Уваровцы. Илёшин Борис Иванович. Тайна свидания корнета с казначейшей.
ПОЭТИЧЕСКИЙ ОЛИМП
Тайна свидания корнета с казначейшей
Борис ИЛЁШИН.
Автор пытается докопаться, был ли Лермонтов, автор "Тамбовской казначейши", в этом старинном русском городе. Документально это не подтверждено, но версия выглядит убедительно: был. Дело, однако, не в том, встречался ли корнет с прелестной казначейшей. Читателя ждет удовольствие приобщиться к таинству рождения поэтического шедевра.
В третьем номере журнала "Современник" за 1838 год была напечатана поэма Лермонтова "Казначейша". Слово "Тамбовская" цензоры сняли. Название города в самом тексте тоже заменили буквой "Т" с точками. Стражи печати сочли, видимо, невозможным полностью назвать город, где происходили описываемые в поэме события. Сильно пострадал после "редактирования" и текст поэмы. И.И. Панаев в своих "Воспоминаниях" пишет, как возмущался Михаил Юрьевич произволом цензуры: "Он держал тоненькую розовую книжечку "Современника" в руке и покушался было разодрать ее, но г. Краевский не допустил его до этого. "Это черт знает, что такое! позволительно ли делать такие вещи! - говорил Лермонтов, размахивая книжечкою... - Это ни на что не похоже!" Он подсел к столу, взял толстый красный карандаш и на обертке "Современника"... набросал какую-то карикатуру".
Цензура изъяла из поэмы "подозрительные места" по понятным причинам. Лермонтов без прикрас нарисовал в ней картину жизни захолустного губернского города, который "на карте генеральной кружком означен не всегда".
И все же, несмотря на то, что текст произведения сильно пострадал от цензуры - не только официальной, но и редакционной, - она сразу же стала популярной среди читателей. Под ее впечатлением Василий Андреевич Тропинин в 1841 году создаст картину "Казначейша". Ныне она находится в Государственном Русском музее в Ленинграде. Любители творчества Лермонтова узнают в ней жену старого тамбовского казначея Бобковского. И при этом многие из них вспоминают строчки лермонтовской поэмы:
... А глаза...
Ну, что такое бирюза?
Что небо?..
А этот носик! эти губки,
Два свежих розовых листка!
А перламутровые зубки,
А голос сладкий как мечта!
Со времени появления поэмы в "Современнике" прошло полтора с лишним века. Но до сих пор точно неизвестно, когда ее Лермонтов написал (рукопись не сохранилась). Одни литературоведы называют 1838 год - год напечатания поэмы в журнале, другие - 1837-й, третьи - 1836-й, когда поэт ездил в отпуск в Тарханы и по пути, возможно, останавливался в Тамбове.
Достоверных свидетельств, подтверждающих, что Михаил Юрьевич посетил этот город, нет. Поэт не упоминает Тамбов ни в одном письме (правда, их сохранилось чрезвычайно мало), не сделал ни одного "тамбовского" рисунка, хотя был великолепным рисовальщиком и оставил в путевых альбомах и тетрадях много дорожных заметок и зарисовок. (Тамбов того времени запечатлел один из ближайших друзей Пушкина поэт Василий Андреевич Жуковский, побывавший в городе летом 1837 года во время путешествия по России со своим воспитанником, будущим императором Александром II. Сделанные им в городе рисунки ныне находятся в Государственном литературном музее в Москве).
Александр Блок, горячо интересовавшийся жизнью и творчеством Михаила Юрьевича, писал: "Почвы для исследования Лермонтова нет - биография нищенская. Остается "провидеть" Лермонтова... Когда роют клад, прежде разбирают смысл шифра, который укажет место клада... Лермонтовский клад стоит упорных трудов".
Сохранилось письмо Михаила Юрьевича к М.А. Лопухиной от 15 февраля 1838 года, в котором он писал (по-французски): "Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему "Тамбовскую казначейшу". Он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере "Современника"". Это письмо дает основание утверждать, что поэма была закончена в конце 1837-го или в самом начале 1838 года.
А как же насчет посещения Лермонтовым Тамбова?
