ПРОЕКТ РЕТРО: НАЗАД В СТРАНУ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ДИНОЗАВРОВ

[v_gretch]

Недавно,  роясь на антресолях, я обнаружил папки со своими публикациями 20-30 летней давности. Кое-что показалось мне  не  устаревшим и даже любопытным и поучительным.    - Так почему бы  не предложить их сегодняшнему читателю, - подумал я, - а вдруг понравится.

Вот и предлагаю.  Итак, ретро № 1  - рассказ «Странный день».  Он публиковался  много раз -  в ЛГ и других газетах,  в сборниках,  в моей книжке, но тогда,  в начале 80-х его рискнула напечатать только газета «Гудок».


      СТРАН­НЫЙ ДЕНЬ

Все бы­ло, как обыч­но - ут­ро, день, а по­том и ве­чер, за ко­то­рым ожи­да­лась ночь. Лев Ни­ко­лае­вич от­крыл вход­ную дверь сво­им клю­чом, про­шел на кух­ню и сел к сто­лу.

- Ну что? - Со­неч­ка по­смот­ре­ла на му­жа с ти­хой на­де­ж­дой.  - Ты едешь?

Лев Ни­ко­лае­вич ви­но­ва­то вздох­нул и про­мол­чал.

- Так я и зна­ла, - ска­за­ла Со­неч­ка и уш­ла в ван­ную сти­рать по­до­де­яль­ни­ки. И  пла­кать. По­до­де­яль­ни­ки она  сти­ра­ла по­то­му, что не лю­би­ла пра­чеч­ных, а пла­ка­ла - по­то­му, что речь шла о дли­тель­ной, уже тре­тей в этом го­ду и, ко­неч­но, не по­след­ней ко­ман­ди­ров­ке му­жа . Ехать пред­стоя­ло на один от­да­лен­ный объ­ект, в тьму-та­ра­кань - ни гос­ти­ни­цы при­лич­ной, ни сто­ло­вой, а что обид­но осо­бен­но -  это был един­ст­вен­ный по­во­д, по ко­то­ро­му Льва Ни­ко­лае­ви­ча во­об­ще вспо­ми­на­ли в от­де­ле. И он, бу­ду­чи че­ло­ве­ком обя­за­тель­ным, ехал. Та­кой  уж он был че­ло­век. Ко­гда на служ­бе раз­да­ва­ли канц­то­ва­ры - бу­ма­гу, ко­пир­ку и дру­гую ко­пе­еч­ную ерун­ду, и со­труд­ни­ки та­щи­ли все это до­мой, ему дос­та­ва­лись толь­ко ли­но­ван­ные ам­бар­ные кни­ги и ка­кие-то си­ре­не­вые блан­ки. И по­то­му  нуж­ный для ра­бо­ты кан­це­ляр­ский ин­вен­тарь он по­ку­пал в ма­га­зи­не “Школь­ник”. За свои день­ги.  Од­на­ж­ды он рас­ска­зал об этом до­ма,  по­сле че­го те­ща, не­на­ви­дев­шая его тай­но, ста­ла де­лать это от­кры­то.

- Ты вы­шла за­муж за идио­та, - го­во­ри­ла она, да­же не все­гда в его от­сут­ст­вие, же­не, Со­неч­ке. - По­смот­ри, на ко­го он по­хож? А ты са­ма? А де­ти?

Это бы­ло обид­но и не­спра­вед­ли­во - сам Лев Ни­ко­лае­вич был по­хож на обыч­но­го стар­ше­го ин­же­не­ра, кем он и яв­лял­ся, же­на впол­не по­хо­ди­ла на эко­но­ми­ста, что то­же со­от­вет­ст­во­ва­ло, а де­ти чем-то по­хо­ди­ли на не­го са­мо­го, чем-то на Со­неч­ку, а чем-то на всех ос­таль­ных де­тей на све­те. Но все рав­но, от этих слов Лев Ни­ко­лае­вич рас­страи­вал­ся.

И во­об­ще-то жи­лось ему не слад­ко. В транс­пор­те ему гру­би­ли, об­ве­ши­вать его бы­ло про­сто на­сла­ж­де­ни­ем - на ве­сы он не смот­рел прин­ци­пи­аль­но, счи­тая это не­при­лич­ным, а ес­ли и смот­рел - мол­чал. Впро­чем, один раз он не вы­дер­жал и ска­зал. До­ма. Ска­зал, что ему бы­ло стыд­но за про­дав­щи­цу. По­сле это­го ти­хая Со­неч­ка ста­ла еще ти­ше и мол­ча­ла две не­де­ли под­ряд.

И сей­час, вый­дя из ван­ной с за­пла­кан­ны­ми гла­за­ми, она мол­ча дос­та­ла че­мо­дан и ста­ла ук­ла­ды­вать в не­го ко­ман­ди­ро­воч­ный на­бор му­жа.

- Со­неч­ка, - взмо­лил­ся из­му­чен­ный ти­ши­ной Лев Ни­ко­лае­вич, - но чем же я ви­но­ват?

И Со­неч­ку про­рва­ло:

- Гос­по­ди, - ти­хо за­кри­ча­ла  она, - ну по­че­му же ты не мо­жешь жить как дру­гие? По­че­му ты не мо­жешь при­нес­ти до­мой хоть пач­ку ко­пир­ки?

