О девальвацiи научныхъ степеней (немного копипасты)
<< Должен существовать - думали мы - какой-то институциональный механизм предотвращения сговора, просмотренный архитекторами российской системы степеней, который дает «западным» степеням их предполагаемую стабильность, за счет ли сокращения вероятности повторного взаимодействия или как-то иначе.
Однако чем дольше мы искали, тем больше убеждались, что подобного механизма не существует. Наша модель устойчивости статусного символизма прекрасно реконструировала ход мысли ответственных за науку чиновников, которые изобретали все новые и новые способы затруднить вредоносную кооперацию. В результате дизайн присвоения степени в России стал шедевром институционализированного недоверия ко всем участникам этой процедуры, которое как будто должно устранить любую вероятность тайного соглашения между ними. [...] Если бы дело было в организации процесса, то российские степени давали бы меньше всего поводов беспокоиться об их девальвации. По сравнению с ними степени во всех остальных четырех описанных нами системах - и это одна из немногих областей, в которой отобранные нами «страны Запада» имеют что-то общее, - практически беззащитны перед лицом возможной манипуляции. Степени там присваивает комиссия из трех-семи человек, собранная самим претендентом или его руководителем. Как правило, нет требований по части публикаций и нет никакого внешнего контроля, наподобие российского ВАК. [...] Почему тогда «там» девальвация не происходит? Когда мы начали собирать данные, которые должны были пролить какой-то свет на эту загадку, нас ждал другой сюрприз.
Наши представления о том, что девальвация степеней является специфически российским явлением, оказались сильно искаженными. [...] Мы узнали, что девальвация происходит и во многих «западных» случаях - французские или британские респонденты упоминали о равномерном снижении требований к диссертантам как о чем-то общеизвестном, но говорили об этом, на наш взгляд, на удивление спокойно, как о хорошо контролируемой инфляции. [...] <П>олитики защищаются в лучших университетах, а потом в их текстах обнаруживается плагиат. Такие скандалы происходили в последние годы с неприятной регулярностью (венцом был разразившийся уже во время работы над проектом скандал, связанный с защитой диссертации Каддафи-младшим во входящей в «Золотой треугольник» британской системы высшего образования Лондонской школе экономики). [...]
Мы поняли постепенно, что острота проблем, связанных с девальвацией степеней, связана не с тем, что где-то порядок их присвоения оставляет больше возможностей для сговора недобросовестных участников этого процесса, а где-то - меньше, а с тем, какое место степени занимают в более широком контексте карьерной мобильности и устройства рынков академического труда. Очень огрубляя, можно сказать, что в России степени служат для легализации принятого решения о найме и для бюрократического обоснования претензий на продвижение, а в других рассмотренных нами случаях- для саморекламы во время пребывания на открытом рынке. Второй (и, к слову сказать, последний найденный нами) однозначный контраст между российской и «западной» наукой, состоит как раз в том, что в России период пребывания на открытом рынке труда с рассылкой резюме и прохождением собеседований вовсе не присутствует как самостоятельное состояние в подавляющем большинстве академических биографий. Индивид не ищет работу, наоборот, работа предлагает себя, обычно устами кого-то из старших коллег, заприметивших способного студента или перспективного сотрудника. Поскольку в большинстве организаций при этом действуют правила, требующие соответствующей степени от претендентов на должности определенного уровня, обеим сторонам- и приглашаемому, и приглашающему - в этой ситуации степень приглашаемого нужна, чтобы оправдать достигнутое между ними соглашение в глазах вышестоящих инстанций. Получение степени в этих условиях начинает восприниматься как их общая проблема обхода формальных препятствий, которую желательно решить с наименьшими потерями времени и сил. [...] Внутри же организации степени являются основным регулятором продвижения на следующие академические позиции: собранная нами статистика показывает, что получение степени делает переход в следующий ранг более-менее неизбежным. Для организации очень сложно произвести кандидата в профессора или не произвести в них доктора, а произвести в профессора кандидата наук, оставив доктора доцентом, видимо, невозможно вовсе. [...]
