Ещё о "расцерковлении"
На тему о «расцерковлении» мне уже приходилось писать. Как историка меня интересовал, прежде всего, социальный аспект этого явления, а не так называемый «духовный» (на что мне тут же «поставил на вид» некий ревнитель) или, допустим, идеологический, хотя и тот, и другой, и ещё третий и четвёртый, разумеется, присутствуют. Тогда я обращал внимание, главным образом, на то, что прихожанам, вышедшим из неофитского состояния и, особенно, взрослым мужчинам в церкви банально нечего делать, нечем заняться.
Сейчас эта тема вновь становится популярной и обсуждается даже и в церковной печати. Уж слишком очевидны, во-первых, разница между номинально православными и православными воцерковлёнными, во-вторых, степень «отпадения» молодых людей, получивших религиозное воспитание в тех или иных её формах. Nomina, конечно, sunt odiosa, но мои наблюдения, в т.ч. и личные, показывают, что оно (воспитание) в лучшем случае бесполезно, в худшем - контрпродуктивно.
И тут я бы отметил ещё один социальный аспект этой ситуации (не претендуя, разумеется, на оригинальность). Взрослых людей (не обязательно по возрасту, а именно психологически взрослых) от церкви отталкивает не только то, что там нечем заняться. В конце концов, есть много людей созерцательного плана или просто тех, которым главное, чтобы к ним «не приставали». Так вот в церкви как раз именно и «пристают». Сама система взаимоотношений между духовенством и паствой построена таким образом, что «батюшке» положено внимать, любую чушь, которую он несёт с амвона, надо почтительно слушать, на любой идиотский вопрос, заданный на исповеди (вроде «занимаешься ли ты оральным сексом» - адресован молодой женщине, реальный случай), надо что-то мямлить или вообще как-то реагировать (вместо того, чтобы просто послать, что было бы нормальным в «обычной» ситуации).
Для каких-то социумов, каких-то эпох, каких-то категорий людей - эта ситуация «нормальна» и даже естественна. Допустим, для патерналистского аграрного общества, где «батюшка» воплощает в себе строгого, но заботливого «родителя», журящего и наставляющего нерадивое «чадушко». Или, скажем, для одинокой женщины средних лет, для которой такой «батюшка» выступает в качестве суррогатного отца, мужа и работодателя в одном лице. Работодатель - это не оговорка. Для многих таких женщин (начиная с «подсвечниц», кончая ближайшим окружением какого-нибудь «аввы») их прицерковная деятельность - это возможность сделать квазикарьеру, возможность (псевдо)самореализации.
Совсем другая ситуация возникает в современном социуме с человеком, психологически «взрослым». Допустим, с образованным мужчиной. Питаться всякими «духовными» эмоциями он (по крайней мере, в течение длительного времени) не умеет. Спорт на тему, кто первым причастится из рук любимого «аввы», ему не интересен. Слушать унылые (или, наоборот, зажигательные) разглагольствования какого-то, прошу прощения, надутого хрена с горы в рясе, который очень часто видимо глупее, с трудом может связать два слова, «тыкает» и т.п., надоедает очень быстро (один мой знакомый, например, приучил себя во время литургии виртуозно засыпать на время проповеди). Эмоционально «накручивать» себя, убеждая себя в том, что видит белое, хотя видит очевидно чёрное, может тоже далеко не каждый (и опять-таки на такое без ущерба для психики способны в основном женщины). Наконец, исповедь. Если раньше исповедь и причастие были, как известно, раз в год (ну, тут потерпеть можно), для особых ревнителей - раз в пост, то теперь-то надо причащаться часто. А в большинстве храмов - это означает и часто исповедоваться. Привет, в общем, комплекс вины. Опять-таки для многих дам (особенно истероидного плана) - каяться одно удовольствие, для нормальных взрослых мужчин это во многих случаях ощущается как унижение. Это может, конечно, оцениваться по-разному, в зависимости от точки зрения. Например, как «самость» или «бездуховность», но такова реальная ситуация.
Как она разрешается? Тут есть два основных варианта. Первый - это собственно церковная карьера. Мужчина сам становится «батюшкой» или (около)церковным активистом. Таким образом, решается проблема того, что «нечего делать» (в церкви реально есть, что делать, в основном тем, кто в ней работает) и, кстати, решается проблема с «приставаниями». Человек, занимающий определённое значение в церковных или околоцерковных структурах, обрастает личными знакомствами среди «батюшек» и в любом случае обретает тех, которые про «оральный секс» его не спрашивают. Тут тоже могут быть всякие подварианты (фарисейский, циничный и т.п.), но мы сейчас не об этом.
Второй вариант - это и есть то самое пресловутое расцерковление. Расцерковляется молодой человек, у которого была «тёплая детская вера» (т.е. не было на самом деле никакой), а, подросши, - зачем ходить в церковь, он просто не понимает. Расцерковляется другой молодой человек - участник церковной тусовки, когда у него начинается «настоящая» личная жизнь. Но самое главное - расцерковляется взрослый мужчина, которому надоедает слушать доморощенную политинформацию с амвона (он сам такую жене на кухне читает) и шлёпать полусонному в храм, чтобы исповедать там свои «блудные помыслы»… (привет поэтессе Николаевой :).
В результате мы имеем то, что имеем. В храмах - постоянно ротирующийся состав молодёжи, подавляющее превосходство женщин, мужчины очень часто - «бабского» типа.
