IX съезд анестезиологов-реаниматологов Беларуси: общие впечатления
1.
12-13 мая 2022 года в Минске прошел 9-й съезд анестезиологов-реаниматологов Беларуси. Я не смог принять участие в работе съезда по независящей от меня причине. Однако тема съезда меня крайне интересует, а в период между 8-м и 9-м съездами (2016-2022) я активно участвовал в работе Белорусского общества анестезиологов-реаниматологов (БОАР).
Итоговые доклады руководителей БОАР на съезде всегда очень интересны. С огромным уважением отношусь к А.М. Дзядзько. Его доклады на съездах и конференциях - это всегда событие.
В своем отчетном докладе АМ четко сказал о трудностях, с которыми столкнулась наша служба за прошедший 6-летний период. Но сказал он только то, что смог и насколько мог. Здесь я могу его дополнить.
В 2016 году 8-й съезд прошел как съезд Победителей. Вокруг АМ собралась профессионально сильная креативная молодая компания; я был самым старым, в свои 48 лет (самого АМ, конечно, нельзя было назвать старым, а только самым опытным, по части креативности он мог дать фору молодежи). Мы были полны сил, полны надежд, полны веры в то, что наших сил хватит претворить наши надежды в жизнь и вывести отечественную анестезиологию и реаниматологию на современный уровень. Новые технологии, новая аппаратура, совместные поездки на международные конференции для знакомства с современным уровнем нашей службы - все это давало надежду.
Но судя по всему, что-то было не так. С высоких трибун нам раздавали комплименты, но все эти реверансы: «вы - лучшее профессиональное общество, самое креативное, ваше общество может потянуть за собой остальные профессиональные сообщества», - это, как оказалось, были симптомы опасности. А мы и не догадывались…
В 2019 году наступила развязка: руководство БОАР попало под уголовное преследование. Понятно, это не то, что хочется вспоминать в праздничный день открытия съезда (мне кажется, фирма Фрезениус даже не оказалась в числе спонсоров 9-го съезда). Тогда АМ провел в тюрьме 5 дней (много позже, сидя в тюрьме, я часто вспоминал об этом), почти вся наша креативная команда тоже оказалась под ударом: допросы, обыски…
Оглядываясь назад, я не вижу в тех событиях ничего, кроме тщательно спланированной провокации против нас. Кроме всего прочего, к тому времени наше профессиональное общество (БОАР) возомнило о себе слишком многое. Как раз тогда (за год до этого) нам пришлось вступить в противоборство с правоохранителями, которые атаковали наших коллег за профессиональные неудачи. Защита коллег (три дела подряд, два уголовных и одно административное) заняла тогда все наши силы, мы выходили на Верховный Совет и Верховный суд, пытаясь решить вопрос профессиональной защиты не просто «от случая к случаю», а системно, на уровне законов. АМ как раз отличался умением мыслить системно. Его знания и, можно сказать, «политический» вес позволяли значительно продвинуть медицину в цивилизованную сторону. Цивилизованную - значит, дальше от стороны военной, конфронтационной. Осложнения в работе медиков были, есть и будут. А цивилизованный подход означал переход от культуры наказания к культуре возмещения ущерба. Представляется диким сажать в тюрьму подготовленного специалиста, на обучение которого потрачено столько сил, ресурсов и времени. Так мы думали, об этом мы рассуждали, это мы объясняли в самых высоких кабинетах.
…Тогда АМ удалось отбить двух наших коллег от уголовного преследования (в Городке и в Бобруйске). Третье дело мне в Витебске выиграть не удалось, но мы отделались штрафом.
Сейчас, в 2022 году, имея опыт дела белорусских ортопедов, я лучше понимаю логику подобных репрессий («всем бояться, офтальмологам и оториноларингологам приготовиться»). Тогда репрессивный аппарат удалось уговорить разжать челюсти, АМ вышел на свободу и продолжил свою деятельность. Но на меня и на моих коллег этот эпизод произвел самое тяжелое впечатление. Несколько учеников АМ - заведующие отделениями реанимации просто собрались и уехали на работу за рубеж. С учетом того, что до того за рубеж уехали еще пара заведующих (это если говорить о самом верхнем уровне службы), потери руководящего состава за столь короткий срок - молодых креативных заведующих, которые вскоре должны были определять лицо службы - на мой взгляд, были катастрофическими.
