(no subject)
Полшестого утра, Фонтанка, фонари на последнем вольте,
допивается через силу, добредается до "извольте",
рассветается через муку, через спелость глазных соплодий
узнается пейзаж посильно, через "кажется", через "вроде".
Я шагаю, нет - я шатаюсь, вместе с Питером, я увечен,
тем, что я опять собираюсь, тем, что я нездоров, калечен
всеми люменами рассвета, всеми люксами белой ночи,
вы пишите на адрес "где-то", вы поставьте пометку "очень".
Бары Рубинштейна и центра, состыкуйте мои маршруты,
я вернусь, я верну с процентом! Спотыкался, поскольку - круто.
Сохраните мои опивки, отряхаю здесь свои путы,
собираю здесь свои сливки, проживаю часы, минуты.
Покажите мне свои ксивы, объясните мне про березы,
я пропах городскою псиной, я забыл, когда был тверезый.
Мне не надо синий троллейбус, или синемобиль с подачей,
мой любимый желтый автобус ждет меня и глаза не прячет,
убаюкай меня, Фонтанка, уложи меня на брусчатку,
как вчерашний флаер, как ветошь, чтобы не было отпечатков.
Лишь бы град оставался прежним, безупречным и безутешным,
лишь бы ветер казался свежим, чтобы утро являлось грешным,
чистым, острым и неслучайным, таким питерским и прибрежным
вскриком чаек или бакланов, намекающим - это нежно,
это дорого, непостоянно, относительно и прекрасно,
это то, что дается даром, очень дорого, и - напрасно.
допивается через силу, добредается до "извольте",
рассветается через муку, через спелость глазных соплодий
узнается пейзаж посильно, через "кажется", через "вроде".
Я шагаю, нет - я шатаюсь, вместе с Питером, я увечен,
тем, что я опять собираюсь, тем, что я нездоров, калечен
всеми люменами рассвета, всеми люксами белой ночи,
вы пишите на адрес "где-то", вы поставьте пометку "очень".
Бары Рубинштейна и центра, состыкуйте мои маршруты,
я вернусь, я верну с процентом! Спотыкался, поскольку - круто.
Сохраните мои опивки, отряхаю здесь свои путы,
собираю здесь свои сливки, проживаю часы, минуты.
Покажите мне свои ксивы, объясните мне про березы,
я пропах городскою псиной, я забыл, когда был тверезый.
Мне не надо синий троллейбус, или синемобиль с подачей,
мой любимый желтый автобус ждет меня и глаза не прячет,
убаюкай меня, Фонтанка, уложи меня на брусчатку,
как вчерашний флаер, как ветошь, чтобы не было отпечатков.
Лишь бы град оставался прежним, безупречным и безутешным,
лишь бы ветер казался свежим, чтобы утро являлось грешным,
чистым, острым и неслучайным, таким питерским и прибрежным
вскриком чаек или бакланов, намекающим - это нежно,
это дорого, непостоянно, относительно и прекрасно,
это то, что дается даром, очень дорого, и - напрасно.