Малер. Шестая симфония
Пятница, 17 апреля. Концертный зал имени Чайковского. Исполнял Российский национальный оркестр (под управлением Михаила Плетнева). Дирижировал Марк Элдер.
Мой друг Петя однажды взялся за мое музыкальное образование. В течение долгого времени он записывал на магнитофонные кассеты музыку из своей коллекции - то, что, по его мнению, мне надо обязательно послушать. Это были классика и джаз, тоже в основном классический. В конце концов этих кассет набралось две большие обувные коробки. Мне повезло. У Пети безукоризненный вкус, я стала обладательницей двух коробок музыкального золота высшей пробы.
Вручая мне очередной пакет, Петя всегда очень волновался: понравится ли. Ему хотелось не просто учить меня музыке, а дарить радость. Я с вниманием все прослушивала и практически всегда оправдывала его чаяния. Записи приводили меня в восторг. Другое дело, что я принципиально не меломан. Чтобы хорошо знать, разбираться, понимать нюансы, надо слушать практически все время. Это колоссальная работа, а поскольку жизнь у меня и так всегда очень напряжена - по разным причинам, то углубляться в музыку нет душевных сил. И: из всех звуков я больше всего люблю тишину.
Относительно Малера Петя долго сомневался - записывать, не записывать. "Саша, это очень сложная новаторская музыка начала двадцатого века. Ты уверена, что осилишь? Есть хотя бы маленькая вероятность, что тебе понравится?" - "Петя, но я не могу сказать, как отнесусь к музыке, не послушав ее!" И он принес мне все симфонии Малера.
)))
От других симфоний малеровские отличаются в первую очередь тем, что как минимум на двадцать минут звучат дольше. И слушать их - действительно многотрудная работа. Часть из них я так и не вынула из коробки. Но мощь меня восхитила. Я сказала об этом Пете, он был счастлив.
Мое музыкальное образование продолжается: на дни рождения, Новый год, Восьмое марта Петя дарит мне сиди с чем-нибудь этаким, чем на данный момент сам сильнее всего увлечен.
Малера в Москве исполняют не слишком часто. Поэтому мне крупно повезло, что муж моей Кати был в пятницу вечером сильно занят и не смог поехать в зал Чайковского. Шестая симфония, которой композитор сначала дал заголовок "Трагическая" (по его словам, чтобы сориентировать неискушенного слушателя, дать правильное направление восприятию) - невероятная вещь. Описывать музыку словами - сомнитльное занятие, особенно если не владеть специальным языком. Так что по существу мне нечего сказать.
Около существа. Продолжительность симфонии 80 минут. Она включает в себя четыре части: I. Allegro Energico II. Scherzo III. Andante Moderato и IV. Финал: Allegro Moderato; Allegro Energico. Порывшись в интернете, я выяснила, что порядок частей по завершении симфонии был именно такой. Но после первого же исполнения Малер поменял скерцо и анданте местами. В сегодняшней исполнительской практике так и существуют два варианта: как сочинил и как решил исполнять. А меломаны страстно спорят о том, какой из них правильный. (Шито-порото! Шито-порото!. Ну или что было раньше: курица или яйцо.) Нам играли первый вариант.
Аллегро энерджико и скерцо удивили. Во-первых, это была какая угодно музыка, только не трагическая. Вполне себе жизнеутверждающие марши. Катя со мной согласилась. Во-вторых, я не могла отделаться от ощущения, что большинство тем слышала уже не раз. В общем, весь мировой синематограф, включая советский, любит, страдает, мучится неразрешимыми вопросами бытия или страхами, убивает и пр. либо под музыку Малера, либо под его старательных последователей. Анданте звучало уже совершенно иначе. Неожиданные смены тем. То ведут скрипки, то «легкие» духовые, то «тяжелые». То арфы «поднимут волну». Иномузыка. Малер ввел в партитуру партию коровьих колокольцев. У них очень странный булькающий звон. Когда я уловила этот звук, стала шарить глазами по оркестру - что это? что это?.. Финальная часть оправдала название симфонии. Она длилась долго, очень долго. Несколько раз казалось: вот-вот закончится. Дядька в заднем ряду оркестра торжественно брямкает тарелками, другой бьет огромной деревянной кувалдой по деревянному ящику, у скрипок взлетели смычки. Пик, апофеоз, финальный аккорд… Но нет, все продолжается. И так происходило три раза. Казалось, еще чуть-чуть - и нервы порвутся, вместе с какими-нибудь струнами. Закончилась же симфония глухо и тихо. Звук просто умер. Катя почувствовала боль в сердце.