…В 2019-2020 годах под моей редакцией вышли наши Национальные Рекомендации по интенсивной терапии критических состояний у взрослых пациентов. Рекомендации готовились больше 5 лет, и к моменту их издания половина авторов (умных талантливых специалистов) уже находилась за границей. А через год число авторов, оставшихся в Беларуси, сократилось еще наполовину.
Огромной радостью было для меня услышать доклады на съезде уехавших коллег А. Ф. Минова и М. Л. Катина. Это словно приветы из прошлой жизни.
Но тот эпизод, а еще больше - последующие политические события заставили многих моих молодых коллег и учеников сделать выбор в пользу отъезда из Беларуси. Я всегда приводил аргумент против отъезда: «Чем ехать в Канаду и везти с собой Беларусь, не лучше ли сделать Канаду в Беларуси?»
После 2019 и 2020 годов надежды на «Канаду в Беларуси» растаяли.
2.
Коронавирусная пандемия для нас, как и для всего мира, стала настоящим испытанием. Мне кажется важным вспомнить, что вначале мы в первую очередь были озабочены числом аппаратов ИВЛ и считали их количество на единицу населения. Мы готовились к большим потерям персонала и собирались учить интубации трахеи своих смежников - хирургов, травматологов. Мне кажется важным это вспомнить. Вспомнить, чтобы с высоты своего нынешнего опыта сказать, что из тех ожиданий оказались неоправданными, что стало нашим успехом и что - неудачей.
Оказалось, что важнее, чем аппараты ИВЛ, были точки подачи кислорода. Именно их число и обеспечение бесперебойной подачи кислорода стало предиктором благоприятного исхода. Важнее оказалось создать алгоритм эскалации кислородотерапии: от простой подачи кислорода через канюли или лицевую маску до высокопоточной назальной оксигенации, неинвазивной вентиляции легких и, наконец, до инвазивной вентиляции. К сожалению, описание этого алгоритма и этих методик было слабо представлено на съезде.
Что касается именно ИВЛ, то ее результаты при ковиде сильно разочаровали. Оказалось, что аппаратов ИВЛ хватало, а вот результаты искусственной вентиляции оставляли желать лучшего. Исключая единичные элитные клиники, рядовые отделения хоть каким-то приемлемым процентом снятия пациентов с ИВЛ похвастаться не могут. ИВЛ из жизнеспасающей методики превратилась при ковиде в часть паллиативной помощи.
Таким образом, наши действующие протоколы и рекомендации по поводу ИВЛ требуют серьезной коррекции. И даже доклад нашего «гуру механической вентиляции», уважаемого О. Е. Сатишура на съезде по «протективной ИВЛ» уже не видится достаточным.
Кроме всего прочего, ИВЛ при ковиде - это не пара дней и не неделя, как при сепсисе и других привычных для нас ситуациях. Выяснилось, что длительное пребывание пациента в нашей отечественной реанимации небезопасно. Внедрение инфекционного контроля в РБ осталось на уровне разговоров - я имею в виду, что оно осталось делом энтузиастов, и, соответственно, единичных реанимационных отделений. (Вообще говоря, санитарная служба РБ во время ковида показала полную свою несостоятельность.) Ковидная пандемия в РБ сопровождалась внутригоспитальной эпидемией антибиотик-ассоциированных диарей, которая добивала многих переживших саму коронавирусную инфекцию пациентов. Лекарственная терапия антибиотик-ассоциированных диарей хорошо известна, но помощь этим пациентам не ограничивается назначением препаратов, а требует таких организационных мер, которые далеко выходят на рамки нашей службы и на которые наша система попросту не способна.
