то январское утро в театре, пообещали родителям танцевать, как принцесса Аврора. И только одна выполнила этот детский обет.
Свою роль сыграла «Спящая красавица» в судьбе восьмилетнего Юрия Гамалея, известного впоследствии ленинградского дирижера. «Мне казалось, что я попал в какой-то иной, чудесный мир, с которым не хотелось расставаться». Именно в это, свое первое посещение балета, он восхитился искрометной танцовщицей в партии феи Бриллиант - Ольгой Берг, которая позже стала женой Юрия Всеволодовича.
Лишь в ХХ веке хореографы начали сочинять балеты «специально для детей». Вот уже несколько поколений петербургских балетоманов взрастили спектакли, идущие на сценах Мариинского и Михайловского театров - «Щелкунчик» Василия Вайнонена, «Золушка» Константина Сергеева, «Конек-Горбунок» Алексея Ратманского, «Чиполлино» Генриха Майорова. И как жаль, что покинули (надеюсь, временно) репертуар «Тщетная предосторожность» и «Коппелия» Олега Виноградова, «Приключения Пиноккио» Бориса Эйфмана…
Но самый лучший детский балет - это тот, который пробуждает в юных зрителях вневозрастное чувство восторга, вызывает слезы умиления, дарит возможность пережить самые счастливые минуты, исполняет заветную мечту. И как знать, вполне возможно, сегодняшняя премьера Антона Пимонова войдет в чье-то маленькое сердце и навсегда определит чью-то судьбу.