Либерализм и национализм, или почему я за «Евромайдан»
Оригинал взят у e_v_ikhlov в Либерализм и национализм, или почему я за «Евромайдан»
Создание российско-украинской конфедерации стало бы грандиознейшей внешнеполитической победой послеавгустовской России - путинской, ельцинской, прохоровской, ходорковской - любой. И одновременно - страшным национальным поражением Украины. Украинская экономика стала бы придатком российских монополий, украинская политика - филиалом Кремля (или Охотного ряда, если восторжествует парламентаризм), а украинская культура - рудиментом в общероссийской массовой культуре. Только западноукраинский анклав превратился бы в вечный нарыв.
Это как если бы Канада вошла в США, и французский Квебек немедленно превратился бы из равноправной общины в стремительно ассимилируемый анклав. Но и все канадцы ощутили бы себя американцами второго сорта. И постепенно зрело бы недовольство, причём с обеих сторон, ибо слишком многим в США показалась бы избыточной цена «подтягивания» Канады. Хотя внешне такое объединённое Североамериканская государство стало бы вообще супер-супердержавой, а статус бывших канадцев и их социально-политическая валентность, резко повысились. Так же с Мексикой - миллионы мексиканцев мечтают по отдельности переселиться на Север, но все понимают - только почти 90-летнее дистанцирование от Америки помогли сформироваться мексиканской экономике, уцелеть мексиканской культуре.
Когда лет семь назад шла самая грандиозная российско-белорусская нефтегазовая война, я открыто поддержал доводы Лукашенко, требующего от Москвы многомиллиардной компенсации за введение рубля в качестве единой валюты. Я понимал, что из-за структурной особенности* белорусской экономики, её приведёт к коллапсу переход даже на такую не слишком стабильную валюту, как докризисный рубль. И напоминал о жалкой участи народного хозяйства ГДР (между прочим, образцового для Центральной Европы) после попадания его в зону западной марки.
Именно, учитывая все эти примеры, я убеждён, что включение Украины в российскую финансово-экономическую, политическую и культурную систему приведёт к её быстрому национальному краху. Но поскольку ни одна нация** не стремится исчезнуть, сопротивление национальному растворению неизбежно вызовет в «конфедеративной» Украине волну сепаратизма, логическим завершением которой стало бы очередное антирусское*** восстание. Необходимо учитывать и то, что именно по территории Украины проходит цивилизационный барьер между «материнской» Европейской цивилизацией и Русской цивилизацией - дочерней от Европейской, имеющей византийские цивилизационные корни (их часто ошибочно полагают «евразийскими»).
Поэтому, исходя из стремления избежать для моей страны тяжелого кровавого конфликта, и всячески сочувствуя стремлению любой нации к самосохранению, я категорически против втягивания Украины в общее политическое и экономическое пространство с Россией. Следовательно, я - категорически за мирный и демократический «Евромайдан».
И тут совершенно явно проступает конфликт двух разновидностей российского патриотизма. Один расчёт убеждает, что включение Украины в российскую мегасистему - высшая цель России, и сопротивление этому - есть предательство национальных интересов.
Но другой расчёт показывает, что в перспективе издержки от «заглатывания» Украины и попыток её «переварить», существенно превысят выгоды, и поэтому трезвомыслящий патриот должен возражать против политики, нацеленной на такую полуаннексию. В правильности такого ограничительного подхода убеждают примеры с вековой историей владения Польшей и Финляндией, со всеми последствиями для России от завоевания Кавказа. Очень показательно и история сорокалетнего советского контроля над Восточной Европой.
Но зато, теперь, после публикации прослушки**** переговоров американских дипломатов, стала ясна основополагающая причина российско-американского противостояния. США категорически отказываются принять расширение зоны влияния Москвы в западном направлении. Точно также полтораста лет назад Великобритания сопротивлялась экспансии Российской империи в сторону Ближнего Востока и Индии. И поэтому антиамериканская российская пропаганда почти в точности повторяет антианглийскую XIX века («англичанка гадит»).
Вашингтон встал на пути у «поднявшейся с колен» Москвы в её попытках вновь выстроить свой империум. При этом Вашингтон ещё и призывает к упорству своих западноевропейских коллег из «факаного» Евросоюза. 32 года назад так было, когда коммунизму сопротивлялась Польша, а 45 лет назад - Чехия.