В целом же ковид оставил после себя множество нерешенных проблем - и их оказалось больше, чем решенных.
*. *. *. *. *
Министр Д. Л. Пиневич в своей вступительной речи заявил, что наша служба с честью прошла ковидную пандемию. «Оптоволоконный министр» отличается вот таким оптимизмом.
У меня и многих моих коллег остались совсем другие впечатления.
АМ в своем отчетном докладе смог привести статистику только своего стационара МНПЦ. А что происходило в реанимациях страны эти два года, каковы цифры, которые бы отразили их эффективность работы? Не то чтобы АМ не хотел об этом сказать, нет. - Однако говорить предметно о том, как наша служба «справилась» с ковидом, невозможно: статистики нет. В мае 2020 года наш первый опыт обсуждения результатов работы закончился провалом: представленные тогда АМ цифры по городу Минску (вполне приличные для европейского города) настолько шокировали, что доклад АМ на той конференции пришлось удалить из Инета. Для проповедников лозунга «У нас от ковида никто не умрет» любые цифры были «нехороши».
В итоге по прошествии двух лет пандемии и пройдя, видимо, пять волн инфекции мы не владеем важной статистикой и вынуждены ограничиваться описанием знаковых случаев. Качественные характеристики подменили количественные.
Представленные на съезде случаи действительно интересны. Опыт получен бесценный. Но представленные случаи - это опыт элитных клиник страны. Они говорят: «Вот как нужно!» С этим трудно спорить. Но что творилось в рядовых отделениях реанимации? В чем их проблемы? Почему они не могут обеспечить столь же высокий уровень?
Мое мнение: мы в целом, как служба, прошли пандемию не на современном уровне.
3.
А еще налицо кризис Общества. Все-таки съезд - это не совсем БОАР. Съезд анестезиологов-реаниматологов - это мероприятие административное, министерское. Никакое Общество в настоящий момент не может организовать и оплатить командировочные сотне людей. Отсюда невозможность преодолеть разрыв между элитой и, так сказать, «глубинным народом». И этот разрыв за прошедший период с 8-го съезда, несмотря на все усилия, уменьшить не удалось.
В бытность мою заведующим отделением анестезиологии и реанимации это было и моей головной болью. Сбор членских взносов по-прежнему представляет собой проблему и нередко требует применения административного давления. Для меня это было загадкой: врачи, спокойно отдающие свои деньги профсоюзам и мифическому Красному Кресту, вдруг возбуждаются по поводу «поборов» на БОАР. И понятно, что существуют некие объективные причины, которые сложно преодолеть личным примером. (В условиях феодального общества невозможно появление профессионального союза капиталистического уклада.) Трудно себе представить, что пока все негосударственные общественные организации в Беларуси одна за одной прекратили свое существование и были безжалостно вычищены, где-то останется работоспособная общественная организация. Общество, которое ставит своей целью профессиональную солидарность, сегодня в РБ невозможно!
Но есть и другие задачи. И эти задачи Общество решает по мере сил. Самые яркие впечатления оставляют просветительные проекты БОАР. Можно быть также уверенным, что любая инициатива снизу, направленная на улучшение работы службы, встретит понимание и будет подхвачена. А еще на съезде были представлены два глобальных проекта, которые способны, в случае успешного претворения, улучшить работу службы и повысить качество оказания медицинской помощи. Эти проекты: введение резидентуры и концентрация сил и средств в межрайонных центрах (пока речь идет о хирургической помощи, но эту помощь можно расширить на неотложную кардиологию и неврологию).
На протяжении всего периода между 8 и 9 съездами я наблюдал титаническую работу АМ против общественных тенденций. На съезде АМ покинул пост Председателя БОАР. Не знаю, останется ли он главным специалистом Минздрава.
Хотелось бы верить, что эта работа «против течения» будет продолжена. И увенчается успехом.