- По­то­му что я не умею при­но­сить ко­пир­ку, - от­ве­чал Лев Ни­ко­лае­вич.

- Так нау­чись, - ска­за­ла Со­неч­ка, - или я уй­ду на­все­гда.

Солн­це, по­след­ний раз ос­ве­тив ком­на­ту, скры­лось. Лев Ни­ко­лае­вич на­дел бо­лонь­е­вую курт­ку, шля­пу с ко­рот­ки­ми ти­роль­ски­ми по­ля­ми и вы­шел на ули­цу.

- Лад­но, - при­гро­зил он не­из­вест­но ко­му, - я вам при­не­су.

И, по­чув­ст­во­вав ка­кое-то су­ма­сшед­шее об­лег­че­ние, за­шел в ма­лень­кий  ма­га­зинчик  на уг­лу, за­крыл гла­за и су­нул в кар­ман плав­ле­ный сы­рок “Друж­ба” - то­гда  он сто­ил ров­но 26 ко­пе­ек. И по­шел прочь.

Он ждал, что его за­дер­жат, нач­нут сра­мить, за­ла­мы­вать ру­ки за спи­ну, да­же по­са­дят в тюрь­му, но ни­че­го это­го не слу­чи­лось - он спо­кой­но вы­шел на ули­цу. Ни­кто не за­ме­тил.

Что бы­ло по­том, он не пом­нил. Хо­дил где-то, раз­го­ва­ри­вал сам  с со­бой, раз­ма­хи­вал ру­ка­ми. Све­ти­ла лу­на. Вер­нул­ся до­мой под ут­ро, за­су­нул про­кля­тый сы­рок в хо­ло­диль­ник и за­был­ся сном.

А ут­ром раз­дал­ся рез­кий те­ле­фон­ный зво­нок.

- Лев Ни­ко­лае­вич, -  на­чаль­ни­к был не­при­выч­но лас­ков, да­же  за­ис­ки­вал.  - Се­го­дня  ле­ти­те в Ри­гу, на кон­фе­рен­цию. На­зад осо­бен­но не спе­ши­те. По­за­го­рай­те, от­дох­ни­те,  а то за­мо­та­ли мы вас со­всем.

“А как же ко­ман­ди­ров­ка?” - хо­тел бы­ло спро­сить Лев Ни­ко­лае­вич, но   бар­хат­ный го­лос уже от­ве­чал:

- И ду­мать за­будь­те - най­дет­ся ко­му по­ехать. В об­щем, от­прав­ляй­тесь и ни о чем не ду­май­те. Ма­ши­ну я по­слал.

И Лев Ни­ко­лае­вич уле­тел. А вер­нул­ся бод­рым, за­го­ре­лым и во­об­ще  дру­гим че­ло­ве­ком. От­дель­ские жен­щи­ны да­же ро­ман пред­по­ло­жи­ли, но это­го не бы­ло.

А по­том и дру­гие по­шли из­ме­не­ния.  Вско­ре  один из не­дав­них риж­ских зна­ко­мых Льва Ни­ко­лае­ви­ча - боль­шой, кста­ти, и то­гда был че­ло­век, а те­перь и по­дав­но - взял его к се­бе за­вом. А ко­гда от­кры­лась ва­кан­сия - за­мом. По­том поя­ви­лась квар­ти­ра в из­лу­чи­не ре­ки - воз­дух, и до мет­ро два ша­га, хо­тя про мет­ро Лев Ни­ко­лае­вич в ту по­ру уже и по­за­был. Де­ти пе­ре­шли в шко­лу с пра­виль­ным ук­ло­ном, те­ща ста­ла при­хо­дить толь­ко по вос­кре­сень­ям.

Да и сам Лев Ни­ко­лае­вич силь­но из­ме­нил­ся. Одет  с боль­шим вку­сом и не­де­ше­во, а глав­ное -   по­мо­ло­дел, вы­пря­мил­ся, по­ход­ка ста­ла уп­ру­гой, взгляд уве­рен­ным, сон глу­бо­ким.

Не спит­ся ему толь­ко в пол­но­лу­ние. Он во­ро­ча­ет­ся с бо­ку на бок, сто­нет, а ко­гда в ок­не по­яв­ля­ет­ся лу­на и свет ее за­ли­ва­ет са­мые тем­ные уг­лы про­сто­рной квар­ти­ры,   мол­ча вста­ет с по­сте­ли, на­де­ва­ет ста­рую бо­лонь­е­вую курт­ку, шля­пу с ко­рот­ки­ми ти­роль­ски­ми по­ля­ми и вы­хо­дит на ули­цу. А воз­вра­ща­ет­ся толь­ко под ут­ро - ти­хий,  ус­та­лый. И ло­жит­ся спать.

А на­зав­тра ра­бот­ни­ки од­но­го из ма­га­зи­нов, обя­за­тель­но на­хо­дят на по­ро­ге ров­но 26 ко­пе­ек. Уже мно­го лет. Ино­гда это два­дцать ко­пе­ек и две треш­ки, а ино­гда пят­наш­ка, гри­вен­ник и ко­пе­еч­ка. Прав­да те­перь, ко­гда день­ги и все ос­таль­ное по­ме­ня­лось, сум­му они  на­хо­дят  дру­гую, но -  эк­ви­ва­лент­ную. Сна­ча­ла они удив­ля­лись, а по­том при­вык­ли.

1983