Америка - единственная в современном мире великая держава, пусть и демагогически, но исходящая в своей политике из лозунга приоритета прав человека (для европейского человека), объективно оказалась главным оппонентом путинистского империализма. Поэтому, если ставить знак равенства между Россией и империей, США - враг.
Но если исходить из того, что полицейский деспотизм и новейший империализм Москвы - сами враги России, тогда Америка - точно также объективный союзник антипутинизма, как 70 лет тому назад она была объективным союзником немецкого демократического антифашизма.
В такой уникальности США нет ничего чудесного. Я исхожу из того, что её причина в том, что именно американская (демократическая) ветвь англосаксонской культуры выиграла на «конкурсе цивилизаций», которым суждено объединить человечество, победив в этом соревновании тысячелетия иные европейские культуры - аристократическую англосаксонскую (британскую), французскую, германскую и русскую.
Враги «Евромайдана» обрушились на его либеральных сторонников с едкими упрёками: как вы можете защищать этнический национализм? Повторять в принципе верные тезисы Ленина о разнице между национализмом угнетённой нации и национализмом угнетающей не хочу, просто потому, что русские в РФ не являются угнетающей нацией, а сами - одно, пусть и самое многочисленное, из этнических групп, покорённых правящей «опричной» номенклатурой.
За двадцать послеавгустовских лет российский истеблишмент показал своё бессилие создать надэтническую гражданскую нацию. Поэтому интеграция с Россией обречена осуществляться исключительно в форме русификации. Даже, если согласится с теми имперскими русскими националистами, которые считают украинскую нацию не сложившейся, то и тогда попытки её ассимиляции - разновидность детоубийства, которую не один порядочный человек поддержать не может.
Между либерализмом и национализмом, действительно, существует сущностный барьер. Либерализм исходит из приоритета личных прав, из того, что человечество, образно говоря, «квантуется» личностями, которые свободно объединяются в социальные группы.
Национализм, напротив, философски исходит из того, что приоритетным является деление человечества на этносы, к которым, как к целостностям принадлежат отдельные люди.
В этом смысле умеренный имперский деспотизм часто кажется куда толерантней национальной демократии. Здесь важно отметить, какая именно свобода человеку важнее. В Египте Насера, Саддата и Мубарака, в Ираке Саддама Хусейна и Сирии Асада быть политическим диссидентом означало обречь себя на мучительную смерть. Очень опасно было и проявлять не «ту» религиозную активность - шиитскую в Ираке и суннитскую в Сирии. Зато и атеисты, и христианское меньшинство - при условии полной аполитичности - чувствовали себя в безопасности. Заметим, что весьма толерантным - на общеевропейском и, особенно, российском, фоне того времени - было и религиозное законодательство последних десятилетий Османской империи. Это касалось даже сравнения правового положения турецких и российских армян.
Что не отменяло жесточайшего полицейского деспотизма в Османской империи в других сферах.
В тоже время падения (полупадения) светских диктатур в арабских странах привели к стремительному росту религиозной вражды.
Авторитаризм во многом русифицированных украинских «регионалов» выглядит как буржуазный космополитизм, на фоне которого экзальтированный украинский национализм выглядит пугающим. Это как если бы в современной России объявили бы экстремизмом критику политики Сталина в 1939-1945 годах и критику политики Путина, но зато легализовали бы однополые браки. И тогда беспринципные «системные» геи везде восхваляли бы демократизм существующих порядков.
Когда я рассуждал о различных модификациях прав человека, то задумался, можно ли выявить некое индивидуальное право в качестве первоисточника несомненного коллективного права на национальное самоопределение народов.
Я выдвинул гипотезу, что таким индивидуальным правом является право на этнокультурное наследие и идентичность. А право на самоопределение, которое на самом деле есть право на «своё» государство - это создания институциональной системы защиты и поддержки наследия и культурной идентичности личности - в форме государственности.
В этом смысле либерал среди иных прав, обязан признавать и отстаивать и право человека на сохранение его этнокультурной идентичности.
Опыт свыше 60 лет политического и экономического объединения западных европейцев («горизонтального» варианта Священной Римской империи) - сперва в форме НАТО и «Общего рынка», Совета Европы, а затем в форме Евросоюза, показал, что такое объединение идентичности европейских народов не угрожает.