PS. Мои впечатления от 8-го съезда (2016) https://www.livejournal.com/71840.html
Впечатления от 7-го съезда (2012) https://www.livejournal.com/41529.html
12-13 мая 2022 года в Минске прошел 9-й съезд анестезиологов-реаниматологов Беларуси. Я не смог принять участие в работе съезда по независящей от меня причине. Однако тема съезда меня крайне интересует, а в период между 8-м и 9-м съездами (2016-2022) я активно участвовал в работе Белорусского общества анестезиологов-реаниматологов (БОАР).
Итоговые доклады руководителей БОАР на съезде всегда очень интересны. С огромным уважением отношусь к А.М. Дзядзько. Его доклады на съездах и конференциях - это всегда событие.
В своем отчетном докладе АМ четко сказал о трудностях, с которыми столкнулась наша служба за прошедший 6-летний период. Но сказал он только то, что смог и насколько мог. Здесь я могу его дополнить.
В 2016 году 8-й съезд прошел как съезд Победителей. Вокруг АМ собралась профессионально сильная креативная молодая компания; я был самым старым, в свои 48 лет (самого АМ, конечно, нельзя было назвать старым, а только самым опытным, по части креативности он мог дать фору молодежи). Мы были полны сил, полны надежд, полны веры в то, что наших сил хватит претворить наши надежды в жизнь и вывести отечественную анестезиологию и реаниматологию на современный уровень. Новые технологии, новая аппаратура, совместные поездки на международные конференции для знакомства с современным уровнем нашей службы - все это давало надежду.
Но судя по всему, что-то было не так. С высоких трибун нам раздавали комплименты, но все эти реверансы: «вы - лучшее профессиональное общество, самое креативное, ваше общество может потянуть за собой остальные профессиональные сообщества», - это, как оказалось, были симптомы опасности. А мы и не догадывались…
В 2019 году наступила развязка: руководство БОАР попало под уголовное преследование. Понятно, это не то, что хочется вспоминать в праздничный день открытия съезда (мне кажется, фирма Фрезениус даже не оказалась в числе спонсоров 9-го съезда). Тогда АМ провел в тюрьме 5 дней (много позже, сидя в тюрьме, я часто вспоминал об этом), почти вся наша креативная команда тоже оказалась под ударом: допросы, обыски…
Оглядываясь назад, я не вижу в тех событиях ничего, кроме тщательно спланированной провокации против нас. Кроме всего прочего, к тому времени наше профессиональное общество (БОАР) возомнило о себе слишком многое. Как раз тогда (за год до этого) нам пришлось вступить в противоборство с правоохранителями, которые атаковали наших коллег за профессиональные неудачи. Защита коллег (три дела подряд, два уголовных и одно административное) заняла тогда все наши силы, мы выходили на Верховный Совет и Верховный суд, пытаясь решить вопрос профессиональной защиты не просто «от случая к случаю», а системно, на уровне законов. АМ как раз отличался умением мыслить системно. Его знания и, можно сказать, «политический» вес позволяли значительно продвинуть медицину в цивилизованную сторону. Цивилизованную - значит, дальше от стороны военной, конфронтационной. Осложнения в работе медиков были, есть и будут. А цивилизованный подход означал переход от культуры наказания к культуре возмещения ущерба. Представляется диким сажать в тюрьму подготовленного специалиста, на обучение которого потрачено столько сил, ресурсов и времени. Так мы думали, об этом мы рассуждали, это мы объясняли в самых высоких кабинетах.
…Тогда АМ удалось отбить двух наших коллег от уголовного преследования (в Городке и в Бобруйске). Третье дело мне в Витебске выиграть не удалось, но мы отделались штрафом.
Сейчас, в 2022 году, имея опыт дела белорусских ортопедов, я лучше понимаю логику подобных репрессий («всем бояться, офтальмологам и оториноларингологам приготовиться»). Тогда репрессивный аппарат удалось уговорить разжать челюсти, АМ вышел на свободу и продолжил свою деятельность. Но на меня и на моих коллег этот эпизод произвел самое тяжелое впечатление. Несколько учеников АМ - заведующие отделениями реанимации просто собрались и уехали на работу за рубеж. С учетом того, что до того за рубеж уехали еще пара заведующих (это если говорить о самом верхнем уровне службы), потери руководящего состава за столь короткий срок - молодых креативных заведующих, которые вскоре должны были определять лицо службы - на мой взгляд, были катастрофическими.