С нетерпением ожидая приезда любимого Мишеля в родные края, Е.А. Арсеньева в октябре 1835 года писала внуку: "...хотя Тарханы и в Пензенской губернии, но на Пензу ехать с лишком двести верст крюку, то из Москвы должно ехать на Рязань, на Козлов и на Тамбов, а из Тамбова на Кирсанов в Чембар..." Есть все основания предполагать, что Лермонтов воспользовался советом бабки, зная, что Астраханский и Саратовский тракты, в отличие от тракта на Нижний Ломов, содержались в более или менее приличном состоянии. Об этом свидетельствует и хранящийся в государственном архиве Тамбовской области документ: "Главный тракт, по которому более бывает приезжающих, есть из Москвы через Тамбов и Астрахань, на станциях сего тракта содержится по 20 лошадей и в нужных местах выстроены для проезжающих почтовые дома".
Двадцатого декабря 1835 года корнету "Его Императорского Величества лейб-гвардии гусарского полка Михаилу Лермонтову, сыну Юрьеву было дозволено уйти в испрашиваемый отпуск по домашним обстоятельствам, а в самый канун 1836 года он был уже в Тарханах. Значит, на всю дорогу (тысяча с лишним верст) ушло не более десяти дней, считая остановку в Москве. В Тарханы приходилось поспешать, долго не задерживаясь на почтовых станциях. Скорее всего последнюю остановку в пути он сделал поздно вечером 30 декабря в Тамбове.
В городе у него были близкие знакомые, и среди них приятель по Московскому университетскому пансиону Иосиф Романович Грузинов, служивший в земском суде. Предки Грузинова вышли из Грузии и носили фамилию Мамчевадзе. В середине XVIII века его прадед Роман Мамчевадзе поселился на Дону и донские казаки нарекли его Грузиновым (так башкиры становились Башкировыми, а поляки - Поляковыми). Отцу Грузинова - Роману Осиповичу за примерную службу в лейб-казачьем полку Павел I в 1797 году пожаловал имение в Лесном Тамбове. Дослужившись до майора, он вышел в отставку и поселился в губернском центре, женившись на тамбовской помещице Ольге Андреевне Давыдовой. 25 декабря 1812 года у Грузиновых родился сын Иосиф, будущий приятель Лермонтова, которому поэт посвятил стихотворение "К Грузинову". Почему бы Михаилу Юрьевичу не заночевать у него, чтобы рано утром поспешить к ожидавшей его бабушке, у нее встретить Новый год? До Тархан уже рукой подать - неполный день езды. По-видимому, рано утром 31 декабря проехал он по набережной.
Когда сквозь пелену тумана
Едва проглядывает Цна,
Когда лишь купола собора
Роскошно золотит Аврора,
И, тишины известный враг,
Еще безмолствовал кабак...
Проезжая по трем прямым тамбовским улицам, Лермонтов увидел два трактира - один "Московский", а другой "Берлин".
Конечно, на Большой улице ему не могли не показать дом картежников Протасьевых. Азартные игры в карты продолжались здесь неделями, проигрывались целые состояния:
...крапленые колоды
Не раз невинные доходы
С индеек, масла и овса
Вдруг пожирали в полчаса.
Из Москвы в Тамбов направлялись целые обозы с картами. Только за апрель 1809 года тамбовский Приказ общественного призрения заплатил Московской карточной конторе 14 300 рублей - деньги по тем временам громадные. Но и этого было мало. "Поелику в Тамбове никаких увеселений нет, кроме карточного клуба... да и в том же городе живет наибольшее число играющих в карты дворян, посему покорнейше просим выполнить наше повышенное требование", - писали отцы города в Москву.
И совсем не случайно в "Тамбовской казначейше" описан случай, как местный старый казначей проиграл в карты свою жену.
Лермонтоведы давно обратили внимание на то, что в творчестве Михаила Юрьевича все перечувствовано прежде, чем сказано, все видено прежде, чем художническая кисть положила мазок на картину. Совсем маленькая деталь. Вскоре после приезда к бабушке Лермонтов писал своему другу С. Раевскому: "Я теперь живу в Тарханах в Чембарском уезде.., слушаю, как под окном воет метель. Здесь снег в сажень глубины...". Скорее всего такие же снега он видел и в Тамбове. И не преминул упомянуть об этом в повести "Бэла". Описывая свое пребывание на Кавказе и путешествие по Чертовой долине, он сообщал: "Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего Отечества".
Вполне вероятно, что в Петербург Михаил Юрьевич возвращался тоже через Тамбов. И сделал здесь еще одну короткую остановку - этого достаточно, чтобы составить довольно точное представление о внешнем облике небольшого города.
