18. "Наших бьют": кто кому "наши"?
Что бы русские ни делали, для многих белорусов Русский мир, даже в его нынешнем виде, - свой. Подробности Бучи и Мариуполя им не важны, книг по истории они не читают. «Всё фейки!» Свои - и всё. Сейчас, конечно, Русский мир сам себя компрометирует, но «своих» и оправдать не грех.
Феномен в том, что история - это часто не про «когда-то». Часто это про наших близких, «1937 год» - иногда это очень рядом. А ещё «1939 год». Таким белорусам Русский мир - не свой.
Когда 17 сентября 1939 года сталинская Красная армия вторглась в Польшу, в польской армии служило много белорусов. Часть из них попали в плен, и кто-то пережил плен, а кто-то сгинул в сталинских лагерях. В мемориале в Катыни меня поразило обилие белорусских фамилий и города, откуда они были призваны в польскую армию: Гродно, Брест, Барановичи. Что не странно: призывники из западной части Польше воевали за Западном фронте, против вермахта. А мобилизованные из восточной Польши, соответственно, оказывались на линии огня против Красной армии, ударившей с тыла. Здесь меньше было кадровых военных, больше призывников, офицеры, расстрелянные в Катыни - это, по сути, польская и белорусская интеллигенция.
На востоке Польше жили белорусы. Теперь это западная Беларусь. Они чьи-то (наши) родственники. При Сталине это тщательно скрывалось. Так семья моей жены потеряла связь с дядей Антонием (последнее сообщение пришло от него из госпиталя ветеранов в Англии, он продолжил воевать против нацистов и после 1939 года, после поражения и оккупации Польши; а родом он из-под Лепеля). Мой товарищ нашёл своего дядю из Браслава: он воевал в польской английской эскадрилье в битве за Англию в 1940 году. Это мы, это наша история. Мой тесть 1935 года рождения - из-под Лепеля, как бы Беларусь не очень «западная», но польский язык знал хорошо.
Красная армия (потом уже Советская) в 1939 году вступила во Вторую мировую войну агрессором. И осталась таковым для Армии Крайовой. А в АК служили в том числе белорусы, наши родственники. Они воевали против нацистов. Но Сталин не посчитал их союзниками, поляки («несоветские», которые не вступили в 1943 году в Советскую армию, а остались верны польскому правительству в эмиграции) считались врагами. Так и получилось, что здесь у нас в Беларуси (и в Украине, и в странах Балтии) получилось не двустороннее, а трёхстороннее вооружённое противостояние.
Сталин в Польше в границах 1939 года не был освободителем, его действия были продолжением агрессии 17 сентября 1939 года. Выделение Великой Отечественной войны из Второй мировой призвано замылить этот факт.
А снесение ябатьками "польских" могил АКовцев - это про преемственность, про приверженность сталинской политике. Точно так же, как и переодевание министра внутренних дел Беларуси Шуневича в форму НКВД. Он показал, что он последователь палачей «ночи расстрелянных поэтов».
Ябатьки не про Беларусь, Беларуси для них нет. В 1991 году Беларусь называли «советской Вандеей», последним прибежищем СССР против горбачёвской перестройки и прогрессивных реформ. Многие так и хотели бы сохранить Беларусь как осколок СССР.
Но белорусы есть. Мы есть. И сносят НАШИ могилки. Новейшая история потому и новейшая, что она про нас, наших близких. Мы всё больше это осознаём.
* * * * *
Для русских имперцев хороши только те белорусы, которые за русских. А те кто был против - тех не было, не должно было быть. Уголовное преследование Алеся Пушкина - об этом. Дошло до перелицевания и отмены Кастуся Калиновского.
Хотя особенность истории - в том что на всех континентах многие века соседи кроваво бодались, определяя общую границу. Известны многовековые конфликты Франции и Испании, Франции и Германии (Германия была очень раздроблена, но против Франции регулярно выступала единым или почти единым фронтом). Так и белорусы (те кто жил на моей Родине) много веков воевали с русскими, в результате сложилась нынешняя конфигурация границы: Смоленск остался за русскими (нам ли жалеть о нём?), а Витебск, Могилёв и Гомель - наши.
И вот запрещая белорусам иметь собственную историю, русские просто отказывают им в субъектности. Удобно пользоваться людьми, не знающими своей истории и не осознающими собственных интересов.
* * * * *
История - это интересно и важно. Но субъектность - это ведь не про дедушек и бабушек, самых геройских или самых ужасных. Это - про тебя лично, про твой личный выбор. Это не про XVIII век, а про тебя сейчас.
Если нет истории Беларуси - это тебя нет, тебя лично! Помню шок в школе в старших классах (в начале 80-х годов), когда нам раздали убогий учебник «Истории Белоруссии» длиной в одну четверть. Была история античного мира, была история Руси и Российской империи. А больше ничего не было. Забудьте!
Когда в 1943 году немцы сожгли белорусскую деревню Хатынь - это ужасно, а когда в 1944 году войска НКВД сожгли такую же белорусскую деревню - забудьте, не стоит и вспоминать. Хотя не вспоминая исторические события, не разбирая их логику, мы никогда не разберёмся в реальности, не выйдем из чужих нарративов, не вернём себе субъектности.