Для исполнения Шестой симфонии требуется расширенный состав оркестра. Я насчитала 30 скрипок, 10 альтов, 10 виолончелей, 8 контрабасов, две арфы. Духовые сидели в три длинных ряда, их было не меньше 30-40 человек. Пять ударников. Оркестр звучал очень мощно -, в том числе и благодаря тому, что не так давно в Чайковского поправили акустику.
Ищу теперь хорошую запись. Потому что, как утверждают знатоки, для симфонической музыки очень важно, что за оркестр ее исполняет. Например, английский журнал «Грамофон» в своем топе-20 отдал должное только трем российским оркестрам: 14. Оркестр Мариинского театра; 15. Российский национальный оркестр; 16. Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии. А на первом-втором-третьем месте там Королевский оркестр Концертгебау (Амстердам), Берлинский филармонический оркестр и Венский филармонический оркестр.
Из программки: Шестая симфония является самым трагическим произведением не только в наследии Малера, но и во всей мировой музыкальной литературе (что они имели в виду под мировой музыкальной литературой, и я бы поспорила с этим утверждением). Малер сочинил ее летом 1903 и 1904 годов. Почему вдруг пришла ему идея именно «Трагической», непонятно, в тот момент все у него было хорошо. Он успешно директорствовал в Венской опере, женился на первой венской красавице Альме Шиндлер, у них родилась дочь. В течение короткого времени после завершения этой работы все рушится. В результате интриг Малер лишается директорской должности, у него обнаруживают порок сердца, дочь умирает от тифа. Композитор был очень напуган, так что снял даже из финальной части заключительный удар молотом.
В своем нелюбимом ныне «Русском журнале» я обнаружила статью, посвященную выходу третьего тома четырехтомной биографии Малера, которую пишет француз Анри-Луи де Лагранж. Автор статьи сильно критикует автора биографии за излишества: в восторгах, в деталях. Но при этом приводит несколько любопытных цитат. Я цитирую РЖ, который в свою очередь цитирует Лагранжа: «Альфред Роллер, преобразивший сценографию Венской оперы в начале века, оставил нам длинное, подробное, почти эротическое описание Малера обнаженного. Лагранж приводит его целиком. Живот Малера, к примеру, "отличался хорошо развитой брюшной мускулатурой, без всякого лишнего жира как, впрочем, и все его тело; контуры мышц выявлены четко, как у натурщика. Благодаря моей профессии, я видел множество обнаженных тел, самых разных, и могу утверждать, что... Малер обладал безукоризненно красивым, сильным, но изящным мужским телом"».
«Есть темная сторона и в композиторском наследии Малера, и критики точно ее подметили. Одна из самых очаровательных находок в биографии Лагранжа, собравшего горы музыкальной критики начала века, от самой лучшей до наихудшей, - рецензия на малеровскую Шестую симфонию некоего Ганса Либштокля в "Illustriertes Wiener Extrablatt". …статья открывается фразой…: "Крупп производит только пушки, Малер - только симфонии. <…> Нет верного настроения, нет нежности, счастливой самоуглубленности, покоя, потребного творчеству. В последний раз все это жило и сверкало у Иоганнеса Брамса... На смену Брамсу приходит модернистский балаган. Колоссальная симфония, ярмарочная броскость и назойливость средств: наследие Листа, Берлиоза и Брукнера, апостолов помпезности... Малер - мистик, он обожает всевозможные колокольчики, челесты, неожиданные хоралы. Он вечно в паломничестве, всегда ему надо что-то искупить, кого-то наставить на путь истинный. Он сочиняет первородный грех. Чистосердечные дураки всегда поднимали самый громкий шум... А теперь и в музыке есть политика, и у господина Малера своя крепкая партия, яростно рукоплещущая и религиозно нетерпимая. Сегодня культы и фанатичные жрецы - повсюду"».