Итак, два (социальных) источника и две составные части «расцерковления» - это, как мне представляется, во-первых, роль мирян в церкви как массовки; во-вторых, клерикальное устроение церковной организации, по принципу «я начальник, ты дурак». И то, и другое радикально противоречит опыту современного взрослого, самостоятельного человека и, разумеется, им отторгается. Есть третий аспект проблемы. Это - как ни странно, недостаток клерикализма, а именно то обстоятельство, что церковь не является корпорацией. Но об этом (может быть) в следующий раз.
Сейчас эта тема вновь становится популярной и обсуждается даже и в церковной печати. Уж слишком очевидны, во-первых, разница между номинально православными и православными воцерковлёнными, во-вторых, степень «отпадения» молодых людей, получивших религиозное воспитание в тех или иных её формах. Nomina, конечно, sunt odiosa, но мои наблюдения, в т.ч. и личные, показывают, что оно (воспитание) в лучшем случае бесполезно, в худшем - контрпродуктивно.
И тут я бы отметил ещё один социальный аспект этой ситуации (не претендуя, разумеется, на оригинальность). Взрослых людей (не обязательно по возрасту, а именно психологически взрослых) от церкви отталкивает не только то, что там нечем заняться. В конце концов, есть много людей созерцательного плана или просто тех, которым главное, чтобы к ним «не приставали». Так вот в церкви как раз именно и «пристают». Сама система взаимоотношений между духовенством и паствой построена таким образом, что «батюшке» положено внимать, любую чушь, которую он несёт с амвона, надо почтительно слушать, на любой идиотский вопрос, заданный на исповеди (вроде «занимаешься ли ты оральным сексом» - адресован молодой женщине, реальный случай), надо что-то мямлить или вообще как-то реагировать (вместо того, чтобы просто послать, что было бы нормальным в «обычной» ситуации).
Для каких-то социумов, каких-то эпох, каких-то категорий людей - эта ситуация «нормальна» и даже естественна. Допустим, для патерналистского аграрного общества, где «батюшка» воплощает в себе строгого, но заботливого «родителя», журящего и наставляющего нерадивое «чадушко». Или, скажем, для одинокой женщины средних лет, для которой такой «батюшка» выступает в качестве суррогатного отца, мужа и работодателя в одном лице. Работодатель - это не оговорка. Для многих таких женщин (начиная с «подсвечниц», кончая ближайшим окружением какого-нибудь «аввы») их прицерковная деятельность - это возможность сделать квазикарьеру, возможность (псевдо)самореализации.
Совсем другая ситуация возникает в современном социуме с человеком, психологически «взрослым». Допустим, с образованным мужчиной. Питаться всякими «духовными» эмоциями он (по крайней мере, в течение длительного времени) не умеет. Спорт на тему, кто первым причастится из рук любимого «аввы», ему не интересен. Слушать унылые (или, наоборот, зажигательные) разглагольствования какого-то, прошу прощения, надутого хрена с горы в рясе, который очень часто видимо глупее, с трудом может связать два слова, «тыкает» и т.п., надоедает очень быстро (один мой знакомый, например, приучил себя во время литургии виртуозно засыпать на время проповеди). Эмоционально «накручивать» себя, убеждая себя в том, что видит белое, хотя видит очевидно чёрное, может тоже далеко не каждый (и опять-таки на такое без ущерба для психики способны в основном женщины). Наконец, исповедь. Если раньше исповедь и причастие были, как известно, раз в год (ну, тут потерпеть можно), для особых ревнителей - раз в пост, то теперь-то надо причащаться часто. А в большинстве храмов - это означает и часто исповедоваться. Привет, в общем, комплекс вины. Опять-таки для многих дам (особенно истероидного плана) - каяться одно удовольствие, для нормальных взрослых мужчин это во многих случаях ощущается как унижение. Это может, конечно, оцениваться по-разному, в зависимости от точки зрения. Например, как «самость» или «бездуховность», но такова реальная ситуация.
Как она разрешается? Тут есть два основных варианта. Первый - это собственно церковная карьера. Мужчина сам становится «батюшкой» или (около)церковным активистом. Таким образом, решается проблема того, что «нечего делать» (в церкви реально есть, что делать, в основном тем, кто в ней работает) и, кстати, решается проблема с «приставаниями». Человек, занимающий определённое значение в церковных или околоцерковных структурах, обрастает личными знакомствами среди «батюшек» и в любом случае обретает тех, которые про «оральный секс» его не спрашивают. Тут тоже могут быть всякие подварианты (фарисейский, циничный и т.п.), но мы сейчас не об этом.
Второй вариант - это и есть то самое пресловутое расцерковление. Расцерковляется молодой человек, у которого была «тёплая детская вера» (т.е. не было на самом деле никакой), а, подросши, - зачем ходить в церковь, он просто не понимает. Расцерковляется другой молодой человек - участник церковной тусовки, когда у него начинается «настоящая» личная жизнь. Но самое главное - расцерковляется взрослый мужчина, которому надоедает слушать доморощенную политинформацию с амвона (он сам такую жене на кухне читает) и шлёпать полусонному в храм, чтобы исповедать там свои «блудные помыслы»… (привет поэтессе Николаевой :).
В результате мы имеем то, что имеем. В храмах - постоянно ротирующийся состав молодёжи, подавляющее превосходство женщин, мужчины очень часто - «бабского» типа.
Итак, два (социальных) источника и две составные части «расцерковления» - это, как мне представляется, во-первых, роль мирян в церкви как массовки; во-вторых, клерикальное устроение церковной организации, по принципу «я начальник, ты дурак». И то, и другое радикально противоречит опыту современного взрослого, самостоятельного человека и, разумеется, им отторгается. Есть третий аспект проблемы. Это - как ни странно, недостаток клерикализма, а именно то обстоятельство, что церковь не является корпорацией. Но об этом (может быть) в следующий раз.