Волшебный каток.
Выкладываю сюда рассказ, который написан мною в соавторстве с Натальей Предтеченской. Врезки я делать не умею, так что не вылупайтесь. Лучше научите.
Волшебный каток.
Люся повернула к нему голову. На ее верхней губе остался весьма заметный молочный след от только что съеденного мороженого. Трудно было поверить, что Люся не ощущала того, что ее рот грязный, но, казалось, подобные мелочи ее нисколько не волновали. «Фу, какая гадость», поморщился Владимир Никитич. Люся вопросительно взглянула на него, и Владимир Никитич немедленно состряпал на своем лице вежливую улыбку.
Несмотря на то, что Владимиру Никитичу едва перевалило за тридцать, он уже начинал седеть - нервная работа давала о себе знать. Владимир Никитич преподавал менеджмент в одном университетов города Н*. А Люся, собственно, была одной из его студенток. Владимир Никитич питал слабость к недалеким девушкам-бабочкам, чья беззаботность подчас граничила с потрясающей наивностью и глупостью, если не сказать непроходимой тупостью. Дам подобной категории не составляло большого труда соблазнить, учитывая социальный статус Владимира Никитича. Поэтому он и активно практиковал в своей жизни сексуальные связи со своими студенточками. Следует заметить, что половую жизнь он никогда не совмещал с работой, поэтому сердца многих пассий Владимира Никитича были разбиты окончательно и бесповоротно из-за не оправдавшихся надежд. Во-первых, секс с преподавателем никак не влиял на их успеваемость, во-вторых, когда связь подходила к логическому завершению, девушка, как правило, оставалась в состоянии глубокого недоумения, так и не поняв, изменило ли все произошедшее ее жизнь к лучшему или к худшему.
Люся идеально походила под категорию девочек-бабочек, но Владимира Никитича смущало одно обстоятельство - у нее была большая грудь. Будучи человеком начитанным, Владимир Никитич был в курсе того, что не так давно британские ученые выявили закономерность между размером груди и интеллектом женщины. Так вот, большая грудь, как ни странно, свидетельствовала о высоком интеллекте. Утверждение явно противоречило общепринятому стереотипу, но одно Владимир Никитич знал точно - британские ученые врать не станут. Да и помимо груди в самой Люсе было что-то непонятное. Нельзя было определить, глупа ли она, или, быть может, чертовски умна. Каждый раз, когда ему казалось, что Люся вот-вот сломается и окажется в его кровати, она ускользала от него каким-нибудь хитроумным способом. Иногда Владимиру Никитичу казалось, что Люся прекрасно понимает, почему он периодически ее подвозит после занятий, а также приглашает в кафе, а иногда, казалось, что она даже не догадывается о его планах. Что же думала по этому поводу сама Люся, было неизвестно.
Сегодня занятия кончились достаточно рано, ведь скоро наступала летняя сессия, и Люся с Владимиром Никитичем неспешно прогуливались по одной из центральных улиц города. Люся глазела на витрины, а Владимир Никитич с тоской думал о том, что возможно, для получения доступа к ее телу, ему придется преподнести ей какой-нибудь презент. Разумеется недорогой, но выглядящий в несколько раз дороже. И все-таки, Владимиру Никитичу не хотелось тратить и этих денег.
Люся и Владимир Никитич постепенно удалялись от центра города, что сказывалось и на составляющих улицы. Дорогие бутики постепенно заменялись более дешевыми магазинами, а потом и вовсе стали попадаться супермаркеты. Люся это не преминула заметить.
- Вы знаете основное отличие бутиков от продуктовых магазинов? - Спросила она.
Владимир Никитич усмехнулся.
- Разумеется, cher ami. В бутиках продают одежду, обувь и аксессуары, тогда как в супермаркетах разный ширпотреб и в, первую очередь, еду.
Люся хихикнула, но, по мнению, Владимира Никитича недостаточно громко и недостаточно искренне.
- Но ведь это совсем не так! - Радостно воскликнула она. - Вы придаете слишком большое значение внешним очевидным отличиям!
«Да что вы, голубушка», недовольно подумал Владимир Никитич. «Еще что скажете?»
Люся не обратила никакого внимание на изменившегося в лице Владимира Никитича и загадочно молвила:
- Манекены.
- Что манекены? - Буркнул Владимир Никитич.
Он получил в ответ торжествующий взгляд. Выдержав эффектную паузу, Люся начала щебетать.
- В витринах бутиков, как правило, стоят манекены, а в витринах супермаркетов тоже стоят манекены. Но не такие!