«Нет никакой Беларуси, её придумали после войны в 1945 году» - это про нас! Это нас хотят и будут использовать благодаря таким лозунгам и теориям. - Только так это нужно понимать.
Феномен в том, что история - это часто не про «когда-то». Часто это про наших близких, «1937 год» - иногда это очень рядом. А ещё «1939 год». Таким белорусам Русский мир - не свой.
Когда 17 сентября 1939 года сталинская Красная армия вторглась в Польшу, в польской армии служило много белорусов. Часть из них попали в плен, и кто-то пережил плен, а кто-то сгинул в сталинских лагерях. В мемориале в Катыни меня поразило обилие белорусских фамилий и города, откуда они были призваны в польскую армию: Гродно, Брест, Барановичи. Что не странно: призывники из западной части Польше воевали за Западном фронте, против вермахта. А мобилизованные из восточной Польши, соответственно, оказывались на линии огня против Красной армии, ударившей с тыла. Здесь меньше было кадровых военных, больше призывников, офицеры, расстрелянные в Катыни - это, по сути, польская и белорусская интеллигенция.
На востоке Польше жили белорусы. Теперь это западная Беларусь. Они чьи-то (наши) родственники. При Сталине это тщательно скрывалось. Так семья моей жены потеряла связь с дядей Антонием (последнее сообщение пришло от него из госпиталя ветеранов в Англии, он продолжил воевать против нацистов и после 1939 года, после поражения и оккупации Польши; а родом он из-под Лепеля). Мой товарищ нашёл своего дядю из Браслава: он воевал в польской английской эскадрилье в битве за Англию в 1940 году. Это мы, это наша история. Мой тесть 1935 года рождения - из-под Лепеля, как бы Беларусь не очень «западная», но польский язык знал хорошо.
Красная армия (потом уже Советская) в 1939 году вступила во Вторую мировую войну агрессором. И осталась таковым для Армии Крайовой. А в АК служили в том числе белорусы, наши родственники. Они воевали против нацистов. Но Сталин не посчитал их союзниками, поляки («несоветские», которые не вступили в 1943 году в Советскую армию, а остались верны польскому правительству в эмиграции) считались врагами. Так и получилось, что здесь у нас в Беларуси (и в Украине, и в странах Балтии) получилось не двустороннее, а трёхстороннее вооружённое противостояние.
Сталин в Польше в границах 1939 года не был освободителем, его действия были продолжением агрессии 17 сентября 1939 года. Выделение Великой Отечественной войны из Второй мировой призвано замылить этот факт.
А снесение ябатьками "польских" могил АКовцев - это про преемственность, про приверженность сталинской политике. Точно так же, как и переодевание министра внутренних дел Беларуси Шуневича в форму НКВД. Он показал, что он последователь палачей «ночи расстрелянных поэтов».
Ябатьки не про Беларусь, Беларуси для них нет. В 1991 году Беларусь называли «советской Вандеей», последним прибежищем СССР против горбачёвской перестройки и прогрессивных реформ. Многие так и хотели бы сохранить Беларусь как осколок СССР.
Но белорусы есть. Мы есть. И сносят НАШИ могилки. Новейшая история потому и новейшая, что она про нас, наших близких. Мы всё больше это осознаём.
* * * * *
Для русских имперцев хороши только те белорусы, которые за русских. А те кто был против - тех не было, не должно было быть. Уголовное преследование Алеся Пушкина - об этом. Дошло до перелицевания и отмены Кастуся Калиновского.
Хотя особенность истории - в том что на всех континентах многие века соседи кроваво бодались, определяя общую границу. Известны многовековые конфликты Франции и Испании, Франции и Германии (Германия была очень раздроблена, но против Франции регулярно выступала единым или почти единым фронтом). Так и белорусы (те кто жил на моей Родине) много веков воевали с русскими, в результате сложилась нынешняя конфигурация границы: Смоленск остался за русскими (нам ли жалеть о нём?), а Витебск, Могилёв и Гомель - наши.
И вот запрещая белорусам иметь собственную историю, русские просто отказывают им в субъектности. Удобно пользоваться людьми, не знающими своей истории и не осознающими собственных интересов.
* * * * *
История - это интересно и важно. Но субъектность - это ведь не про дедушек и бабушек, самых геройских или самых ужасных. Это - про тебя лично, про твой личный выбор. Это не про XVIII век, а про тебя сейчас.
Если нет истории Беларуси - это тебя нет, тебя лично! Помню шок в школе в старших классах (в начале 80-х годов), когда нам раздали убогий учебник «Истории Белоруссии» длиной в одну четверть. Была история античного мира, была история Руси и Российской империи. А больше ничего не было. Забудьте!
Когда в 1943 году немцы сожгли белорусскую деревню Хатынь - это ужасно, а когда в 1944 году войска НКВД сожгли такую же белорусскую деревню - забудьте, не стоит и вспоминать. Хотя не вспоминая исторические события, не разбирая их логику, мы никогда не разберёмся в реальности, не выйдем из чужих нарративов, не вернём себе субъектности.
«Нет никакой Беларуси, её придумали после войны в 1945 году» - это про нас! Это нас хотят и будут использовать благодаря таким лозунгам и теориям. - Только так это нужно понимать.