Центральный орган в Москве не может проследить за тем, чтобы самый талантливый кандидат был предпочтен всем остальным в Петропавловске-Камчатском, но может проверить аттестационное дело каждого доктора наук в надежде поставить барьер на пути очевидно непригодных. Это дает пусть несовершенный, но хоть какой-то механизм контроля, и его можно модернизировать по необходимости, добавляя в процедуру все новых и новых агентов, и тем самым, предположительно, добиваясь все лучшей и лучшей работы фильтра. Наш вывод, однако, состоит в том, что именно усилия бюрократов по превращению степеней в универсальный и, по сути, единственный механизм контроля во многом превратили их девальвацию в масштабную проблему. Они одновременно делают последствия защиты диссертации недостойным катастрофическими для академического мира и заставляют каждого недостойного, который все же хотел бы в нем задержаться, концентрировать всю свою изобретательность на обмане диссертационного комплекса. Причина, по которой девальвация столь проблематична для России, состоит в том, что она приносит куда больше пользы обманщику и куда больше вреда добросовестным гражданам республики ученых, чем было бы при устройстве, в котором степени играют иную роль.
Степень является условием получения должности или повышения и в остальных рассматриваемых нами странах, но нигде она не является единственным иди даже основным условием. В некоторых из них между степенью и должностью претендент должен получить дополнительную профессиональную квалификацию (как во Франции или Германии), и везде, кроме России, он должен быть готов провести некоторое время на открытом рынке труда, на котором степень значима лишь как один из атрибутов, что-то говорящих о претенденте. Играя в одном отношении меньшую роль, в другом отношении степени на условном «Западе» играют большую роль. Они служат для нанимателя источником информации о нанимаемом. В России примечающий способного аспиранта работодатель не нуждается в степени, чтобы решить, звать ли его на работу. Фактически он часто вначале принимает решение звать, а потом инвестирует ресурсы в то, чтобы помочь младшему коллеге защититься. В этом смысле и для него, и для аспиранта лучшая степень- это та, для получения которой им приходится затратить минимум усклий. Идеально, если им удастся использовать готовый диссертационный конвейер, в котором для любой проблемы есть готовое решение.
На противоположном полюсе находится подробно описанный во французской главе пример, в котором основной заботой диссертанта оказывается не просто получение степени, а получение хорошей, говорящей в его пользу степени. Степень служит не для того, чтобы доказывать внешнему контролеру правомерность повышения диссертанта, уже взращенного внутри организации, а для того, чтобы дать этому кандидату возможность, подав заявление на открытый конкурс, представить дополнительные аргументы в свою пользу, например пригласив наиболее авторитетных и требовательных критиков в диссертационной комитет. Никто не мешает ему собирать «плюшевых мишек» в свое удовольствие, и, по всей видимости, многие люди, не думающие об академической карьере, так и делают. Но поскольку они все равно выбывают в итоге из мира науки, то даже прямая продажа им степени не влечет за собой никаких особенно неприятных последствий для этого мира (если только они не политики, которые могут оказаться в центре публичного скандала). Тот, однако, кто думает о своей академической карьере, должен понимать, что потенциальные работодатели как специалисты в той же дисциплине легко поймут, как именно комитет был собран. А поняв это, они неизбежно зададутся вопросом о том, значит ли именно такая его композиция, что у диссертанта не было шансов заслужить одобрение менее пристрастных судей.
Образно, российская степень функционирует как водительские права, а «западная» - как сертификат школы экстремального вождения. [...]
Это, разумеется, не единственные непредвиденные последствия внедрения сверхпродуманной процедуры защиты. Мы увидим в российской главе, что она ставит всякого претендента - включая самого что ни на есть добросовестного - в зависимость от развернутой сети академического патронажа. Сеть аккумулирует опыт и связи, необходимые, чтобы найти выход из диссертационного лабиринта. Она подсказывает, где взять образцы автореферата и шаблоны отзывов, подыскивает оппонентов и рецензентов, оказывает психологическую помощь диссертанту, когда он готов опустить руки в отчаянии. Взятие диссертационного барьера гораздо проще для того, кто вовремя стал частью сплоченной академической семьи, и, соответственно, каждое усложнение, придуманное Рособрнадзором, увеличивает число желающих быть усыновленным или удочеренным. Очевидная сложность в том, что, хотя сеть не обязательно подразумевает злокачественный сговор, она явным образом создает для него благодатную почву. >>
Соколов, М., Губа, К., Зименкова, Т., Сафонова, М., Чуйкина, С. Как становятся профессорами: академические карьеры, рынки и власть в пяти странах. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - 832 с. (Серия «История науки»). - Непосредственно скопипащено отсюда.