Владимир Никитич не удержался и прервал Люсю, не сумев скрыть раздражение, сквозившее в голосе:
- Какие же не такие манекены? Волшебные что ли?
- ДА!
Люся вся лучилась от восторга. Признаться, Владимир Никитич ранее никогда не видел ее такой возбужденной.
- Весьма занимательная история, cher ami. Не хотите ли еще мороженого? Или кофе с коньяком?
- Точнее, волшебны не манекены, а то, как они такими стали.
(«Понеслась», успела промелькнуть мысль у Владимира Никитича).
- Вот в дорогих шмоточных магазинах стоят такие выпуклые манекены, как люди в жизни, понимаете? А в витринах супермаркетов от манекенов остались одни их изображения.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Владимир Никитич смог перевести эту фразу для себя. Люся имела ввиду, что в бутиках трехмерные манекены демонстрируют потенциальным покупателям вещи из новых коллекций, а в супермаркетах стоят и не манекены даже, а картонные фигурки. Картонные фигурки, вечно улыбающиеся и рекламирующие какую-нибудь дрянь, вроде низкокалорийного майонеза или маргарина для всей семьи.
Сейчас они как раз проходили мимо магазина, из витрины которого на них пялился бесконечно счастливый мужик, оскалившийся во все свои тридцать два вставных зуба. Он стоял около тележки, заполненной продуктами.
- Ну, знаете! - Воскликнул Владимир Никитич. - Это такое же внешнее и очевидное отличие, но при этом не принципиальное.
И тут же задумался о том, что он сам только что сказал. И правда, может ли внешнее и очевидное отличие быть не принципиальным? Ведь именно благодаря подобным отличиям устанавливается разница между двумя сравниваемыми субъектами, а, следовательно, они автоматически переходят в категорию принципиальных. Но потом Владимир Никитич продолжил свою мысль, подкрепив свои рассуждениями примерами из жизни, что является обязательным для усвоения абстрактной информации. Владимир Никитич вспомнил о Маше. С Машей он встречался около года назад, пока та не защитила диплом и не исчезла навсегда из его жизни. Маша была стройной брюнеткой ростом, приближающимся к 180 см, а в описании ее телосложения вполне органично смотрелось бы слово «анорексия». Грудь Маши находилась на той границе, когда ее еще можно было называть грудью. Будь она хотя бы на сантиметр меньше в объеме, то к слову «анорексия» приплюсовывалось бы и слово «доска». А нынешняя девочка Люся, подвергавшаяся обработке Владимира Никитича, как уже было сказано выше, имела в своем распоряжении довольно внушительный бюст. Росточек Люси еле дотягивал до среднего, а волосы были выкрашены в легкомысленный ярко-рыжий цвет. Все это очевидные внешние отличия одной девушки от другой, подумал Владимир Никитич. Но. Не принципиальные, потому что и Маша и Люся суть одно. Девушки, который не давали ему перешагнуть порог и уйти в тот период жизни, когда до старости еще очень и очень далеко, но она уже маячит на горизонте. Да, однозначно, решил для себя Владимир Никитич. Никакой глупости он только что не сморозил.
Люся скользнула по спутнику равнодушным взглядом и продолжила:
- Изображения - это настоящие люди. Когда-то они были настоящими людьми.
- Когда их снимали на камеру, были они настоящими людьми.
- Этих людей никто и никогда не снимал на камеру. Ну, то есть, ради рекламы. Эти люди даже не мертвые, но и не живые. И они самые что ни на есть те самые люди.
С переводом этой фразы Владимир Никитич сильно затруднился. Казалось, Люся составила свою фразу на одном из иностранных языков, например, венгерском, сама же перевела ее через автоматический переводчик, а потом уже решила ее озвучить. Теперь ей даже удалось заинтересовать Владимира Никитича. Ему захотелось понять, о чем она толкует.
- Несколько лет назад знакомая знакомой моей подруги очень поздно возвращалась домой. Светила очень бледная луна…
- А дева шла совсем одна. - Закончил Владимир Никитич.
Люсино лицо приобрело задумчивое выражение. Она явно вознамерилась поведать что-то Владимиру Никитичу, и совсем не обратила внимания на его иронию. Или, что вполне вероятно, не поняла.
- Она шла очень подавленная. Разругалась вдрызг с подружкой и парнем. Она шла, прихрамывая, вся в слезах! А время было часа два ночи, и у нее не было денег на такси! И так получилось, что она шла по самым темным улицам, которые только можно представить, а другого варианта попасть домой не было. А вы знаете, в этих темных дворах и арках - там прячутся собаки и пьяные мужчины. И она решила пойти по проезжей части, та-то хоть как, но освещалась.