Парламентская газета :: www.pnp.ru :: Архив
Номер 22(1394) 06 февраля 2004 года
Постоянный адрес статьи: http://www.pnp.ru/archive/13943030.html
Тайна свидания корнета с казначейшей
Борис ИЛЁШИН.
Автор пытается докопаться, был ли Лермонтов, автор "Тамбовской казначейши", в этом старинном русском городе. Документально это не подтверждено, но версия выглядит убедительно: был. Дело, однако, не в том, встречался ли корнет с прелестной казначейшей. Читателя ждет удовольствие приобщиться к таинству рождения поэтического шедевра.
В третьем номере журнала "Современник" за 1838 год была напечатана поэма Лермонтова "Казначейша". Слово "Тамбовская" цензоры сняли. Название города в самом тексте тоже заменили буквой "Т" с точками. Стражи печати сочли, видимо, невозможным полностью назвать город, где происходили описываемые в поэме события. Сильно пострадал после "редактирования" и текст поэмы. И.И. Панаев в своих "Воспоминаниях" пишет, как возмущался Михаил Юрьевич произволом цензуры: "Он держал тоненькую розовую книжечку "Современника" в руке и покушался было разодрать ее, но г. Краевский не допустил его до этого. "Это черт знает, что такое! позволительно ли делать такие вещи! - говорил Лермонтов, размахивая книжечкою... - Это ни на что не похоже!" Он подсел к столу, взял толстый красный карандаш и на обертке "Современника"... набросал какую-то карикатуру".
Цензура изъяла из поэмы "подозрительные места" по понятным причинам. Лермонтов без прикрас нарисовал в ней картину жизни захолустного губернского города, который "на карте генеральной кружком означен не всегда".
И все же, несмотря на то, что текст произведения сильно пострадал от цензуры - не только официальной, но и редакционной, - она сразу же стала популярной среди читателей. Под ее впечатлением Василий Андреевич Тропинин в 1841 году создаст картину "Казначейша". Ныне она находится в Государственном Русском музее в Ленинграде. Любители творчества Лермонтова узнают в ней жену старого тамбовского казначея Бобковского. И при этом многие из них вспоминают строчки лермонтовской поэмы:
... А глаза...
Ну, что такое бирюза?
Что небо?..
А этот носик! эти губки,
Два свежих розовых листка!
А перламутровые зубки,
А голос сладкий как мечта!
Со времени появления поэмы в "Современнике" прошло полтора с лишним века. Но до сих пор точно неизвестно, когда ее Лермонтов написал (рукопись не сохранилась). Одни литературоведы называют 1838 год - год напечатания поэмы в журнале, другие - 1837-й, третьи - 1836-й, когда поэт ездил в отпуск в Тарханы и по пути, возможно, останавливался в Тамбове.
Достоверных свидетельств, подтверждающих, что Михаил Юрьевич посетил этот город, нет. Поэт не упоминает Тамбов ни в одном письме (правда, их сохранилось чрезвычайно мало), не сделал ни одного "тамбовского" рисунка, хотя был великолепным рисовальщиком и оставил в путевых альбомах и тетрадях много дорожных заметок и зарисовок. (Тамбов того времени запечатлел один из ближайших друзей Пушкина поэт Василий Андреевич Жуковский, побывавший в городе летом 1837 года во время путешествия по России со своим воспитанником, будущим императором Александром II. Сделанные им в городе рисунки ныне находятся в Государственном литературном музее в Москве).
Александр Блок, горячо интересовавшийся жизнью и творчеством Михаила Юрьевича, писал: "Почвы для исследования Лермонтова нет - биография нищенская. Остается "провидеть" Лермонтова... Когда роют клад, прежде разбирают смысл шифра, который укажет место клада... Лермонтовский клад стоит упорных трудов".
Сохранилось письмо Михаила Юрьевича к М.А. Лопухиной от 15 февраля 1838 года, в котором он писал (по-французски): "Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему "Тамбовскую казначейшу". Он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере "Современника"". Это письмо дает основание утверждать, что поэма была закончена в конце 1837-го или в самом начале 1838 года.
А как же насчет посещения Лермонтовым Тамбова?
