Евгений Евтушенко
На острове Пасхи тоже есть статуи, как и в Нью-Йорке. Они стоят, высеченные из черного пористого камня, с большими широкими носами, как у Льва Толстого, и с обиженно оттопыренными губами, как дети, у которых что-то отобрали.
Некоторые статуи упали, и никто не знает почему. Даже циклон не способен повалить эти громады.
Чилийский архитектор Гонсало Фигероа, создатель науки поднимания упавших статуй, стоял в выцветших джинсах, с ожерельем из белоснежных ракушек на волосатой груди и разглядывал вместе со мной одного упавшего каменного великана.
Великан был обмотан тросами, и его безуспешно пытались приподнять три самосвала, поставленных под определённым углом.
Угол выверялся тщательно, и включать скорость водители должны были одновременно и плавно, потому что в противном случае великан мог приподняться, но накрениться и рухнуть.
А этот великан был упорным и вообще не хотел вставать. Великан лежал на спине, и его лицо, обдаваемое брызгами океана, выражало презрение к жалким усилиям людей.
- Если сильно дернуть, конечно, мы его поднимем, - сказал Гонсало. - Но тогда он снова упадёт, и уже лицом вниз. Придётся действовать методом камешков.
- Что это за метод? - спросил я.
- Это древний метод паскуанцев, когда здесь ещё не было никакой техники. Под спину статуи они подкладывали плоские камешки - один за одним, и статуя поднималась. Это, конечно, во много раз медленнее, но зато безопаснее для статуи. Рывки обычно кончаются падением...
Гонсало усмехнулся и добавил:
- Так же и в истории. Горячие головы всегда рвутся поднять нацию, упавшую на спину, рывком. Но они забывают, что нация затем может рухнуть лицом вниз. В истории я тоже предпочитаю метод камешков.
Говорят,
что когда привезли эту статую,
то её выгружали
на части разъяту,
и тащили на тросах
по берегу голому:
то гигантский мизинец
то ногу,
то голову,
и Свобода валялась,
никем воедино не собранная,
словно воронами разодранная...
На моторках сюда
любопытные пёрли
и снимались,
воссев у Свободы на горле.
Залезали к ней в голову -
нет ли подвоха?
Усмехались довольно:
"Безмозгла, дурёха!"
За подол её цапали -
люди есть люди! -
и, хихикая,
тискали ржавые груди...
А сейчас она встала.
В подножье её - колоннада.
Голова там, где надо,
и факел, где надо.
Но не знают,
над нею летя, самолёты,
что утеряно сердце её
в суматохе.
Высоко вознеслась.
В люди девочка выбилась.
Но всегда вознесенье без сердца -
лишь видимость.
Если сердце не вложено
или же просто заглохло,
не сколотят Свободу
любые болты и заклепки.
То, что люди свободны,
им статуи ловко соврали.
Монумент - это призрак.
Свободу еще не собрали,
и расшвыряны части
её неповинного тела,
будто с хряском
на плахе
рубили её оголтело.
Собирайте Свободу
хотя бы по малым кусочкам,
собирать завещайте
своим сыновьям или дочкам.
Поливайте Свободу не грязью -
живою водою,
чтобы встала она над землёй
молодой-молодою.
И её не собрать, как хотелось, конечно бы, -
мигом,
и её не поднять в одиночку,
а только всем миром.
Поднимайте Свободу по методу камешков -
хитро,
но не слишком хитрите -
судьба посмеётся ехидно.
Поднимайте её,
чтоб помочь всем раздетым, разутым,
если надо - рывком,
но рывком не шальным, а разумным.
...
1968 г.
Некоторые статуи упали, и никто не знает почему. Даже циклон не способен повалить эти громады.
Чилийский архитектор Гонсало Фигероа, создатель науки поднимания упавших статуй, стоял в выцветших джинсах, с ожерельем из белоснежных ракушек на волосатой груди и разглядывал вместе со мной одного упавшего каменного великана.
Великан был обмотан тросами, и его безуспешно пытались приподнять три самосвала, поставленных под определённым углом.
Угол выверялся тщательно, и включать скорость водители должны были одновременно и плавно, потому что в противном случае великан мог приподняться, но накрениться и рухнуть.
А этот великан был упорным и вообще не хотел вставать. Великан лежал на спине, и его лицо, обдаваемое брызгами океана, выражало презрение к жалким усилиям людей.
- Если сильно дернуть, конечно, мы его поднимем, - сказал Гонсало. - Но тогда он снова упадёт, и уже лицом вниз. Придётся действовать методом камешков.
- Что это за метод? - спросил я.
- Это древний метод паскуанцев, когда здесь ещё не было никакой техники. Под спину статуи они подкладывали плоские камешки - один за одним, и статуя поднималась. Это, конечно, во много раз медленнее, но зато безопаснее для статуи. Рывки обычно кончаются падением...
Гонсало усмехнулся и добавил:
- Так же и в истории. Горячие головы всегда рвутся поднять нацию, упавшую на спину, рывком. Но они забывают, что нация затем может рухнуть лицом вниз. В истории я тоже предпочитаю метод камешков.
Говорят,
что когда привезли эту статую,
то её выгружали
на части разъяту,
и тащили на тросах
по берегу голому:
то гигантский мизинец
то ногу,
то голову,
и Свобода валялась,
никем воедино не собранная,
словно воронами разодранная...
На моторках сюда
любопытные пёрли
и снимались,
воссев у Свободы на горле.
Залезали к ней в голову -
нет ли подвоха?
Усмехались довольно:
"Безмозгла, дурёха!"
За подол её цапали -
люди есть люди! -
и, хихикая,
тискали ржавые груди...
А сейчас она встала.
В подножье её - колоннада.
Голова там, где надо,
и факел, где надо.
Но не знают,
над нею летя, самолёты,
что утеряно сердце её
в суматохе.
Высоко вознеслась.
В люди девочка выбилась.
Но всегда вознесенье без сердца -
лишь видимость.
Если сердце не вложено
или же просто заглохло,
не сколотят Свободу
любые болты и заклепки.
То, что люди свободны,
им статуи ловко соврали.
Монумент - это призрак.
Свободу еще не собрали,
и расшвыряны части
её неповинного тела,
будто с хряском
на плахе
рубили её оголтело.
Собирайте Свободу
хотя бы по малым кусочкам,
собирать завещайте
своим сыновьям или дочкам.
Поливайте Свободу не грязью -
живою водою,
чтобы встала она над землёй
молодой-молодою.
И её не собрать, как хотелось, конечно бы, -
мигом,
и её не поднять в одиночку,
а только всем миром.
Поднимайте Свободу по методу камешков -
хитро,
но не слишком хитрите -
судьба посмеётся ехидно.
Поднимайте её,
чтоб помочь всем раздетым, разутым,
если надо - рывком,
но рывком не шальным, а разумным.
...
1968 г.