- Ее могли затащить в машину. - Владимир Никитич скептически приподнял одну бровь. Он не любил подобные рассказы. Можно подумать, все так и мечтают надругаться над девушкой, которая никого не трогает и идет себе домой. Все эти жертвы нападений и изнасилований наверняка спровоцировали их сами своим поведением. А от собаки отбиться очень легко - достаточно сделать вид, что наклоняешься за камнем. Если же нападает стая, камень нужно подобрать и бросить в вожака. Они сразу же бросятся врассыпную.
- Так ведь время два часа ночи, по таким улицам машины уже практически не ездили. - Возразила Люся. - А собаки и пьяные мужчины всегда представляют опасность. И вот она шла и шла, и в какой-то момент услышала странный звук, как будто что-то приближается к ней. Действительно какая-то машина, медленно и неотвратимо. И она обернулась, но сзади было пусто! И тогда она подумала, что ей послышалось. Она прошла перекресток, но вскоре снова услышала чье-то приближение. И опять обернулась, и там опять было пусто! Ни души!
- Слуховые галлюцинации могут повторяться, моя дорогая Люсенька.
- И тогда она пошла быстрее, хотя было больно, ведь она натерла мозоль, но быстрее надо было непременно идти, ведь неизвестно, что это были за звуки… - Тут Люся выдержала драматическую паузу, искоса взглянула на Владимира Никитича, вложив в свой взгляд как можно больше таинственности, и закончила. - Но было уже поздно.
Владимир Никитич вопросительно приподнял брови и сложил губы бантиком, всем своим видом показывая, что ждет продолжения.
- Он ее настиг и раскатал. Каток. А все почему? Потому что знакомая знакомой моей подруги работала офис-менеджером!
Владимир Никитич оказался в полном тупике.
- По ночам по городу ездит волшебный каток. Он настигает менеджеров, настигает внезапно и сзади. Раскатывает, а получившиеся фигуры потом и ставят в витрины продуктовых магазинов. Вот именно поэтому, я никогда-никогда не пойду работать менеджером. Если мне не повезет, и я не выйду замуж, то я пойду на второе высшее и продолжу искать мужа. А про фигуры говорят, что они до сих пор живы. Они все видят и могут думать, но вынуждены быть вечно неподвижными и постоянно улыбаться. Так, как когда-то раскатал их волшебный каток.
- Но почему менеджеры? - Ошарашено вопросил Владимир Никитич? - Почему только менеджеры и черт-те что это вообще такое, почему они улыбаются? Если бы меня раскатывал волшебный каток, последнее, что возникло бы на моей лице, это улыбка!
- Поэтому и менеджеры. Знаете, как было дальше? Та знакомая знакомой ускоряла и ускоряла шаг, а сзади все так же ничего не было, и вдруг она услышала голос своего начальника. Он сказал ей: «Дорогая Ирочка, вы подняли в этом месяце продажи на 15 процентов». И Ирочка невольно сразу же нацепила улыбку, остановилась и развернулась на звуки голоса. Прежде, чем она успела что-то понять, ее раскатали. Получилась фигурка. Теперь Ирочка стоит в витрине магазина «П***», тут недалеко, если хотите, пойдемте посмотрим!
- Довольно! - Резко воскликнул Владимир Никитич. - Форменный бред, милочка!
Люся обиженно замолчала.
- Вы что, всерьез мне эту байку рассказывали? Если всерьез, так тогда наблюдаются психические отклонения, если в шутку, так она не смешна.
Понять внезапную волну раздражения, накатившую на Владимира Никитича, было не сложно. Он уже довольно много времени потратил на Люсю, секс еще даже на горизонте не маячил, а тут еще и приходится задумываться, стоит ли игра свеч, и нужен ему этот секс на самом деле. Владимир Никитич ощутил непреодолимое желание остаться с собой наедине и взвесить все за и против. До этого, ему никогда не попадались конкретные идиотки. Дур-то, конечно, было сколько угодно…. Владимир Никитич закатал рукав пиджака, нарочито взглянул на часы и сказал:
- Бог ты мой, сколько времени! Совсем, вы меня, Люся, заболтали, потерял счет драгоценным минутам. Позвольте откланяться.
Быстрым шагом Владимир Никитич удалился в неизвестном направлении, а Люся зашла в продуктовый и купила себе еще мороженого.
***
С описанного выше эпизода прошло около полугода. С тех пор, Владимир Никитич так больше и не пересекался с Люсей. Она довольно посредственно сдала сессию и перешла на следующий курс, и предмет Владимира Никитича у нее закончился. Он, конечно, не стал ее заваливать, но на экзамене окатил ее ушатом холодного презрения. Люся, естественно, на сей ушат никак не прореагировала.
