...
Целый день могу рассказывать про себя любимую, дай только уши, готовые рядом трепетать на ветру: всё такое стройное выходит, если и есть изъяны, то выглядят они задумкой мастера, а не браком; я не могу не хотеть записать свои мысли, но сколько уже я что-то сюда пишу -- всё лишь малая часть сказанного. Наверное я понимаю, что иметь всё о себе написанным -- слишком много и для меня, и для потенциальных читателей. Я и так в любом разговоре слишком загоняться начинаю через десять минут после его начала, и что делать? -- либо затыкать себе рот, чтобы не продолжать, либо затыкать себе рот, чтобы не разреветься от отчаяния, -- невелик выбор. А если ещё будет целая книга обо мне... ой, какой занудой я тогда стану, даже представить сложно. Поэтому -- здесь лишь малая часть.
И малая часть в памяти.
На экране моего телефона две фотографии рыжего кота, которого не стало летом. Я не хочу его забывать, не хочу забывать, что чувствовала, когда его нашла, правда, не хочу и ещё раз это почувствовать. И вот, я еду в вагоне метро, не могу не то что сайт какой-нибудь открыть, а даже читалку, которой, казалось бы, на фиг не нужен интернет для запуска, но которая после обновления без интернета не запускается, смотрю на фотографии рыжего кота и не вижу уже того, что стояло перед глазами в первые дни после. Зачем-то я пытаюсь вспомнить, воспроизвести в подробностях, и тут мысли мягко уходят в сторону, я, например, начинаю это писать. И так со всем, что заставило меня плакать.
В первый ли раз почувствовала, как меняют меня сны? Такое уже случалось когда-то: если будили не вовремя, день был испорчен до самой последней минутки. Если же снилась тайна, счастливее меня никого не было. Не умея рисовать, с карандашом в руках я пыталась запомнить хоть что-то: может быть это станет иллюстрацией к будущим словам? -- думала я. Ещё поутру менялось отношение к людям, я могла разлюбить наяву, разочаровавшись во сне, могла и влюбиться во сне, а потом трясти головой наяву, стряхивая сон, никак не желающий отставать. Смотришь на человека, головой понимаешь одно, а сердцем -- совсем другое. До сих пор считаю это странным, хотя много об этом читала, но одно дело читать.
Сны рождаются из неосторожных фраз, услышанных историй и несбывшихся обещаний. Например, неделю хожу по улицам, слушая на польском книги Януша Вишневского. Они напоминают мне, почему я когда-то с головой окунулась в изучение этого языка и даже чему-то научилась. У меня со всем, за что ни возьмись, сложно, но случаются всегда такие вот находки, за которыми мне легко и очень правильно. И даже то, что мне явно очень одиноко с собой, тогда не беспокоит. Опять же, płakać trzeba w spokoju, tylko wtedy ma się z tego radość.