Ну и следующие ниже анекдоты очень распространены в интернете. И, может быть, это моветон их копировать, но все же они любопытны и, наверное, лучше длинных скрупулезных биографий дают представление о Малере-человеке, даже если в них всего лишь 50% правды.
1. Великая одержимость
Малер всю жизнь был одержим навязчивой идеей: стать Бетховеном XX века. В его поведении и манере одеваться было нечто бетховенское: за стеклами очков в глазах Малера горел фанатичный огонь, одевался он крайне небрежно, а длинная шевелюра была непременно всклокочена. В жизни он был до странности рассеян и нелюбезен, шарахался от людей и экипажей, словно в лихорадке или нервическом припадке. О его удивительной способности наживать себе врагов ходили легенды. Его ненавидели все: от оперных примадонн до рабочих сцены. Оркестр он мучил нещадно, и сам мог стоять за дирижерским пультом по 16 часов, нещадно ругаясь и разнося всех и вся. За странную и конвульсивную манеру дирижирования его называли "одержимой судорогами кошкой за дирижерским пультом" и "гальванизирующей лягушкой".
2. По высочайшему повелению...
Однажды к Малеру пришла певица, претендовавшая на место солистки Венской оперы, и первым делом протянула маэстро записку... Это была высочайшая рекомендация - сам император настаивал, чтобы Малер принял певицу в театр.
Внимательно прочитав послание, Малер не спеша изодрал его в клочья, сел за рояль и вежливо предложил претендентке:
- Ну-с, сударыня, а теперь, пожалуйста, спойте!
Прослушав ее, он сказал:
- Видите ли, уважаемая, даже самое горячее расположение императора Франца-Иосифа к вашей особе еще не освобождает вас от необходимости иметь голос...
Франц-Иосиф, узнав об этом, устроил директору оперы грандиозный скандал. Но, конечно, не лично, а через своего министра.
- Она будет петь! - в приказном порядке передал министр Малеру. - Так пожелал император.
- Хорошо, - осерчав, отозвался Малер, - но в афишах я прикажу напечатать: "По Высочайшему повелению!"
3. Маленький конфуз
В конце прошлого века Венская консерватория проводила конкурс вокалистов. Председателем конкурсной комиссии был назначен Густав Малер.
Первую премию, как это частенько случается, чуть было не получила певица, имевшая большие придворные связи, но едва ли не совершенно безголосая... Но конфуза не случилось: восстал Малер, свято преданный искусству и несклонный играть в такие игры он настоял на своем. Победительницей конкурса стала молодая талантливая певица, которая по чести этого заслуживала.
Позже кто-то из знакомых спросил Малера:
- Неужели это правда, что госпожа Н. чуть не стала лауреатом конкурса?
Малер серьезно ответил:
- Чистейшая правда! Весь двор был за нее, и даже эрцгерцог Фердинанд. Ей не хватило только одного голоса - ее собственного.
4. Сделайте мне пофиолетовее!
Густав Малер обычно обращался на репетиции к оркестрантам в таком роде:
- Господа, здесь играйте голубее, а это место сделайте фиолетовым по звучанию...
5. Традиции и новаторство...
Однажды Малер присутствовал на репетиции новаторской "Камерной симфонии" Шенберга. Музыка Шенберга считалась новым словом и была вся построена на диссонансах, которые для "классика" Малера были диким набором звуков, какофонией... По окончании репетиции Малер обратился к оркестру:
- А теперь, умоляю вас, господа, сыграйте мне, старику, обыкновенную нотную гамму, иначе я не смогу сегодня спокойно заснуть...