А сейчас Владимир Никитич находился в состоянии алкогольного подпития и возвращался от Мариночки, его нынешней протеже, на которую, кстати говоря, не пришлось тратить столько времени, сколько на Люсю. Мариночка не только довольно быстро дала понять, что совсем не против половой связи с преподавателем, но и регулярно приглашала Владимира Никитича к себе домой на кофе с коньяком, пельмени с водкой и секс на тахте. Владимир Никитич был крайне доволен таким раскладом, но уезжать от нее ему всегда приходилось на такси - в гостях у Марины он напивался.
В этот раз он долго и безуспешно пытался дозвониться до таксопарка. В итоге, ему сказали, что свободных машин нет, и придется ждать не менее часа. Это решительно не устраивало Владимира Никитича, поскольку все поставленные перед собой цели визита к Марине, он на тот момент уже выполнил. Поэтому, он решил выйти на улицу и поймать мотор. Уже первая машина остановилась, и Владимир Никитич, бесконечно довольный, туда запихнулся.
За рулем сидел пузатый дядька лет сорока пяти на вид. У него были пухленькие губки и кругленькие глазки.
- Откуда путь держим? - Бодро спросил он Владимира Никитича.
Владимир Никитич в ответ что-то неразборчиво пробормотал себе под нос.
- Веселый вечерок был, а?
Владимир Никитич продолжил бормотать. Ему не хотелось разговаривать, но и полностью игнорировать собеседника было невежливо. К тому же, у Владимира Никитича создалось впечатление, что вопросы являются чисто риторическими.
- Да че уж там, от тебя перегарчиком несет.
При этих словах Владимир Никитич встрепенулся, но дядька весело говорил дальше.
- Да ты не переживай, я сам такой. А кто не такой-то в наше время? - И в качестве успокоения дядька похлопал Владимира Никитича по коленке. А сам Владимир Никитич промолчал.
Через некоторое время дядька сказал:
- У меня пивко на заднем сидении.
- Нет, спасибо! - Молниеносно прореагировал Владимир Никитич.
Дядька обиженно надул губки, а потом облизал их.
- Да я бы сам, но видишь, за рулем.
И тут он остановил машину, повернулся к Владимиру Никитичу и положил ему руку между ног. Тот взвизгнул и трясущимися руками принялся отстегивать ремень безопасности. Дядька совершенно спокойно наблюдал за этими манипуляциями, а рука продолжала покоиться в области, где находились первичные половые признаки Владимира Никитича. Наконец, ремень был отстегнут, и Владимир Никитич выскочил из машины. Пройдя пару метров, он обернулся и истерически крикнул:
- Совести у вас нет!
Дядька высунулся из окна и крикнул в ответ:
- Отнесись к этому эпизоду из твоей жизни по-философски! В конце концов, часть пути ты проехал бесплатно!
Владимир Никитич вылупился на дядьку, пару секунд переваривал услышанное, а потом продолжил удаляться от машины, стараясь делать это как можно быстрее, но не переходить на бег. Еще некоторое время дядька глядел ему вслед, усмехаясь, а потом уехал восвояси.
***
Спустя пять минут после вышеописанных событий, Владимир Никитич почесывал голову и решал, как ему добраться до дома - машину почему-то больше ловить не хотелось. К тому же, машин-то, собственно, и не было. Часовая стрелка медленно подбиралась к трем. Он решил пойти пешком. Несколько раз Владимиру Никитичу приходилось отклоняться от выбранного маршрута. Коррективы вносили собаки, неожиданно выскакивающие из подворотен и парочка пьяных компаний, состоящих исключительно из бритых мужчин. Казалось, весь мир ополчился против Владимира Никитича.
За несколько кварталов до дома Владимиру Никитичу почудилось, что сзади что-то движется. Он не стал оборачиваться, но несколько ускорился. К движению сзади, которое Владимир Никитич не мог видеть, но ощущал каждой клеточкой своего тела, прибавился непонятный звук. Владимиру Никитичу совершенно не было интересно, кто или что издает эти звуки. Он всего лишь хотел попасть домой. Поэтому он упрямо продолжал идти не оборачиваясь. Владимир Никитич слышал, как нечто тяжелое и громоздкое ползет за ним, и расстояние между ними сократилось до нескольких метров, но шел и шел.
И тогда он услышал голос декана:
- Владимир, вспомните, что скоро сессия.
Владимир Никитич заметно приободрился, губы сами начали складываться в улыбку, и уже не соображая, что делает, он развернулся на голос.
