Глаза героя крупный планом
Смотришь на него - и делаешься дурой. На морщинки вокруг глаз, на губы, подобранные кривоватой усмешкой - смотришь - и чувствуешь, как внутри поднимается ритмом сердца горячий воздух. Чувствуешь, что живешь.
Ну так, ура? Шей сарафаны и легкие платья из ситца. Свершилось! Но нет, куда там. Нельзя же влюбиться и просто жить дальше. Неприлично. Не среднестатистически-одобряемо.
«Влюбиться» - глагол, обреченный на продолжение. Глагол, совершенный по форме, не по содержанию. Ожидаемый долгострой: встречаться, жениться. В перспективе - ругаться, разводиться, бить посуду и морду, делить квартиры, кастрюли и прикроватные полочки. Потому что - ни с того, ни с сего - он эгоистичное ничтожество, она ревнивая сука, их мамы - анекдотично-отдельная тема. (Хотя, говорят, есть исключения).
Инстинкт продолжения рода заложен нам в базовую комплектацию. Вместе с ксеноном, лошадиными силами и кожаным салоном. Тупо необходим для выживания.
Ой ли? Ведь, чтобы любить, мне не нужно брать кредиты, заводить детей, тараканов и кошек, вешать занавески и покупать телевизор. Мне не нужен «тот-кто-приносит-мамонта». Мамонт у меня есть. Вернее, деньги на мамонта: я их сама зарабатываю.
Т.е., речь уже не о том, чтобы выжить. А о том - чтобы чувствовать. Кто-то мечтает о пупсах на лимузине. Кто-то жаждет родить, кто-то - варить борщи, заправляя их дипломом о высшем образовании. Одному не хватает Cartier, другому - адреналиновых эмоций и чувств.
Есть теория, что любовь природе человеческой противоестественно-противопоказана: это лишь временное притупление эксцентрично-эгоистичного «я», без которого невозможно замутить пресловутую ячейку. И пока организм не начал отторгать чужеродный объект противоположного (или не очень) пола, нужно успеть родить, купить, повесить, построить, и - с чувством выполненного долга - успокоиться. Когда душевное равновесие восстановлено - поздно пить боржоми. Штамп в паспорте, дети в подгузниках, свекровь в маразме, социальный статус в контакте и фотки с отпуска в instagram. Предел мечтаний. Непременный (вместе с последним айфоном) атрибут удачно сложившейся жизни.
Насколько неоднозначной становится любовь, если в нее квадратным уравнением не вписан быт? Ремонт холодильника, поездки в ИКЕА, невыносящие друг друга родственники, грязная посуда и секс по расписанию?
А если все это вынести за скобки обычной семьи, что остается там, внутри? Что случилось с Красоткой после покупки лошадей и бриллиантов? Стал ли Мистер Дарси валяться на диване Пемберли, почесывая то, что обычно почесывают? Или в сухом остатке лишь хрестоматийное «сучка ты крашена», да «кака любофь - така любофь?!.»
С точки зрения социального муравейника отношения, не подкрепленные взаимными обязательствами несерьезны, и со стороны оцениваются жестко. «Это безумие», «зря тратишь время», «он на тебе не женится». Любовь облекается в налично-безналичное «ты мне/я тебе», предопределенное с первого свидания. Семейный Госплан измеряется классическими пятилетками. Брачный контракт заключается до брака, хотите вы, или нет, ведь «серьезными» отношения считаются только тогда, когда вы кому-то должны, и вам в ответ кто-то должен.
И в этом есть грандиозная подмена понятий. Ведь любовь - не государство, возмещающее вам ущерб от наводнений, прости господи. Здесь не должно быть страхования вкладов, пенсионных накоплений и социальных гарантий. Должно быть понятно и просто - ты, я, и взгляд, осязаемый кожей, которым ты следишь за моими движениями. Вот так. В теории - отличная тема. На практике - ни хрена не работает.
Тогда что такое любовь? Как она рождается? Куда уходит? Когда за плечами не один прожитый роман, понимаешь, что ответ прост - прост и не важен.
Важно только одно. «Я люблю» - Апокалипсис, Большой Взрыв, рождение нового утра, расщепление атома, второе пришествие, падение метеорита, 220 на спидометре, буря в пустыне. Я люблю - это чудо. Единственное, и самое ценное, что ты можешь мне дать.