6. Это очень просто
Однажды кто-то из журналистов задал Малеру вопрос, сложно ли писать музыку? Малер отвечал:
- Да нет, господа напротив, это очень просто!... Знаете, как делают трубу? Берут дырку и обвивают ее медью. Ну вот, примерно так же обстоит дело и с сочинением музыки...
7. Наследство
Густав Малер возглавлял Королевский оперный театр в Вене десять лет. То были годы расцвета его дирижерской деятельности. Летом 1907 года он уехал в Америку. Покидая дирекцию венского театра, Малер оставил в одном из ящиков стола в принадлежавшем ему кабинете все свои ордена...
Обнаружив их, сотрудники театра решили, что он забыл свои драгоценные регалии случайно, по рассеянности, и поспешили сообщить об этом Малеру.
Ответ из-за океана пришел нескоро и был довольно неожиданным.
"Я оставил их своему преемнику", - написал Малер...
8. Знак свыше
В последнее лето жизни Малеру было грозное предупреждение о приближающемся финале. Когда композитор работал в маленьком домике в Толбахе, в комнату с шипением, шумом и клекотом ворвалось что-то огромное и черное. Малер выскочил из-за стола и в ужасе прижался к стене. Это был орел, который неистово кружил по комнате, издавая зловещее шипение. Покружив, орел будто растворился в воздухе. Едва орел исчез, как из-под дивана выпорхнула ворона, отряхнулась и тоже улетела.
- Орел, погнавшийся за вороной, - это неспроста, знак свыше... Неужели я и есть та самая ворона, а орел - моя судьба? - приходя в себя, проговорил ошеломленный композитор.
Через несколько месяцев после этого случая Малер скончался.
Хорошая ссылка. Про Малера. Опять же из моего нелюбимого РЖ ))
Как любят говорить в рекламе ("ваши волосы станут лучше в пять раз"), потеплело в два раза. На градуснике +10. Пасмурно. Под окном цветут белые и синие пролески. По всему палисаднику повылезали кинжальчики нарциссовых и тюльпановых листьев.
Мой друг Петя однажды взялся за мое музыкальное образование. В течение долгого времени он записывал на магнитофонные кассеты музыку из своей коллекции - то, что, по его мнению, мне надо обязательно послушать. Это были классика и джаз, тоже в основном классический. В конце концов этих кассет набралось две большие обувные коробки. Мне повезло. У Пети безукоризненный вкус, я стала обладательницей двух коробок музыкального золота высшей пробы.
Вручая мне очередной пакет, Петя всегда очень волновался: понравится ли. Ему хотелось не просто учить меня музыке, а дарить радость. Я с вниманием все прослушивала и практически всегда оправдывала его чаяния. Записи приводили меня в восторг. Другое дело, что я принципиально не меломан. Чтобы хорошо знать, разбираться, понимать нюансы, надо слушать практически все время. Это колоссальная работа, а поскольку жизнь у меня и так всегда очень напряжена - по разным причинам, то углубляться в музыку нет душевных сил. И: из всех звуков я больше всего люблю тишину.
Относительно Малера Петя долго сомневался - записывать, не записывать. "Саша, это очень сложная новаторская музыка начала двадцатого века. Ты уверена, что осилишь? Есть хотя бы маленькая вероятность, что тебе понравится?" - "Петя, но я не могу сказать, как отнесусь к музыке, не послушав ее!" И он принес мне все симфонии Малера.
)))
От других симфоний малеровские отличаются в первую очередь тем, что как минимум на двадцать минут звучат дольше. И слушать их - действительно многотрудная работа. Часть из них я так и не вынула из коробки. Но мощь меня восхитила. Я сказала об этом Пете, он был счастлив.
Мое музыкальное образование продолжается: на дни рождения, Новый год, Восьмое марта Петя дарит мне сиди с чем-нибудь этаким, чем на данный момент сам сильнее всего увлечен.