P.S. Фигурка Владимира Никитича стоит в супермаркете на улице С***. Владимир Никитич рекламирует мороженое.
Волшебный каток.
Люся повернула к нему голову. На ее верхней губе остался весьма заметный молочный след от только что съеденного мороженого. Трудно было поверить, что Люся не ощущала того, что ее рот грязный, но, казалось, подобные мелочи ее нисколько не волновали. «Фу, какая гадость», поморщился Владимир Никитич. Люся вопросительно взглянула на него, и Владимир Никитич немедленно состряпал на своем лице вежливую улыбку.
Несмотря на то, что Владимиру Никитичу едва перевалило за тридцать, он уже начинал седеть - нервная работа давала о себе знать. Владимир Никитич преподавал менеджмент в одном университетов города Н*. А Люся, собственно, была одной из его студенток. Владимир Никитич питал слабость к недалеким девушкам-бабочкам, чья беззаботность подчас граничила с потрясающей наивностью и глупостью, если не сказать непроходимой тупостью. Дам подобной категории не составляло большого труда соблазнить, учитывая социальный статус Владимира Никитича. Поэтому он и активно практиковал в своей жизни сексуальные связи со своими студенточками. Следует заметить, что половую жизнь он никогда не совмещал с работой, поэтому сердца многих пассий Владимира Никитича были разбиты окончательно и бесповоротно из-за не оправдавшихся надежд. Во-первых, секс с преподавателем никак не влиял на их успеваемость, во-вторых, когда связь подходила к логическому завершению, девушка, как правило, оставалась в состоянии глубокого недоумения, так и не поняв, изменило ли все произошедшее ее жизнь к лучшему или к худшему.
Люся идеально походила под категорию девочек-бабочек, но Владимира Никитича смущало одно обстоятельство - у нее была большая грудь. Будучи человеком начитанным, Владимир Никитич был в курсе того, что не так давно британские ученые выявили закономерность между размером груди и интеллектом женщины. Так вот, большая грудь, как ни странно, свидетельствовала о высоком интеллекте. Утверждение явно противоречило общепринятому стереотипу, но одно Владимир Никитич знал точно - британские ученые врать не станут. Да и помимо груди в самой Люсе было что-то непонятное. Нельзя было определить, глупа ли она, или, быть может, чертовски умна. Каждый раз, когда ему казалось, что Люся вот-вот сломается и окажется в его кровати, она ускользала от него каким-нибудь хитроумным способом. Иногда Владимиру Никитичу казалось, что Люся прекрасно понимает, почему он периодически ее подвозит после занятий, а также приглашает в кафе, а иногда, казалось, что она даже не догадывается о его планах. Что же думала по этому поводу сама Люся, было неизвестно.
Сегодня занятия кончились достаточно рано, ведь скоро наступала летняя сессия, и Люся с Владимиром Никитичем неспешно прогуливались по одной из центральных улиц города. Люся глазела на витрины, а Владимир Никитич с тоской думал о том, что возможно, для получения доступа к ее телу, ему придется преподнести ей какой-нибудь презент. Разумеется недорогой, но выглядящий в несколько раз дороже. И все-таки, Владимиру Никитичу не хотелось тратить и этих денег.
Люся и Владимир Никитич постепенно удалялись от центра города, что сказывалось и на составляющих улицы. Дорогие бутики постепенно заменялись более дешевыми магазинами, а потом и вовсе стали попадаться супермаркеты. Люся это не преминула заметить.
- Вы знаете основное отличие бутиков от продуктовых магазинов? - Спросила она.
Владимир Никитич усмехнулся.
- Разумеется, cher ami. В бутиках продают одежду, обувь и аксессуары, тогда как в супермаркетах разный ширпотреб и в, первую очередь, еду.
Люся хихикнула, но, по мнению, Владимира Никитича недостаточно громко и недостаточно искренне.
- Но ведь это совсем не так! - Радостно воскликнула она. - Вы придаете слишком большое значение внешним очевидным отличиям!
«Да что вы, голубушка», недовольно подумал Владимир Никитич. «Еще что скажете?»
Люся не обратила никакого внимание на изменившегося в лице Владимира Никитича и загадочно молвила:
- Манекены.
- Что манекены? - Буркнул Владимир Никитич.
Он получил в ответ торжествующий взгляд. Выдержав эффектную паузу, Люся начала щебетать.
- В витринах бутиков, как правило, стоят манекены, а в витринах супермаркетов тоже стоят манекены. Но не такие!
Владимир Никитич не удержался и прервал Люсю, не сумев скрыть раздражение, сквозившее в голосе:
- Какие же не такие манекены? Волшебные что ли?