Напротив, весь опыт послеавгустовской России, особенно эпохи Путина, с её правовой и культурной унификацией, «единым учебником», принудительного насаждением государственной мифологии на основе самодержавной и сталинистской имперской традиций, борьбы с «лезгинкой», доказывает, что интеграция Украины будет означать на деле попытку лишить её национальной идентичности.
Поэтому на данном этапе защита основополагающих прав и свобод подразумевает защиту суверенитета Украины и защиту её европейской интеграции, т.е. полное включение украинской нации в политическую систему, которая гарантирует наилучшее раскрытие её цивилизационного потенциала.
Другое дело, что внутри защиты украинского национального суверенитета должна происходить активная и систематическая борьба с шовинизмом. То, что в 20-ых годах внутри всеобщего немецкого движения за отмену дискриминации и ограбления Германии по условиям Версальского «мирного» договора были очень активны нацисты, совершенно не означает, что немецкие либералы должны были назло гитлеровцам «версальский диктат» поддерживать.
Слава Украине!
*Страна, зарабатывающая на демпинге квалифицированной рабочей силы, может сохранить социально-политическую стабильность только при относительной дешевизне жизни и невысокой степени социального расслоения. Это, в свою очередь, требует слабости национальной валюты и экономической отрезанности большинства населения от внешнего мира.
**Нации изо всех сил сопротивляются «умиранию», тяга к «гибели» - участь отживших свой срок империй. Этим они и отличаются в периоды кризисов.
***РФ - это, грубо говоря, русские + тюрки-мусульмане Поволжья + Северный Кавказ. Из этих основных этнокультурных компонентов тяга присоединить Украину характерна только для русских. У татар и дагестанцев стремлений «вернуть» Киев, Харьков, Донбасс и Крым не наблюдается.
****Смешно, что из-за очередной и довольно топорной попытки устроить дипломатический скандал с вечной советско-российской сверхзадачей столкнуть США с Западной Европой, особенно Германией, так дёшево «спалили» саму возможность слушать американские секретные переговоры. Чем одновременно помогли выстроить логическую цепочку, начиная с бегства в РФ Сноудена и его клятв о том, что он - не перебежчик, с российскими спецслужбами не сотрудничает и убежище получил за благородную борьбу с незаконной слежкой. Ну, и, разумеется, наглядно доказали всему миру, что не только АНБ слушает иностранные переговоры.
Создание российско-украинской конфедерации стало бы грандиознейшей внешнеполитической победой послеавгустовской России - путинской, ельцинской, прохоровской, ходорковской - любой. И одновременно - страшным национальным поражением Украины. Украинская экономика стала бы придатком российских монополий, украинская политика - филиалом Кремля (или Охотного ряда, если восторжествует парламентаризм), а украинская культура - рудиментом в общероссийской массовой культуре. Только западноукраинский анклав превратился бы в вечный нарыв.
Это как если бы Канада вошла в США, и французский Квебек немедленно превратился бы из равноправной общины в стремительно ассимилируемый анклав. Но и все канадцы ощутили бы себя американцами второго сорта. И постепенно зрело бы недовольство, причём с обеих сторон, ибо слишком многим в США показалась бы избыточной цена «подтягивания» Канады. Хотя внешне такое объединённое Североамериканская государство стало бы вообще супер-супердержавой, а статус бывших канадцев и их социально-политическая валентность, резко повысились. Так же с Мексикой - миллионы мексиканцев мечтают по отдельности переселиться на Север, но все понимают - только почти 90-летнее дистанцирование от Америки помогли сформироваться мексиканской экономике, уцелеть мексиканской культуре.
Когда лет семь назад шла самая грандиозная российско-белорусская нефтегазовая война, я открыто поддержал доводы Лукашенко, требующего от Москвы многомиллиардной компенсации за введение рубля в качестве единой валюты. Я понимал, что из-за структурной особенности* белорусской экономики, её приведёт к коллапсу переход даже на такую не слишком стабильную валюту, как докризисный рубль. И напоминал о жалкой участи народного хозяйства ГДР (между прочим, образцового для Центральной Европы) после попадания его в зону западной марки.
Именно, учитывая все эти примеры, я убеждён, что включение Украины в российскую финансово-экономическую, политическую и культурную систему приведёт к её быстрому национальному краху. Но поскольку ни одна нация** не стремится исчезнуть, сопротивление национальному растворению неизбежно вызовет в «конфедеративной» Украине волну сепаратизма, логическим завершением которой стало бы очередное антирусское*** восстание. Необходимо учитывать и то, что именно по территории Украины проходит цивилизационный барьер между «материнской» Европейской цивилизацией и Русской цивилизацией - дочерней от Европейской, имеющей византийские цивилизационные корни (их часто ошибочно полагают «евразийскими»).