Малера в Москве исполняют не слишком часто. Поэтому мне крупно повезло, что муж моей Кати был в пятницу вечером сильно занят и не смог поехать в зал Чайковского. Шестая симфония, которой композитор сначала дал заголовок "Трагическая" (по его словам, чтобы сориентировать неискушенного слушателя, дать правильное направление восприятию) - невероятная вещь. Описывать музыку словами - сомнитльное занятие, особенно если не владеть специальным языком. Так что по существу мне нечего сказать.
Около существа. Продолжительность симфонии 80 минут. Она включает в себя четыре части: I. Allegro Energico II. Scherzo III. Andante Moderato и IV. Финал: Allegro Moderato; Allegro Energico. Порывшись в интернете, я выяснила, что порядок частей по завершении симфонии был именно такой. Но после первого же исполнения Малер поменял скерцо и анданте местами. В сегодняшней исполнительской практике так и существуют два варианта: как сочинил и как решил исполнять. А меломаны страстно спорят о том, какой из них правильный. (Шито-порото! Шито-порото!. Ну или что было раньше: курица или яйцо.) Нам играли первый вариант.
Аллегро энерджико и скерцо удивили. Во-первых, это была какая угодно музыка, только не трагическая. Вполне себе жизнеутверждающие марши. Катя со мной согласилась. Во-вторых, я не могла отделаться от ощущения, что большинство тем слышала уже не раз. В общем, весь мировой синематограф, включая советский, любит, страдает, мучится неразрешимыми вопросами бытия или страхами, убивает и пр. либо под музыку Малера, либо под его старательных последователей. Анданте звучало уже совершенно иначе. Неожиданные смены тем. То ведут скрипки, то «легкие» духовые, то «тяжелые». То арфы «поднимут волну». Иномузыка. Малер ввел в партитуру партию коровьих колокольцев. У них очень странный булькающий звон. Когда я уловила этот звук, стала шарить глазами по оркестру - что это? что это?.. Финальная часть оправдала название симфонии. Она длилась долго, очень долго. Несколько раз казалось: вот-вот закончится. Дядька в заднем ряду оркестра торжественно брямкает тарелками, другой бьет огромной деревянной кувалдой по деревянному ящику, у скрипок взлетели смычки. Пик, апофеоз, финальный аккорд… Но нет, все продолжается. И так происходило три раза. Казалось, еще чуть-чуть - и нервы порвутся, вместе с какими-нибудь струнами. Закончилась же симфония глухо и тихо. Звук просто умер. Катя почувствовала боль в сердце.
Для исполнения Шестой симфонии требуется расширенный состав оркестра. Я насчитала 30 скрипок, 10 альтов, 10 виолончелей, 8 контрабасов, две арфы. Духовые сидели в три длинных ряда, их было не меньше 30-40 человек. Пять ударников. Оркестр звучал очень мощно -, в том числе и благодаря тому, что не так давно в Чайковского поправили акустику.
Ищу теперь хорошую запись. Потому что, как утверждают знатоки, для симфонической музыки очень важно, что за оркестр ее исполняет. Например, английский журнал «Грамофон» в своем топе-20 отдал должное только трем российским оркестрам: 14. Оркестр Мариинского театра; 15. Российский национальный оркестр; 16. Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии. А на первом-втором-третьем месте там Королевский оркестр Концертгебау (Амстердам), Берлинский филармонический оркестр и Венский филармонический оркестр.
Из программки: Шестая симфония является самым трагическим произведением не только в наследии Малера, но и во всей мировой музыкальной литературе (что они имели в виду под мировой музыкальной литературой, и я бы поспорила с этим утверждением). Малер сочинил ее летом 1903 и 1904 годов. Почему вдруг пришла ему идея именно «Трагической», непонятно, в тот момент все у него было хорошо. Он успешно директорствовал в Венской опере, женился на первой венской красавице Альме Шиндлер, у них родилась дочь. В течение короткого времени после завершения этой работы все рушится. В результате интриг Малер лишается директорской должности, у него обнаруживают порок сердца, дочь умирает от тифа. Композитор был очень напуган, так что снял даже из финальной части заключительный удар молотом.