- ДА!
Люся вся лучилась от восторга. Признаться, Владимир Никитич ранее никогда не видел ее такой возбужденной.
- Весьма занимательная история, cher ami. Не хотите ли еще мороженого? Или кофе с коньяком?
- Точнее, волшебны не манекены, а то, как они такими стали.
(«Понеслась», успела промелькнуть мысль у Владимира Никитича).
- Вот в дорогих шмоточных магазинах стоят такие выпуклые манекены, как люди в жизни, понимаете? А в витринах супермаркетов от манекенов остались одни их изображения.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Владимир Никитич смог перевести эту фразу для себя. Люся имела ввиду, что в бутиках трехмерные манекены демонстрируют потенциальным покупателям вещи из новых коллекций, а в супермаркетах стоят и не манекены даже, а картонные фигурки. Картонные фигурки, вечно улыбающиеся и рекламирующие какую-нибудь дрянь, вроде низкокалорийного майонеза или маргарина для всей семьи.
Сейчас они как раз проходили мимо магазина, из витрины которого на них пялился бесконечно счастливый мужик, оскалившийся во все свои тридцать два вставных зуба. Он стоял около тележки, заполненной продуктами.
- Ну, знаете! - Воскликнул Владимир Никитич. - Это такое же внешнее и очевидное отличие, но при этом не принципиальное.
И тут же задумался о том, что он сам только что сказал. И правда, может ли внешнее и очевидное отличие быть не принципиальным? Ведь именно благодаря подобным отличиям устанавливается разница между двумя сравниваемыми субъектами, а, следовательно, они автоматически переходят в категорию принципиальных. Но потом Владимир Никитич продолжил свою мысль, подкрепив свои рассуждениями примерами из жизни, что является обязательным для усвоения абстрактной информации. Владимир Никитич вспомнил о Маше. С Машей он встречался около года назад, пока та не защитила диплом и не исчезла навсегда из его жизни. Маша была стройной брюнеткой ростом, приближающимся к 180 см, а в описании ее телосложения вполне органично смотрелось бы слово «анорексия». Грудь Маши находилась на той границе, когда ее еще можно было называть грудью. Будь она хотя бы на сантиметр меньше в объеме, то к слову «анорексия» приплюсовывалось бы и слово «доска». А нынешняя девочка Люся, подвергавшаяся обработке Владимира Никитича, как уже было сказано выше, имела в своем распоряжении довольно внушительный бюст. Росточек Люси еле дотягивал до среднего, а волосы были выкрашены в легкомысленный ярко-рыжий цвет. Все это очевидные внешние отличия одной девушки от другой, подумал Владимир Никитич. Но. Не принципиальные, потому что и Маша и Люся суть одно. Девушки, который не давали ему перешагнуть порог и уйти в тот период жизни, когда до старости еще очень и очень далеко, но она уже маячит на горизонте. Да, однозначно, решил для себя Владимир Никитич. Никакой глупости он только что не сморозил.
Люся скользнула по спутнику равнодушным взглядом и продолжила:
- Изображения - это настоящие люди. Когда-то они были настоящими людьми.
- Когда их снимали на камеру, были они настоящими людьми.
- Этих людей никто и никогда не снимал на камеру. Ну, то есть, ради рекламы. Эти люди даже не мертвые, но и не живые. И они самые что ни на есть те самые люди.
С переводом этой фразы Владимир Никитич сильно затруднился. Казалось, Люся составила свою фразу на одном из иностранных языков, например, венгерском, сама же перевела ее через автоматический переводчик, а потом уже решила ее озвучить. Теперь ей даже удалось заинтересовать Владимира Никитича. Ему захотелось понять, о чем она толкует.
- Несколько лет назад знакомая знакомой моей подруги очень поздно возвращалась домой. Светила очень бледная луна…
- А дева шла совсем одна. - Закончил Владимир Никитич.
Люсино лицо приобрело задумчивое выражение. Она явно вознамерилась поведать что-то Владимиру Никитичу, и совсем не обратила внимания на его иронию. Или, что вполне вероятно, не поняла.
- Она шла очень подавленная. Разругалась вдрызг с подружкой и парнем. Она шла, прихрамывая, вся в слезах! А время было часа два ночи, и у нее не было денег на такси! И так получилось, что она шла по самым темным улицам, которые только можно представить, а другого варианта попасть домой не было. А вы знаете, в этих темных дворах и арках - там прячутся собаки и пьяные мужчины. И она решила пойти по проезжей части, та-то хоть как, но освещалась.
