Болезнь и чтение
Началось все в субботу. Я проснулся и с радостью понял, что сегодня у меня точно выходной. Что ни минуты за ближайшие сутки я не проведу у компа. Я способен на несколько простейших операций - надеть шерстяные носки, выпить 100 граммов водки, закусить луковицей с солью и блаженно растечься по кровати.
Я горел и меня бил озноб под байковым одеялом. Я мечтал об этом последние полтора года.
Потолок и стены отступили. Ощущение было - как будто лежишь в поле и глядишь на звездное небо. Откуда-то доносился голос жены, но слов я разобрать не мог.
Спину ломало. Суставы рук и ног вывинчивались. И самое важное - в голове не было ни единой мысли. Я мог лишь фиксировать ощущения и тут же блаженно их забывать. Я хочу, чтобы так продолжалось как можно дольше. До самой смерти. Сами собой пришли строчки «Песни конченого человека» Высоцкого…
Очнулся в другой комнате, не в спальне. Я совершенно не помнил, как попал сюда. Играла музыка, которую я узнал - любимая 40-я симфония Моцарта. Хотелось смотреть только прямо перед собой - вверх. Возможно, это и есть взгляд в себя.
И тут я вспомнил, как впервые прочел «Хазарский словарь» Милорада Павича.
Я жил тогда в Минске, мне было 20 лет. Я был молод и одинок. Моя первая жена должна была скоро родить, но я не хотел к ней возвращаться. Мне хотелось остаться молодым и одиноким.
Я жил на старой окраине Минска. Рядом с моим домом была больница в стиле «сталинский ампир» - белое двухэтажное здание с колоннами. В «Палаце мастацтва» - лучшей тогдашней книжной точке Минска - я приобрел только что вышедший по-русски «Хазарский словарь». Концептуальный роман, роман-кроссворд, роман-энциклопедия. Роман о ворованных снах нескольких наций, уживавшихся на одной территории. В то время, середина 90-х, как раз шли балканские войны.
С первой страницы я почувствовал, что заболеваю. Резко поднялась температура. На протяжении суток, пока я читал книгу, жар не отпускал меня. Читая, я проваливался в сон, и тогда действие романа переносилось в мой сон. Я уже не мог понять - где реальность, а где - вымысел. Я ощущал себя персонажем книги: новая глава - следующий сон, который я у кого-то ворую.
За сутки я прочел весь «словарь». Когда захлопнул книгу, меня отпустило. И я вспомнил старика из «Имя розы» Умберто Эко. Старик, хранитель библиотеки, пожирает отравленные страницы книги. Хорошая метафора. Чтение - яд.
Я горел и меня бил озноб под байковым одеялом. Я мечтал об этом последние полтора года.
Потолок и стены отступили. Ощущение было - как будто лежишь в поле и глядишь на звездное небо. Откуда-то доносился голос жены, но слов я разобрать не мог.
Спину ломало. Суставы рук и ног вывинчивались. И самое важное - в голове не было ни единой мысли. Я мог лишь фиксировать ощущения и тут же блаженно их забывать. Я хочу, чтобы так продолжалось как можно дольше. До самой смерти. Сами собой пришли строчки «Песни конченого человека» Высоцкого…
Очнулся в другой комнате, не в спальне. Я совершенно не помнил, как попал сюда. Играла музыка, которую я узнал - любимая 40-я симфония Моцарта. Хотелось смотреть только прямо перед собой - вверх. Возможно, это и есть взгляд в себя.
И тут я вспомнил, как впервые прочел «Хазарский словарь» Милорада Павича.
Я жил тогда в Минске, мне было 20 лет. Я был молод и одинок. Моя первая жена должна была скоро родить, но я не хотел к ней возвращаться. Мне хотелось остаться молодым и одиноким.
Я жил на старой окраине Минска. Рядом с моим домом была больница в стиле «сталинский ампир» - белое двухэтажное здание с колоннами. В «Палаце мастацтва» - лучшей тогдашней книжной точке Минска - я приобрел только что вышедший по-русски «Хазарский словарь». Концептуальный роман, роман-кроссворд, роман-энциклопедия. Роман о ворованных снах нескольких наций, уживавшихся на одной территории. В то время, середина 90-х, как раз шли балканские войны.
С первой страницы я почувствовал, что заболеваю. Резко поднялась температура. На протяжении суток, пока я читал книгу, жар не отпускал меня. Читая, я проваливался в сон, и тогда действие романа переносилось в мой сон. Я уже не мог понять - где реальность, а где - вымысел. Я ощущал себя персонажем книги: новая глава - следующий сон, который я у кого-то ворую.
За сутки я прочел весь «словарь». Когда захлопнул книгу, меня отпустило. И я вспомнил старика из «Имя розы» Умберто Эко. Старик, хранитель библиотеки, пожирает отравленные страницы книги. Хорошая метафора. Чтение - яд.