Поэтому, исходя из стремления избежать для моей страны тяжелого кровавого конфликта, и всячески сочувствуя стремлению любой нации к самосохранению, я категорически против втягивания Украины в общее политическое и экономическое пространство с Россией. Следовательно, я - категорически за мирный и демократический «Евромайдан».
И тут совершенно явно проступает конфликт двух разновидностей российского патриотизма. Один расчёт убеждает, что включение Украины в российскую мегасистему - высшая цель России, и сопротивление этому - есть предательство национальных интересов.
Но другой расчёт показывает, что в перспективе издержки от «заглатывания» Украины и попыток её «переварить», существенно превысят выгоды, и поэтому трезвомыслящий патриот должен возражать против политики, нацеленной на такую полуаннексию. В правильности такого ограничительного подхода убеждают примеры с вековой историей владения Польшей и Финляндией, со всеми последствиями для России от завоевания Кавказа. Очень показательно и история сорокалетнего советского контроля над Восточной Европой.
Но зато, теперь, после публикации прослушки**** переговоров американских дипломатов, стала ясна основополагающая причина российско-американского противостояния. США категорически отказываются принять расширение зоны влияния Москвы в западном направлении. Точно также полтораста лет назад Великобритания сопротивлялась экспансии Российской империи в сторону Ближнего Востока и Индии. И поэтому антиамериканская российская пропаганда почти в точности повторяет антианглийскую XIX века («англичанка гадит»).
Вашингтон встал на пути у «поднявшейся с колен» Москвы в её попытках вновь выстроить свой империум. При этом Вашингтон ещё и призывает к упорству своих западноевропейских коллег из «факаного» Евросоюза. 32 года назад так было, когда коммунизму сопротивлялась Польша, а 45 лет назад - Чехия.
Америка - единственная в современном мире великая держава, пусть и демагогически, но исходящая в своей политике из лозунга приоритета прав человека (для европейского человека), объективно оказалась главным оппонентом путинистского империализма. Поэтому, если ставить знак равенства между Россией и империей, США - враг.
Но если исходить из того, что полицейский деспотизм и новейший империализм Москвы - сами враги России, тогда Америка - точно также объективный союзник антипутинизма, как 70 лет тому назад она была объективным союзником немецкого демократического антифашизма.
В такой уникальности США нет ничего чудесного. Я исхожу из того, что её причина в том, что именно американская (демократическая) ветвь англосаксонской культуры выиграла на «конкурсе цивилизаций», которым суждено объединить человечество, победив в этом соревновании тысячелетия иные европейские культуры - аристократическую англосаксонскую (британскую), французскую, германскую и русскую.
Враги «Евромайдана» обрушились на его либеральных сторонников с едкими упрёками: как вы можете защищать этнический национализм? Повторять в принципе верные тезисы Ленина о разнице между национализмом угнетённой нации и национализмом угнетающей не хочу, просто потому, что русские в РФ не являются угнетающей нацией, а сами - одно, пусть и самое многочисленное, из этнических групп, покорённых правящей «опричной» номенклатурой.
За двадцать послеавгустовских лет российский истеблишмент показал своё бессилие создать надэтническую гражданскую нацию. Поэтому интеграция с Россией обречена осуществляться исключительно в форме русификации. Даже, если согласится с теми имперскими русскими националистами, которые считают украинскую нацию не сложившейся, то и тогда попытки её ассимиляции - разновидность детоубийства, которую не один порядочный человек поддержать не может.
Между либерализмом и национализмом, действительно, существует сущностный барьер. Либерализм исходит из приоритета личных прав, из того, что человечество, образно говоря, «квантуется» личностями, которые свободно объединяются в социальные группы.
Национализм, напротив, философски исходит из того, что приоритетным является деление человечества на этносы, к которым, как к целостностям принадлежат отдельные люди.