- Ее могли затащить в машину. - Владимир Никитич скептически приподнял одну бровь. Он не любил подобные рассказы. Можно подумать, все так и мечтают надругаться над девушкой, которая никого не трогает и идет себе домой. Все эти жертвы нападений и изнасилований наверняка спровоцировали их сами своим поведением. А от собаки отбиться очень легко - достаточно сделать вид, что наклоняешься за камнем. Если же нападает стая, камень нужно подобрать и бросить в вожака. Они сразу же бросятся врассыпную.
- Так ведь время два часа ночи, по таким улицам машины уже практически не ездили. - Возразила Люся. - А собаки и пьяные мужчины всегда представляют опасность. И вот она шла и шла, и в какой-то момент услышала странный звук, как будто что-то приближается к ней. Действительно какая-то машина, медленно и неотвратимо. И она обернулась, но сзади было пусто! И тогда она подумала, что ей послышалось. Она прошла перекресток, но вскоре снова услышала чье-то приближение. И опять обернулась, и там опять было пусто! Ни души!
- Слуховые галлюцинации могут повторяться, моя дорогая Люсенька.
- И тогда она пошла быстрее, хотя было больно, ведь она натерла мозоль, но быстрее надо было непременно идти, ведь неизвестно, что это были за звуки… - Тут Люся выдержала драматическую паузу, искоса взглянула на Владимира Никитича, вложив в свой взгляд как можно больше таинственности, и закончила. - Но было уже поздно.
Владимир Никитич вопросительно приподнял брови и сложил губы бантиком, всем своим видом показывая, что ждет продолжения.
- Он ее настиг и раскатал. Каток. А все почему? Потому что знакомая знакомой моей подруги работала офис-менеджером!
Владимир Никитич оказался в полном тупике.
- По ночам по городу ездит волшебный каток. Он настигает менеджеров, настигает внезапно и сзади. Раскатывает, а получившиеся фигуры потом и ставят в витрины продуктовых магазинов. Вот именно поэтому, я никогда-никогда не пойду работать менеджером. Если мне не повезет, и я не выйду замуж, то я пойду на второе высшее и продолжу искать мужа. А про фигуры говорят, что они до сих пор живы. Они все видят и могут думать, но вынуждены быть вечно неподвижными и постоянно улыбаться. Так, как когда-то раскатал их волшебный каток.
- Но почему менеджеры? - Ошарашено вопросил Владимир Никитич? - Почему только менеджеры и черт-те что это вообще такое, почему они улыбаются? Если бы меня раскатывал волшебный каток, последнее, что возникло бы на моей лице, это улыбка!
- Поэтому и менеджеры. Знаете, как было дальше? Та знакомая знакомой ускоряла и ускоряла шаг, а сзади все так же ничего не было, и вдруг она услышала голос своего начальника. Он сказал ей: «Дорогая Ирочка, вы подняли в этом месяце продажи на 15 процентов». И Ирочка невольно сразу же нацепила улыбку, остановилась и развернулась на звуки голоса. Прежде, чем она успела что-то понять, ее раскатали. Получилась фигурка. Теперь Ирочка стоит в витрине магазина «П***», тут недалеко, если хотите, пойдемте посмотрим!
- Довольно! - Резко воскликнул Владимир Никитич. - Форменный бред, милочка!
Люся обиженно замолчала.
- Вы что, всерьез мне эту байку рассказывали? Если всерьез, так тогда наблюдаются психические отклонения, если в шутку, так она не смешна.
Понять внезапную волну раздражения, накатившую на Владимира Никитича, было не сложно. Он уже довольно много времени потратил на Люсю, секс еще даже на горизонте не маячил, а тут еще и приходится задумываться, стоит ли игра свеч, и нужен ему этот секс на самом деле. Владимир Никитич ощутил непреодолимое желание остаться с собой наедине и взвесить все за и против. До этого, ему никогда не попадались конкретные идиотки. Дур-то, конечно, было сколько угодно…. Владимир Никитич закатал рукав пиджака, нарочито взглянул на часы и сказал:
- Бог ты мой, сколько времени! Совсем, вы меня, Люся, заболтали, потерял счет драгоценным минутам. Позвольте откланяться.
Быстрым шагом Владимир Никитич удалился в неизвестном направлении, а Люся зашла в продуктовый и купила себе еще мороженого.
***
С описанного выше эпизода прошло около полугода. С тех пор, Владимир Никитич так больше и не пересекался с Люсей. Она довольно посредственно сдала сессию и перешла на следующий курс, и предмет Владимира Никитича у нее закончился. Он, конечно, не стал ее заваливать, но на экзамене окатил ее ушатом холодного презрения. Люся, естественно, на сей ушат никак не прореагировала.
