Сотворение Истории
Несколько лет назад читающий мир осиротел. Многие сокрушались, что ушел последний энциклопедист XX века. А может быть, последний вообще. На русском продолжают еще издаваться статьи и эссе, дополняющие потрет великого мастера. Например, я с большим удовольствием прочитал недавно «Шесть прогулок в литературных лесах». Но en masse помнят его, конечно, за великолепные романы, которые с возрастом читать только интереснее. Мне невероятно повезло, что лишь через четверть века после его самых известных первых двух романов я добрался до следующего. Окунувшись с головой в «Баудолино», я спустя несколько дней вынырнул немного другим человеком.
«Баудолино» Умберто Эко наполнен аллюзиями и цитатами, многие из которых настолько искусно вплетены в текст, что лишь специалисты могут отличить цитируемые исторические источники от авторского вымысла. Изысканность языка заставляет постоянно удивляться мастерству переводчика. И не напрасно - комментарии переводчика читать не менее интересно, чем сам текст.
Не знаю, был ли в этом авторский замысел или так получилось случайно, но «Баудолино» мне показался постмодернистской версией «Сотворения мира» Гора Видала. Видал вместе с Киром Спитамой проводит читателя через несколько десятилетий древнего мира от Греции до Китая, показывая зарождение современной цивилизации. Эко историей Баудолино делает вроде бы то же самое, но у него история творится манипуляцией одного единственного человека. Переходы от серьезного к смешному, от правды, или того, что считается исторической правдой, к вымыслу или абсурду настолько легки и изящны, что в конце концов не имеют значения.
Историю не пишут победители. То есть, конечно, пишут, но это уже потом. Сначала историю творят. Кир Спитама - наблюдатель. Баудолино - творец. Настоящее мастерство творца состоит в том, чтобы о нем не знали или забыли. Манипулировать людьми просто. Манипулировать идеями и убеждениями сложнее - это манипуляция уровнем выше. Но эффект такой манипуляции гораздо сильнее, так как идеи живут много дольше, и увлекают за собой людей многие годы или даже столетия.
Конечно, Умберто Эко не хотел подвергнуть сомнению историю. Он просто прикалывался. Но насколько мастерски, черт возьми!