ГРУЗИЯ-ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: ВОЗМОЖНОСТЬ СЕРЬЕЗНЫХ ПЕРЕМЕН ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ ПРАКТИЧЕСКИ РАВНА НУЛЮ
Ответы председателя Социалистической партии «Фыдыбаста» Республики Южная Осетия Вячеслава ГОБОЗОВА на вопросы журнала «COMMONSPACE EXTRA»
«В ПОЗИЦИЯХ СААКАШВИЛИ И ИВАНИШВИЛИ ПО ВОПРОСУ УРЕГУЛИРОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ С ЮЖНОЙ ОСЕТИЕЙ МЫ ВИДИМ РАЗНИЦУ ЛИШЬ ТАКТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА, НО НЕ ПРИНЦИПИАЛЬНО РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ»
- Сегодня в Грузии большие перемены. Как Вы оцениваете сегодняшнее состояние грузино-осетинских отношений в сфере прав человека, человеческой безопасности, экономической составляющей?
- Мне кажется, будет точнее говорить не о грузино-осетинских, а о грузино-югоосетинских отношениях. На сегодняшний день состояние грузино-югоосетинских отношений в сфере прав человека, человеческой безопасности, экономической составляющей, впрочем, как и в политической сфере, близко к нулю. Пока все ограничивается эпизодическими контактами НПО из Грузии и Южной Осетии, посредниками и спонсорами которых выступают различные государственные и общественные структуры Западных стран. Никакого мало-мальски заметного влияния эти контакты и обсуждаемые на них вопросы на ситуацию, в частности в Южной Осетии, и на состояние грузино-югоосетинских отношений не оказывают.
Вряд ли можно говорить и том, что сложившееся положение изменится в ближайшее время, даже с учетом происходящих в Грузии перемен. Во-первых, пока отнюдь не ясно, как закончится политическое противостояние между «Единым национальным движением» Михаила Саакашвили и коалицией «Грузинская мечта» Бидзины Иванишвили. Во-вторых, мы видим разницу лишь тактического характера в подходах этих двух сил к урегулированию отношений Грузии с Южной Осетией и Абхазией. В принципиальном плане позиции обеих организаций практически не отличаются друг от друга. Более того, мы наблюдаем, что с приходом к власти «Грузинская мечта» даже в тактическом плане начала дрейф в сторону позиции, занимаемой «Единым национальным движением». Команда Иванишвили либо отказалась, либо серьезно скорректировала многие свои «кардинальные» предложения, выдвинутые во время предвыборной кампании. В-третьих, несмотря на декларации, новая власть в Грузии не предприняла еще ни одного реального шага, чтобы, как они говорят, «начать процесс восстановления доверия между нашими народами».
Возможно, все это связано с тем, что «Грузинская мечта» пока ощущает непрочность своего положения и опасается резких движений, которые дадут шанс команде Саакашвили на реванш. Определенное значение имеет и то, что в эту коалицию собраны весьма разношерстные политические структуры, у которых иногда диаметрально противоположные взгляды на ситуацию. Однако все это, а также ряд других факторов, заставляют весьма пессимистически оценивать возможность каких-то серьезных перемен в грузино-югоосетинских отношениях не только в политическом плане, но и гуманитарной и экономической сферах.
- И грузины, и осетины - православные христианские народы. С одной стороны, можно думать, что духовная составляющая могла бы быть существенной в миротворческих процессах между вашими народами, а с другой стороны, что это было, на Ваш взгляд? Я говорю об Илье II, как о духовном лидере Грузии, который возглавлял Грузинскую Патриархию все эти годы, начиная с первой грузино-осетинской войны, и о его недавнем визите в Москву.
- Начнем с того, что, в отличие от Грузии, Южная Осетия - глубоко светское государство. У нас религиозные структуры занимаются своим непосредственным делом, и их влияние на политические процессы в Южной Осетии невелико. Это априори ограничивает возможность использования религиозного фактора при решении политических противоречий между Грузией и Южной Осетией.