А сейчас Владимир Никитич находился в состоянии алкогольного подпития и возвращался от Мариночки, его нынешней протеже, на которую, кстати говоря, не пришлось тратить столько времени, сколько на Люсю. Мариночка не только довольно быстро дала понять, что совсем не против половой связи с преподавателем, но и регулярно приглашала Владимира Никитича к себе домой на кофе с коньяком, пельмени с водкой и секс на тахте. Владимир Никитич был крайне доволен таким раскладом, но уезжать от нее ему всегда приходилось на такси - в гостях у Марины он напивался.
В этот раз он долго и безуспешно пытался дозвониться до таксопарка. В итоге, ему сказали, что свободных машин нет, и придется ждать не менее часа. Это решительно не устраивало Владимира Никитича, поскольку все поставленные перед собой цели визита к Марине, он на тот момент уже выполнил. Поэтому, он решил выйти на улицу и поймать мотор. Уже первая машина остановилась, и Владимир Никитич, бесконечно довольный, туда запихнулся.
За рулем сидел пузатый дядька лет сорока пяти на вид. У него были пухленькие губки и кругленькие глазки.
- Откуда путь держим? - Бодро спросил он Владимира Никитича.
Владимир Никитич в ответ что-то неразборчиво пробормотал себе под нос.
- Веселый вечерок был, а?
Владимир Никитич продолжил бормотать. Ему не хотелось разговаривать, но и полностью игнорировать собеседника было невежливо. К тому же, у Владимира Никитича создалось впечатление, что вопросы являются чисто риторическими.
- Да че уж там, от тебя перегарчиком несет.
При этих словах Владимир Никитич встрепенулся, но дядька весело говорил дальше.
- Да ты не переживай, я сам такой. А кто не такой-то в наше время? - И в качестве успокоения дядька похлопал Владимира Никитича по коленке. А сам Владимир Никитич промолчал.
Через некоторое время дядька сказал:
- У меня пивко на заднем сидении.
- Нет, спасибо! - Молниеносно прореагировал Владимир Никитич.
Дядька обиженно надул губки, а потом облизал их.
- Да я бы сам, но видишь, за рулем.
И тут он остановил машину, повернулся к Владимиру Никитичу и положил ему руку между ног. Тот взвизгнул и трясущимися руками принялся отстегивать ремень безопасности. Дядька совершенно спокойно наблюдал за этими манипуляциями, а рука продолжала покоиться в области, где находились первичные половые признаки Владимира Никитича. Наконец, ремень был отстегнут, и Владимир Никитич выскочил из машины. Пройдя пару метров, он обернулся и истерически крикнул:
- Совести у вас нет!
Дядька высунулся из окна и крикнул в ответ:
- Отнесись к этому эпизоду из твоей жизни по-философски! В конце концов, часть пути ты проехал бесплатно!
Владимир Никитич вылупился на дядьку, пару секунд переваривал услышанное, а потом продолжил удаляться от машины, стараясь делать это как можно быстрее, но не переходить на бег. Еще некоторое время дядька глядел ему вслед, усмехаясь, а потом уехал восвояси.
***
Спустя пять минут после вышеописанных событий, Владимир Никитич почесывал голову и решал, как ему добраться до дома - машину почему-то больше ловить не хотелось. К тому же, машин-то, собственно, и не было. Часовая стрелка медленно подбиралась к трем. Он решил пойти пешком. Несколько раз Владимиру Никитичу приходилось отклоняться от выбранного маршрута. Коррективы вносили собаки, неожиданно выскакивающие из подворотен и парочка пьяных компаний, состоящих исключительно из бритых мужчин. Казалось, весь мир ополчился против Владимира Никитича.
За несколько кварталов до дома Владимиру Никитичу почудилось, что сзади что-то движется. Он не стал оборачиваться, но несколько ускорился. К движению сзади, которое Владимир Никитич не мог видеть, но ощущал каждой клеточкой своего тела, прибавился непонятный звук. Владимиру Никитичу совершенно не было интересно, кто или что издает эти звуки. Он всего лишь хотел попасть домой. Поэтому он упрямо продолжал идти не оборачиваясь. Владимир Никитич слышал, как нечто тяжелое и громоздкое ползет за ним, и расстояние между ними сократилось до нескольких метров, но шел и шел.
И тогда он услышал голос декана:
- Владимир, вспомните, что скоро сессия.
Владимир Никитич заметно приободрился, губы сами начали складываться в улыбку, и уже не соображая, что делает, он развернулся на голос.
P.S. Фигурка Владимира Никитича стоит в супермаркете на улице С***. Владимир Никитич рекламирует мороженое.