Другой мир. Восстание Ликанов
Несколько вопросов о любви. Или об отношениях двоих (не знаю, как правильнее). Два существа из разных племён, находящихся во вражде или рабовладельческих отношениях. Два существа, которые полюбили друг друга. Как им может житься? По всему выходит, что один из них - существо из угнетённой семьи - обязательно будет протестовать против власти угнетателей, обязательно захочет сделать что-то для своей семьи и пойти против семьи любимого (или существа, с которым он проводит своё время - не знаю, как правильнее). И как реагировать на это второму?.. С одной стороны, он любит, с другой стороны, связан долгом или клятвами какими-нибудь со своей семьёй или кланом - там уже по обстоятельствам, факт в том, что какая-нибудь связь так или иначе найдётся. Но сейчас это неважно. И вот, по всем известным мне правилам «построения отношений», они должны всячески терпеть разделяющее их нечто, не позволять другому страдать из-за чем угодно обоснованной невозможности принять правильное (может быть и только на первый взгляд правильное) решение (тут я имею в виду, например, возможное решение Сони помочь Люциану бежать и восстать вместе со своим племенем (говорю это, ещё только начав смотреть фильм, не знаю пока, что будет дальше, но это снова неважно, мне сейчас важнее именно эту ситуацию рассмотреть)). И ни один из них не должен говорить другому ничего такого, что приведёт этого другого к необходимости сделать какой-нибудь выбор выше сил. Это ли и есть одно из проявлений настоящей любви? Или я что-то путаю? Но нет, Люциан говорит. А Соня явно страдает от этого, и всё равно не начинает с ним ругаться - только просит не делать задуманного. Я снова веду к настоящей любви до гроба (или настоящим отношениям двух существ/людей - не знаю, как правильнее).
Применяя уже известный мне приём и рассматривая свою жизнь под таким углом, я бы сказал, что чаще всего мне приходилось терпеть. Терпеть и не говорить чего-то, что, по моему мнению, приведёт к охлаждению отношений (сколько я не хотел употреблять этого слова, но всё к одному - никак не назвать по-другому мне этого явления… осталось только об отношениях говорить). Потому что мне никогда не хотелось охлаждения. Однако всё равно когда-нибудь всё мучительное должно быть сказано, иначе прорвёт, если не сказать. И говоришь... И оно наступает… дальше две мысли расходятся в разные стороны: с одной стороны, мне вообще-то не стоит много говорить о любви (или об отношениях двоих - не знаю, как правильнее), потому что я в ней мало что понимаю, больше как-то о непреодолимом инстинкте сохранения от одиночества речь идёт, с другой стороны - до сих пор не могу понять, почему людям в большинстве своём не нужна сильная привязанность к ним кого-то другого - потому ли, что эта привязанность сродни всё тому же инстинкту и не несёт в себе ничего возвышенного? Снова, как и во всех предыдущих записях, вопросы без надежды на ответ.