В своем нелюбимом ныне «Русском журнале» я обнаружила статью, посвященную выходу третьего тома четырехтомной биографии Малера, которую пишет француз Анри-Луи де Лагранж. Автор статьи сильно критикует автора биографии за излишества: в восторгах, в деталях. Но при этом приводит несколько любопытных цитат. Я цитирую РЖ, который в свою очередь цитирует Лагранжа: «Альфред Роллер, преобразивший сценографию Венской оперы в начале века, оставил нам длинное, подробное, почти эротическое описание Малера обнаженного. Лагранж приводит его целиком. Живот Малера, к примеру, "отличался хорошо развитой брюшной мускулатурой, без всякого лишнего жира как, впрочем, и все его тело; контуры мышц выявлены четко, как у натурщика. Благодаря моей профессии, я видел множество обнаженных тел, самых разных, и могу утверждать, что... Малер обладал безукоризненно красивым, сильным, но изящным мужским телом"».
«Есть темная сторона и в композиторском наследии Малера, и критики точно ее подметили. Одна из самых очаровательных находок в биографии Лагранжа, собравшего горы музыкальной критики начала века, от самой лучшей до наихудшей, - рецензия на малеровскую Шестую симфонию некоего Ганса Либштокля в "Illustriertes Wiener Extrablatt". …статья открывается фразой…: "Крупп производит только пушки, Малер - только симфонии. <…> Нет верного настроения, нет нежности, счастливой самоуглубленности, покоя, потребного творчеству. В последний раз все это жило и сверкало у Иоганнеса Брамса... На смену Брамсу приходит модернистский балаган. Колоссальная симфония, ярмарочная броскость и назойливость средств: наследие Листа, Берлиоза и Брукнера, апостолов помпезности... Малер - мистик, он обожает всевозможные колокольчики, челесты, неожиданные хоралы. Он вечно в паломничестве, всегда ему надо что-то искупить, кого-то наставить на путь истинный. Он сочиняет первородный грех. Чистосердечные дураки всегда поднимали самый громкий шум... А теперь и в музыке есть политика, и у господина Малера своя крепкая партия, яростно рукоплещущая и религиозно нетерпимая. Сегодня культы и фанатичные жрецы - повсюду"».
Ну и следующие ниже анекдоты очень распространены в интернете. И, может быть, это моветон их копировать, но все же они любопытны и, наверное, лучше длинных скрупулезных биографий дают представление о Малере-человеке, даже если в них всего лишь 50% правды.
1. Великая одержимость
Малер всю жизнь был одержим навязчивой идеей: стать Бетховеном XX века. В его поведении и манере одеваться было нечто бетховенское: за стеклами очков в глазах Малера горел фанатичный огонь, одевался он крайне небрежно, а длинная шевелюра была непременно всклокочена. В жизни он был до странности рассеян и нелюбезен, шарахался от людей и экипажей, словно в лихорадке или нервическом припадке. О его удивительной способности наживать себе врагов ходили легенды. Его ненавидели все: от оперных примадонн до рабочих сцены. Оркестр он мучил нещадно, и сам мог стоять за дирижерским пультом по 16 часов, нещадно ругаясь и разнося всех и вся. За странную и конвульсивную манеру дирижирования его называли "одержимой судорогами кошкой за дирижерским пультом" и "гальванизирующей лягушкой".
2. По высочайшему повелению...
Однажды к Малеру пришла певица, претендовавшая на место солистки Венской оперы, и первым делом протянула маэстро записку... Это была высочайшая рекомендация - сам император настаивал, чтобы Малер принял певицу в театр.
Внимательно прочитав послание, Малер не спеша изодрал его в клочья, сел за рояль и вежливо предложил претендентке:
- Ну-с, сударыня, а теперь, пожалуйста, спойте!
