СССР Весьегонск
Ж/д станция «Весьегонск»
Сгорел бедолага вокзал 23 марта 1997 года…
Эпитафия: Были времена, когда справа от садика (если стоять спиной к линии), окружавшего здание вокзала, была коновязь. Зима, встречающие поезд сани с заиндевевшими лошадками, меланхолично жующими сено в торбах, клочки сена на снегу и уютный запах конюшни. Иногда из деревень приезжали молодые лошади, не вкусившие автомобилизации. И тогда долго их преследовал лошадиный кошмар: как заходились ужасом лошадиные сердца, как бились они, мотая торбами у коновязи, бешено косили кровавым глазом в сторону Города, откуда страшно и неотвратимо пёрло с натужным ревом чудовище - тяжело груженый лесом из Пореева ЗИС-пятый, или, не приведи Господи, трехосный Студебеккер с решетчатыми фарами...
Надо сказать, в те же времена сохранились и какие-то особенные люди в железнодорожной форме, садик был окружен заборчиком, штакетник заботливо ремонтировали и красили, вдоль забора стояли резные скамейки, густо цвела акация, она же «мышиный горошек». В августе из него малышня мастерски изготовляла пищалки и с удовольствием гудела, надо сказать, довольно гнусно. Встречи и проводы были серьезным многолюдным событием, со слезами, гармошками и плясками. Колокол к отправке заставлял вздрагивать и суетиться поддатый и взволнованный народ. Буфет, он же столовая, был в системе НКПС и пользовался заслуженной славой, там обедали, тайно от жён выпивали и закусывали. Обвалянные в панировочной крошке и пожаренные, буфетные котлеты брались в дорогу и запоминались на всю жизнь. Слева от здания и от калитки (если лицом к путям) был колодец с ледяной водой, от которой ломило зубы не только у лошадей. Годы шли, исчезла коновязь, вокзал и садик одряхлели, буфет превратился в забегаловку, где вечно мешали водку с пивом, добирая и отсыпаясь в кустах акации, вымер дисциплинированный железнодорожный персонал, и осталась унылая плешь с древними тополями…
Дольше всех держался ужасающий сортир слева (если лицом к вокзалу), где справляли большую и малую нужду, похоже, во всех направлениях, включая вертикальное. В необычайно толстой переборке - страстные дырки в женский «отдел». Прогрызали их в армейском противогазе, не иначе. На стенках обычное народное творчество. Летом противно и выедает глаза, зимой страшно: под потолком - тусклейшая лампочка, в полумраке на желтых блокадных наледях сидят, как стервятники, подхватившись, сумрачные мужчины с клочьями газеты в руках, «Правда», «Комсомольская правда», «Пионерская правда", «Известия», "Весьегонская правда"(еще не "Ленинский завет»), некоторые читают… Эта тема - станционные сортиры Великой Эпохи - еще ждет своего исследователя.