Однако чем дольше мы искали, тем больше убеждались, что подобного механизма не существует. Наша модель устойчивости статусного символизма прекрасно реконструировала ход мысли ответственных за науку чиновников, которые изобретали все новые и новые способы затруднить вредоносную кооперацию. В результате дизайн присвоения степени в России стал шедевром институционализированного недоверия ко всем участникам этой процедуры, которое как будто должно устранить любую вероятность тайного соглашения между ними. [...] Если бы дело было в организации процесса, то российские степени давали бы меньше всего поводов беспокоиться об их девальвации. По сравнению с ними степени во всех остальных четырех описанных нами системах - и это одна из немногих областей, в которой отобранные нами «страны Запада» имеют что-то общее, - практически беззащитны перед лицом возможной манипуляции. Степени там присваивает комиссия из трех-семи человек, собранная самим претендентом или его руководителем. Как правило, нет требований по части публикаций и нет никакого внешнего контроля, наподобие российского ВАК. [...] Почему тогда «там» девальвация не происходит? Когда мы начали собирать данные, которые должны были пролить какой-то свет на эту загадку, нас ждал другой сюрприз.
Наши представления о том, что девальвация степеней является специфически российским явлением, оказались сильно искаженными. [...] Мы узнали, что девальвация происходит и во многих «западных» случаях - французские или британские респонденты упоминали о равномерном снижении требований к диссертантам как о чем-то общеизвестном, но говорили об этом, на наш взгляд, на удивление спокойно, как о хорошо контролируемой инфляции. [...] <П>олитики защищаются в лучших университетах, а потом в их текстах обнаруживается плагиат. Такие скандалы происходили в последние годы с неприятной регулярностью (венцом был разразившийся уже во время работы над проектом скандал, связанный с защитой диссертации Каддафи-младшим во входящей в «Золотой треугольник» британской системы высшего образования Лондонской школе экономики). [...]
Мы поняли постепенно, что острота проблем, связанных с девальвацией степеней, связана не с тем, что где-то порядок их присвоения оставляет больше возможностей для сговора недобросовестных участников этого процесса, а где-то - меньше, а с тем, какое место степени занимают в более широком контексте карьерной мобильности и устройства рынков академического труда. Очень огрубляя, можно сказать, что в России степени служат для легализации принятого решения о найме и для бюрократического обоснования претензий на продвижение, а в других рассмотренных нами случаях- для саморекламы во время пребывания на открытом рынке. Второй (и, к слову сказать, последний найденный нами) однозначный контраст между российской и «западной» наукой, состоит как раз в том, что в России период пребывания на открытом рынке труда с рассылкой резюме и прохождением собеседований вовсе не присутствует как самостоятельное состояние в подавляющем большинстве академических биографий. Индивид не ищет работу, наоборот, работа предлагает себя, обычно устами кого-то из старших коллег, заприметивших способного студента или перспективного сотрудника. Поскольку в большинстве организаций при этом действуют правила, требующие соответствующей степени от претендентов на должности определенного уровня, обеим сторонам- и приглашаемому, и приглашающему - в этой ситуации степень приглашаемого нужна, чтобы оправдать достигнутое между ними соглашение в глазах вышестоящих инстанций. Получение степени в этих условиях начинает восприниматься как их общая проблема обхода формальных препятствий, которую желательно решить с наименьшими потерями времени и сил. [...] Внутри же организации степени являются основным регулятором продвижения на следующие академические позиции: собранная нами статистика показывает, что получение степени делает переход в следующий ранг более-менее неизбежным. Для организации очень сложно произвести кандидата в профессора или не произвести в них доктора, а произвести в профессора кандидата наук, оставив доктора доцентом, видимо, невозможно вовсе. [...]