Прослушав ее, он сказал:
- Видите ли, уважаемая, даже самое горячее расположение императора Франца-Иосифа к вашей особе еще не освобождает вас от необходимости иметь голос...
Франц-Иосиф, узнав об этом, устроил директору оперы грандиозный скандал. Но, конечно, не лично, а через своего министра.
- Она будет петь! - в приказном порядке передал министр Малеру. - Так пожелал император.
- Хорошо, - осерчав, отозвался Малер, - но в афишах я прикажу напечатать: "По Высочайшему повелению!"
3. Маленький конфуз
В конце прошлого века Венская консерватория проводила конкурс вокалистов. Председателем конкурсной комиссии был назначен Густав Малер.
Первую премию, как это частенько случается, чуть было не получила певица, имевшая большие придворные связи, но едва ли не совершенно безголосая... Но конфуза не случилось: восстал Малер, свято преданный искусству и несклонный играть в такие игры он настоял на своем. Победительницей конкурса стала молодая талантливая певица, которая по чести этого заслуживала.
Позже кто-то из знакомых спросил Малера:
- Неужели это правда, что госпожа Н. чуть не стала лауреатом конкурса?
Малер серьезно ответил:
- Чистейшая правда! Весь двор был за нее, и даже эрцгерцог Фердинанд. Ей не хватило только одного голоса - ее собственного.
4. Сделайте мне пофиолетовее!
Густав Малер обычно обращался на репетиции к оркестрантам в таком роде:
- Господа, здесь играйте голубее, а это место сделайте фиолетовым по звучанию...
5. Традиции и новаторство...
Однажды Малер присутствовал на репетиции новаторской "Камерной симфонии" Шенберга. Музыка Шенберга считалась новым словом и была вся построена на диссонансах, которые для "классика" Малера были диким набором звуков, какофонией... По окончании репетиции Малер обратился к оркестру:
- А теперь, умоляю вас, господа, сыграйте мне, старику, обыкновенную нотную гамму, иначе я не смогу сегодня спокойно заснуть...
6. Это очень просто
Однажды кто-то из журналистов задал Малеру вопрос, сложно ли писать музыку? Малер отвечал:
- Да нет, господа напротив, это очень просто!... Знаете, как делают трубу? Берут дырку и обвивают ее медью. Ну вот, примерно так же обстоит дело и с сочинением музыки...
7. Наследство
Густав Малер возглавлял Королевский оперный театр в Вене десять лет. То были годы расцвета его дирижерской деятельности. Летом 1907 года он уехал в Америку. Покидая дирекцию венского театра, Малер оставил в одном из ящиков стола в принадлежавшем ему кабинете все свои ордена...
Обнаружив их, сотрудники театра решили, что он забыл свои драгоценные регалии случайно, по рассеянности, и поспешили сообщить об этом Малеру.
Ответ из-за океана пришел нескоро и был довольно неожиданным.
"Я оставил их своему преемнику", - написал Малер...
8. Знак свыше
В последнее лето жизни Малеру было грозное предупреждение о приближающемся финале. Когда композитор работал в маленьком домике в Толбахе, в комнату с шипением, шумом и клекотом ворвалось что-то огромное и черное. Малер выскочил из-за стола и в ужасе прижался к стене. Это был орел, который неистово кружил по комнате, издавая зловещее шипение. Покружив, орел будто растворился в воздухе. Едва орел исчез, как из-под дивана выпорхнула ворона, отряхнулась и тоже улетела.
- Орел, погнавшийся за вороной, - это неспроста, знак свыше... Неужели я и есть та самая ворона, а орел - моя судьба? - приходя в себя, проговорил ошеломленный композитор.
Через несколько месяцев после этого случая Малер скончался.
Хорошая ссылка. Про Малера. Опять же из моего нелюбимого РЖ ))
Как любят говорить в рекламе ("ваши волосы станут лучше в пять раз"), потеплело в два раза. На градуснике +10. Пасмурно. Под окном цветут белые и синие пролески. По всему палисаднику повылезали кинжальчики нарциссовых и тюльпановых листьев.