С нетерпением ожидая приезда любимого Мишеля в родные края, Е.А. Арсеньева в октябре 1835 года писала внуку: "...хотя Тарханы и в Пензенской губернии, но на Пензу ехать с лишком двести верст крюку, то из Москвы должно ехать на Рязань, на Козлов и на Тамбов, а из Тамбова на Кирсанов в Чембар..." Есть все основания предполагать, что Лермонтов воспользовался советом бабки, зная, что Астраханский и Саратовский тракты, в отличие от тракта на Нижний Ломов, содержались в более или менее приличном состоянии. Об этом свидетельствует и хранящийся в государственном архиве Тамбовской области документ: "Главный тракт, по которому более бывает приезжающих, есть из Москвы через Тамбов и Астрахань, на станциях сего тракта содержится по 20 лошадей и в нужных местах выстроены для проезжающих почтовые дома".
Двадцатого декабря 1835 года корнету "Его Императорского Величества лейб-гвардии гусарского полка Михаилу Лермонтову, сыну Юрьеву было дозволено уйти в испрашиваемый отпуск по домашним обстоятельствам, а в самый канун 1836 года он был уже в Тарханах. Значит, на всю дорогу (тысяча с лишним верст) ушло не более десяти дней, считая остановку в Москве. В Тарханы приходилось поспешать, долго не задерживаясь на почтовых станциях. Скорее всего последнюю остановку в пути он сделал поздно вечером 30 декабря в Тамбове.
В городе у него были близкие знакомые, и среди них приятель по Московскому университетскому пансиону Иосиф Романович Грузинов, служивший в земском суде. Предки Грузинова вышли из Грузии и носили фамилию Мамчевадзе. В середине XVIII века его прадед Роман Мамчевадзе поселился на Дону и донские казаки нарекли его Грузиновым (так башкиры становились Башкировыми, а поляки - Поляковыми). Отцу Грузинова - Роману Осиповичу за примерную службу в лейб-казачьем полку Павел I в 1797 году пожаловал имение в Лесном Тамбове. Дослужившись до майора, он вышел в отставку и поселился в губернском центре, женившись на тамбовской помещице Ольге Андреевне Давыдовой. 25 декабря 1812 года у Грузиновых родился сын Иосиф, будущий приятель Лермонтова, которому поэт посвятил стихотворение "К Грузинову". Почему бы Михаилу Юрьевичу не заночевать у него, чтобы рано утром поспешить к ожидавшей его бабушке, у нее встретить Новый год? До Тархан уже рукой подать - неполный день езды. По-видимому, рано утром 31 декабря проехал он по набережной.
Когда сквозь пелену тумана
Едва проглядывает Цна,
Когда лишь купола собора
Роскошно золотит Аврора,
И, тишины известный враг,
Еще безмолствовал кабак...
Проезжая по трем прямым тамбовским улицам, Лермонтов увидел два трактира - один "Московский", а другой "Берлин".
Конечно, на Большой улице ему не могли не показать дом картежников Протасьевых. Азартные игры в карты продолжались здесь неделями, проигрывались целые состояния:
...крапленые колоды
Не раз невинные доходы
С индеек, масла и овса
Вдруг пожирали в полчаса.
Из Москвы в Тамбов направлялись целые обозы с картами. Только за апрель 1809 года тамбовский Приказ общественного призрения заплатил Московской карточной конторе 14 300 рублей - деньги по тем временам громадные. Но и этого было мало. "Поелику в Тамбове никаких увеселений нет, кроме карточного клуба... да и в том же городе живет наибольшее число играющих в карты дворян, посему покорнейше просим выполнить наше повышенное требование", - писали отцы города в Москву.
И совсем не случайно в "Тамбовской казначейше" описан случай, как местный старый казначей проиграл в карты свою жену.
Лермонтоведы давно обратили внимание на то, что в творчестве Михаила Юрьевича все перечувствовано прежде, чем сказано, все видено прежде, чем художническая кисть положила мазок на картину. Совсем маленькая деталь. Вскоре после приезда к бабушке Лермонтов писал своему другу С. Раевскому: "Я теперь живу в Тарханах в Чембарском уезде.., слушаю, как под окном воет метель. Здесь снег в сажень глубины...". Скорее всего такие же снега он видел и в Тамбове. И не преминул упомянуть об этом в повести "Бэла". Описывая свое пребывание на Кавказе и путешествие по Чертовой долине, он сообщал: "Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего Отечества".
Вполне вероятно, что в Петербург Михаил Юрьевич возвращался тоже через Тамбов. И сделал здесь еще одну короткую остановку - этого достаточно, чтобы составить довольно точное представление о внешнем облике небольшого города.
Парламентская газета :: www.pnp.ru :: Архив
Номер 22(1394) 06 февраля 2004 года
Постоянный адрес статьи: http://www.pnp.ru/archive/13943030.html