…В 2019-2020 годах под моей редакцией вышли наши Национальные Рекомендации по интенсивной терапии критических состояний у взрослых пациентов. Рекомендации готовились больше 5 лет, и к моменту их издания половина авторов (умных талантливых специалистов) уже находилась за границей. А через год число авторов, оставшихся в Беларуси, сократилось еще наполовину.
Огромной радостью было для меня услышать доклады на съезде уехавших коллег А. Ф. Минова и М. Л. Катина. Это словно приветы из прошлой жизни.
Но тот эпизод, а еще больше - последующие политические события заставили многих моих молодых коллег и учеников сделать выбор в пользу отъезда из Беларуси. Я всегда приводил аргумент против отъезда: «Чем ехать в Канаду и везти с собой Беларусь, не лучше ли сделать Канаду в Беларуси?»
После 2019 и 2020 годов надежды на «Канаду в Беларуси» растаяли.
2.
Коронавирусная пандемия для нас, как и для всего мира, стала настоящим испытанием. Мне кажется важным вспомнить, что вначале мы в первую очередь были озабочены числом аппаратов ИВЛ и считали их количество на единицу населения. Мы готовились к большим потерям персонала и собирались учить интубации трахеи своих смежников - хирургов, травматологов. Мне кажется важным это вспомнить. Вспомнить, чтобы с высоты своего нынешнего опыта сказать, что из тех ожиданий оказались неоправданными, что стало нашим успехом и что - неудачей.
Оказалось, что важнее, чем аппараты ИВЛ, были точки подачи кислорода. Именно их число и обеспечение бесперебойной подачи кислорода стало предиктором благоприятного исхода. Важнее оказалось создать алгоритм эскалации кислородотерапии: от простой подачи кислорода через канюли или лицевую маску до высокопоточной назальной оксигенации, неинвазивной вентиляции легких и, наконец, до инвазивной вентиляции. К сожалению, описание этого алгоритма и этих методик было слабо представлено на съезде.
Что касается именно ИВЛ, то ее результаты при ковиде сильно разочаровали. Оказалось, что аппаратов ИВЛ хватало, а вот результаты искусственной вентиляции оставляли желать лучшего. Исключая единичные элитные клиники, рядовые отделения хоть каким-то приемлемым процентом снятия пациентов с ИВЛ похвастаться не могут. ИВЛ из жизнеспасающей методики превратилась при ковиде в часть паллиативной помощи.
Таким образом, наши действующие протоколы и рекомендации по поводу ИВЛ требуют серьезной коррекции. И даже доклад нашего «гуру механической вентиляции», уважаемого О. Е. Сатишура на съезде по «протективной ИВЛ» уже не видится достаточным.
Кроме всего прочего, ИВЛ при ковиде - это не пара дней и не неделя, как при сепсисе и других привычных для нас ситуациях. Выяснилось, что длительное пребывание пациента в нашей отечественной реанимации небезопасно. Внедрение инфекционного контроля в РБ осталось на уровне разговоров - я имею в виду, что оно осталось делом энтузиастов, и, соответственно, единичных реанимационных отделений. (Вообще говоря, санитарная служба РБ во время ковида показала полную свою несостоятельность.) Ковидная пандемия в РБ сопровождалась внутригоспитальной эпидемией антибиотик-ассоциированных диарей, которая добивала многих переживших саму коронавирусную инфекцию пациентов. Лекарственная терапия антибиотик-ассоциированных диарей хорошо известна, но помощь этим пациентам не ограничивается назначением препаратов, а требует таких организационных мер, которые далеко выходят на рамки нашей службы и на которые наша система попросту не способна.