Центральный орган в Москве не может проследить за тем, чтобы самый талантливый кандидат был предпочтен всем остальным в Петропавловске-Камчатском, но может проверить аттестационное дело каждого доктора наук в надежде поставить барьер на пути очевидно непригодных. Это дает пусть несовершенный, но хоть какой-то механизм контроля, и его можно модернизировать по необходимости, добавляя в процедуру все новых и новых агентов, и тем самым, предположительно, добиваясь все лучшей и лучшей работы фильтра. Наш вывод, однако, состоит в том, что именно усилия бюрократов по превращению степеней в универсальный и, по сути, единственный механизм контроля во многом превратили их девальвацию в масштабную проблему. Они одновременно делают последствия защиты диссертации недостойным катастрофическими для академического мира и заставляют каждого недостойного, который все же хотел бы в нем задержаться, концентрировать всю свою изобретательность на обмане диссертационного комплекса. Причина, по которой девальвация столь проблематична для России, состоит в том, что она приносит куда больше пользы обманщику и куда больше вреда добросовестным гражданам республики ученых, чем было бы при устройстве, в котором степени играют иную роль.
Степень является условием получения должности или повышения и в остальных рассматриваемых нами странах, но нигде она не является единственным иди даже основным условием. В некоторых из них между степенью и должностью претендент должен получить дополнительную профессиональную квалификацию (как во Франции или Германии), и везде, кроме России, он должен быть готов провести некоторое время на открытом рынке труда, на котором степень значима лишь как один из атрибутов, что-то говорящих о претенденте. Играя в одном отношении меньшую роль, в другом отношении степени на условном «Западе» играют большую роль. Они служат для нанимателя источником информации о нанимаемом. В России примечающий способного аспиранта работодатель не нуждается в степени, чтобы решить, звать ли его на работу. Фактически он часто вначале принимает решение звать, а потом инвестирует ресурсы в то, чтобы помочь младшему коллеге защититься. В этом смысле и для него, и для аспиранта лучшая степень- это та, для получения которой им приходится затратить минимум усклий. Идеально, если им удастся использовать готовый диссертационный конвейер, в котором для любой проблемы есть готовое решение.
На противоположном полюсе находится подробно описанный во французской главе пример, в котором основной заботой диссертанта оказывается не просто получение степени, а получение хорошей, говорящей в его пользу степени. Степень служит не для того, чтобы доказывать внешнему контролеру правомерность повышения диссертанта, уже взращенного внутри организации, а для того, чтобы дать этому кандидату возможность, подав заявление на открытый конкурс, представить дополнительные аргументы в свою пользу, например пригласив наиболее авторитетных и требовательных критиков в диссертационной комитет. Никто не мешает ему собирать «плюшевых мишек» в свое удовольствие, и, по всей видимости, многие люди, не думающие об академической карьере, так и делают. Но поскольку они все равно выбывают в итоге из мира науки, то даже прямая продажа им степени не влечет за собой никаких особенно неприятных последствий для этого мира (если только они не политики, которые могут оказаться в центре публичного скандала). Тот, однако, кто думает о своей академической карьере, должен понимать, что потенциальные работодатели как специалисты в той же дисциплине легко поймут, как именно комитет был собран. А поняв это, они неизбежно зададутся вопросом о том, значит ли именно такая его композиция, что у диссертанта не было шансов заслужить одобрение менее пристрастных судей.
Образно, российская степень функционирует как водительские права, а «западная» - как сертификат школы экстремального вождения. [...]
Это, разумеется, не единственные непредвиденные последствия внедрения сверхпродуманной процедуры защиты. Мы увидим в российской главе, что она ставит всякого претендента - включая самого что ни на есть добросовестного - в зависимость от развернутой сети академического патронажа. Сеть аккумулирует опыт и связи, необходимые, чтобы найти выход из диссертационного лабиринта. Она подсказывает, где взять образцы автореферата и шаблоны отзывов, подыскивает оппонентов и рецензентов, оказывает психологическую помощь диссертанту, когда он готов опустить руки в отчаянии. Взятие диссертационного барьера гораздо проще для того, кто вовремя стал частью сплоченной академической семьи, и, соответственно, каждое усложнение, придуманное Рособрнадзором, увеличивает число желающих быть усыновленным или удочеренным. Очевидная сложность в том, что, хотя сеть не обязательно подразумевает злокачественный сговор, она явным образом создает для него благодатную почву. >>
Соколов, М., Губа, К., Зименкова, Т., Сафонова, М., Чуйкина, С. Как становятся профессорами: академические карьеры, рынки и власть в пяти странах. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - 832 с. (Серия «История науки»). - Непосредственно скопипащено отсюда.