В этом смысле умеренный имперский деспотизм часто кажется куда толерантней национальной демократии. Здесь важно отметить, какая именно свобода человеку важнее. В Египте Насера, Саддата и Мубарака, в Ираке Саддама Хусейна и Сирии Асада быть политическим диссидентом означало обречь себя на мучительную смерть. Очень опасно было и проявлять не «ту» религиозную активность - шиитскую в Ираке и суннитскую в Сирии. Зато и атеисты, и христианское меньшинство - при условии полной аполитичности - чувствовали себя в безопасности. Заметим, что весьма толерантным - на общеевропейском и, особенно, российском, фоне того времени - было и религиозное законодательство последних десятилетий Османской империи. Это касалось даже сравнения правового положения турецких и российских армян.
Что не отменяло жесточайшего полицейского деспотизма в Османской империи в других сферах.
В тоже время падения (полупадения) светских диктатур в арабских странах привели к стремительному росту религиозной вражды.
Авторитаризм во многом русифицированных украинских «регионалов» выглядит как буржуазный космополитизм, на фоне которого экзальтированный украинский национализм выглядит пугающим. Это как если бы в современной России объявили бы экстремизмом критику политики Сталина в 1939-1945 годах и критику политики Путина, но зато легализовали бы однополые браки. И тогда беспринципные «системные» геи везде восхваляли бы демократизм существующих порядков.
Когда я рассуждал о различных модификациях прав человека, то задумался, можно ли выявить некое индивидуальное право в качестве первоисточника несомненного коллективного права на национальное самоопределение народов.
Я выдвинул гипотезу, что таким индивидуальным правом является право на этнокультурное наследие и идентичность. А право на самоопределение, которое на самом деле есть право на «своё» государство - это создания институциональной системы защиты и поддержки наследия и культурной идентичности личности - в форме государственности.
В этом смысле либерал среди иных прав, обязан признавать и отстаивать и право человека на сохранение его этнокультурной идентичности.
Опыт свыше 60 лет политического и экономического объединения западных европейцев («горизонтального» варианта Священной Римской империи) - сперва в форме НАТО и «Общего рынка», Совета Европы, а затем в форме Евросоюза, показал, что такое объединение идентичности европейских народов не угрожает.
Напротив, весь опыт послеавгустовской России, особенно эпохи Путина, с её правовой и культурной унификацией, «единым учебником», принудительного насаждением государственной мифологии на основе самодержавной и сталинистской имперской традиций, борьбы с «лезгинкой», доказывает, что интеграция Украины будет означать на деле попытку лишить её национальной идентичности.
Поэтому на данном этапе защита основополагающих прав и свобод подразумевает защиту суверенитета Украины и защиту её европейской интеграции, т.е. полное включение украинской нации в политическую систему, которая гарантирует наилучшее раскрытие её цивилизационного потенциала.
Другое дело, что внутри защиты украинского национального суверенитета должна происходить активная и систематическая борьба с шовинизмом. То, что в 20-ых годах внутри всеобщего немецкого движения за отмену дискриминации и ограбления Германии по условиям Версальского «мирного» договора были очень активны нацисты, совершенно не означает, что немецкие либералы должны были назло гитлеровцам «версальский диктат» поддерживать.
Слава Украине!
*Страна, зарабатывающая на демпинге квалифицированной рабочей силы, может сохранить социально-политическую стабильность только при относительной дешевизне жизни и невысокой степени социального расслоения. Это, в свою очередь, требует слабости национальной валюты и экономической отрезанности большинства населения от внешнего мира.
**Нации изо всех сил сопротивляются «умиранию», тяга к «гибели» - участь отживших свой срок империй. Этим они и отличаются в периоды кризисов.
***РФ - это, грубо говоря, русские + тюрки-мусульмане Поволжья + Северный Кавказ. Из этих основных этнокультурных компонентов тяга присоединить Украину характерна только для русских. У татар и дагестанцев стремлений «вернуть» Киев, Харьков, Донбасс и Крым не наблюдается.
****Смешно, что из-за очередной и довольно топорной попытки устроить дипломатический скандал с вечной советско-российской сверхзадачей столкнуть США с Западной Европой, особенно Германией, так дёшево «спалили» саму возможность слушать американские секретные переговоры. Чем одновременно помогли выстроить логическую цепочку, начиная с бегства в РФ Сноудена и его клятв о том, что он - не перебежчик, с российскими спецслужбами не сотрудничает и убежище получил за благородную борьбу с незаконной слежкой. Ну, и, разумеется, наглядно доказали всему миру, что не только АНБ слушает иностранные переговоры.