Тем не менее, духовная составляющая могла бы иметь определенное значение в миротворческих процессах, если бы Грузинская церковь, руководимая Ильей II, изначально не заняла позицию духовного пастыря наиболее националистических сил в Грузии, фактического вдохновителя их вооруженных походов на Южную Осетию. Поэтому любые попытки Грузинской церкви поучаствовать в процессе урегулирования отношений Грузии с Южной Осетией и Абхазией приводили, приводят и будут приводить только к обратным результатам. Южная Осетия не будет участвовать ни в одном процессе, который будут инициировать или в котором будут принимать участие официальные представители Грузинской церкви. Максимум на что может рассчитывать Грузинская церковь - это вести «диалог» с несколькими маргиналами из осетинской среды в пропагандистских целях. Впрочем, после той реакции, которая была на недавнюю встречу этих маргиналов с Ильей II, думаю, что в будущем у Грузинской церкви возникнут проблемы и с поиском такого рода маргиналов.
Исходя из всего этого, визит Ильи II в Москву и его встречу с президентом России можно расценивать не более, как один из не самых значительных эпизодов, направленный на нормализацию российско-грузинских отношений. Никакого значения для предполагаемого процесса урегулирования отношений Грузии и Южной Осетии он точно не имеет. Более того, если новая грузинская власть действительно хочет каких-то реальных подвижек, ей придется искать для этого менее одиозные фигуры.
- Вы думаете, что после обнародования нарушений прав человека в грузинских тюрьмах и вскрытия факта наличия политзаключеных в стране, международные организации (такие как ПАСЕ) действительно изменят свой подход к укреплению доверия между Грузией и Южной Осетией, и насколько они окажутся эффективны в исполнении своей роли в свете произошедших изменений?
- Я не думаю, что это произойдет. Более того, я уверен, что многие международные организации (типа ПАСЕ) достаточно хорошо были осведомлены и о том, что творится в грузинских тюрьмах, и о наличии в этой стране политзаключенных. Просто им было выгодно представлять Грузию этаким «бастионом демократии», «прилежным учеником», хорошо усвоившим ценности «свободного мира». То, что «аттестат зрелости», выданный грузинскому «ученику», оказался липовым, подход большинства международных организаций к решению грузино-югоосетинских проблем принципиально не изменит, потому что их позиции по данной проблеме в действительности определяются геополитическими факторами и, в немалой степени, их антироссийским настроем, а не совершенством или несовершенством политической системы Грузии. Соответственно, роль и степень эффективности деятельности данных организаций в грузино-югоосетинском вопросе останутся, скорее всего, прежними - то есть стремящимися к нулю.
«В ПОЗИЦИЯХ СААКАШВИЛИ И ИВАНИШВИЛИ ПО ВОПРОСУ УРЕГУЛИРОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ С ЮЖНОЙ ОСЕТИЕЙ МЫ ВИДИМ РАЗНИЦУ ЛИШЬ ТАКТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА, НО НЕ ПРИНЦИПИАЛЬНО РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ»
- Сегодня в Грузии большие перемены. Как Вы оцениваете сегодняшнее состояние грузино-осетинских отношений в сфере прав человека, человеческой безопасности, экономической составляющей?
- Мне кажется, будет точнее говорить не о грузино-осетинских, а о грузино-югоосетинских отношениях. На сегодняшний день состояние грузино-югоосетинских отношений в сфере прав человека, человеческой безопасности, экономической составляющей, впрочем, как и в политической сфере, близко к нулю. Пока все ограничивается эпизодическими контактами НПО из Грузии и Южной Осетии, посредниками и спонсорами которых выступают различные государственные и общественные структуры Западных стран. Никакого мало-мальски заметного влияния эти контакты и обсуждаемые на них вопросы на ситуацию, в частности в Южной Осетии, и на состояние грузино-югоосетинских отношений не оказывают.
Вряд ли можно говорить и том, что сложившееся положение изменится в ближайшее время, даже с учетом происходящих в Грузии перемен. Во-первых, пока отнюдь не ясно, как закончится политическое противостояние между «Единым национальным движением» Михаила Саакашвили и коалицией «Грузинская мечта» Бидзины Иванишвили. Во-вторых, мы видим разницу лишь тактического характера в подходах этих двух сил к урегулированию отношений Грузии с Южной Осетией и Абхазией. В принципиальном плане позиции обеих организаций практически не отличаются друг от друга. Более того, мы наблюдаем, что с приходом к власти «Грузинская мечта» даже в тактическом плане начала дрейф в сторону позиции, занимаемой «Единым национальным движением». Команда Иванишвили либо отказалась, либо серьезно скорректировала многие свои «кардинальные» предложения, выдвинутые во время предвыборной кампании. В-третьих, несмотря на декларации, новая власть в Грузии не предприняла еще ни одного реального шага, чтобы, как они говорят, «начать процесс восстановления доверия между нашими народами».