В целом же ковид оставил после себя множество нерешенных проблем - и их оказалось больше, чем решенных.
*. *. *. *. *
Министр Д. Л. Пиневич в своей вступительной речи заявил, что наша служба с честью прошла ковидную пандемию. «Оптоволоконный министр» отличается вот таким оптимизмом.
У меня и многих моих коллег остались совсем другие впечатления.
АМ в своем отчетном докладе смог привести статистику только своего стационара МНПЦ. А что происходило в реанимациях страны эти два года, каковы цифры, которые бы отразили их эффективность работы? Не то чтобы АМ не хотел об этом сказать, нет. - Однако говорить предметно о том, как наша служба «справилась» с ковидом, невозможно: статистики нет. В мае 2020 года наш первый опыт обсуждения результатов работы закончился провалом: представленные тогда АМ цифры по городу Минску (вполне приличные для европейского города) настолько шокировали, что доклад АМ на той конференции пришлось удалить из Инета. Для проповедников лозунга «У нас от ковида никто не умрет» любые цифры были «нехороши».
В итоге по прошествии двух лет пандемии и пройдя, видимо, пять волн инфекции мы не владеем важной статистикой и вынуждены ограничиваться описанием знаковых случаев. Качественные характеристики подменили количественные.
Представленные на съезде случаи действительно интересны. Опыт получен бесценный. Но представленные случаи - это опыт элитных клиник страны. Они говорят: «Вот как нужно!» С этим трудно спорить. Но что творилось в рядовых отделениях реанимации? В чем их проблемы? Почему они не могут обеспечить столь же высокий уровень?
Мое мнение: мы в целом, как служба, прошли пандемию не на современном уровне.
3.
А еще налицо кризис Общества. Все-таки съезд - это не совсем БОАР. Съезд анестезиологов-реаниматологов - это мероприятие административное, министерское. Никакое Общество в настоящий момент не может организовать и оплатить командировочные сотне людей. Отсюда невозможность преодолеть разрыв между элитой и, так сказать, «глубинным народом». И этот разрыв за прошедший период с 8-го съезда, несмотря на все усилия, уменьшить не удалось.
В бытность мою заведующим отделением анестезиологии и реанимации это было и моей головной болью. Сбор членских взносов по-прежнему представляет собой проблему и нередко требует применения административного давления. Для меня это было загадкой: врачи, спокойно отдающие свои деньги профсоюзам и мифическому Красному Кресту, вдруг возбуждаются по поводу «поборов» на БОАР. И понятно, что существуют некие объективные причины, которые сложно преодолеть личным примером. (В условиях феодального общества невозможно появление профессионального союза капиталистического уклада.) Трудно себе представить, что пока все негосударственные общественные организации в Беларуси одна за одной прекратили свое существование и были безжалостно вычищены, где-то останется работоспособная общественная организация. Общество, которое ставит своей целью профессиональную солидарность, сегодня в РБ невозможно!
Но есть и другие задачи. И эти задачи Общество решает по мере сил. Самые яркие впечатления оставляют просветительные проекты БОАР. Можно быть также уверенным, что любая инициатива снизу, направленная на улучшение работы службы, встретит понимание и будет подхвачена. А еще на съезде были представлены два глобальных проекта, которые способны, в случае успешного претворения, улучшить работу службы и повысить качество оказания медицинской помощи. Эти проекты: введение резидентуры и концентрация сил и средств в межрайонных центрах (пока речь идет о хирургической помощи, но эту помощь можно расширить на неотложную кардиологию и неврологию).
На протяжении всего периода между 8 и 9 съездами я наблюдал титаническую работу АМ против общественных тенденций. На съезде АМ покинул пост Председателя БОАР. Не знаю, останется ли он главным специалистом Минздрава.
Хотелось бы верить, что эта работа «против течения» будет продолжена. И увенчается успехом.
PS. Мои впечатления от 8-го съезда (2016) https://www.livejournal.com/71840.html
Впечатления от 7-го съезда (2012) https://www.livejournal.com/41529.html