Возможно, все это связано с тем, что «Грузинская мечта» пока ощущает непрочность своего положения и опасается резких движений, которые дадут шанс команде Саакашвили на реванш. Определенное значение имеет и то, что в эту коалицию собраны весьма разношерстные политические структуры, у которых иногда диаметрально противоположные взгляды на ситуацию. Однако все это, а также ряд других факторов, заставляют весьма пессимистически оценивать возможность каких-то серьезных перемен в грузино-югоосетинских отношениях не только в политическом плане, но и гуманитарной и экономической сферах.
- И грузины, и осетины - православные христианские народы. С одной стороны, можно думать, что духовная составляющая могла бы быть существенной в миротворческих процессах между вашими народами, а с другой стороны, что это было, на Ваш взгляд? Я говорю об Илье II, как о духовном лидере Грузии, который возглавлял Грузинскую Патриархию все эти годы, начиная с первой грузино-осетинской войны, и о его недавнем визите в Москву.
- Начнем с того, что, в отличие от Грузии, Южная Осетия - глубоко светское государство. У нас религиозные структуры занимаются своим непосредственным делом, и их влияние на политические процессы в Южной Осетии невелико. Это априори ограничивает возможность использования религиозного фактора при решении политических противоречий между Грузией и Южной Осетией.
Тем не менее, духовная составляющая могла бы иметь определенное значение в миротворческих процессах, если бы Грузинская церковь, руководимая Ильей II, изначально не заняла позицию духовного пастыря наиболее националистических сил в Грузии, фактического вдохновителя их вооруженных походов на Южную Осетию. Поэтому любые попытки Грузинской церкви поучаствовать в процессе урегулирования отношений Грузии с Южной Осетией и Абхазией приводили, приводят и будут приводить только к обратным результатам. Южная Осетия не будет участвовать ни в одном процессе, который будут инициировать или в котором будут принимать участие официальные представители Грузинской церкви. Максимум на что может рассчитывать Грузинская церковь - это вести «диалог» с несколькими маргиналами из осетинской среды в пропагандистских целях. Впрочем, после той реакции, которая была на недавнюю встречу этих маргиналов с Ильей II, думаю, что в будущем у Грузинской церкви возникнут проблемы и с поиском такого рода маргиналов.
Исходя из всего этого, визит Ильи II в Москву и его встречу с президентом России можно расценивать не более, как один из не самых значительных эпизодов, направленный на нормализацию российско-грузинских отношений. Никакого значения для предполагаемого процесса урегулирования отношений Грузии и Южной Осетии он точно не имеет. Более того, если новая грузинская власть действительно хочет каких-то реальных подвижек, ей придется искать для этого менее одиозные фигуры.
- Вы думаете, что после обнародования нарушений прав человека в грузинских тюрьмах и вскрытия факта наличия политзаключеных в стране, международные организации (такие как ПАСЕ) действительно изменят свой подход к укреплению доверия между Грузией и Южной Осетией, и насколько они окажутся эффективны в исполнении своей роли в свете произошедших изменений?
- Я не думаю, что это произойдет. Более того, я уверен, что многие международные организации (типа ПАСЕ) достаточно хорошо были осведомлены и о том, что творится в грузинских тюрьмах, и о наличии в этой стране политзаключенных. Просто им было выгодно представлять Грузию этаким «бастионом демократии», «прилежным учеником», хорошо усвоившим ценности «свободного мира». То, что «аттестат зрелости», выданный грузинскому «ученику», оказался липовым, подход большинства международных организаций к решению грузино-югоосетинских проблем принципиально не изменит, потому что их позиции по данной проблеме в действительности определяются геополитическими факторами и, в немалой степени, их антироссийским настроем, а не совершенством или несовершенством политической системы Грузии. Соответственно, роль и степень эффективности деятельности данных организаций в грузино-югоосетинском вопросе останутся, скорее всего, прежними - то есть стремящимися к нулю.