О справедливости, или Передумает ли лев нас есть, если мы не хотим съесть его?
Мы живем в мире, где одни живые существа питаются другими. "Как успешно есть других и в то же время самой не быть съеденной" - самый важный вопрос нашего выживания.
Многие виды животных (в т.ч. люди) объединяются в группы, чтобы сообща добывать пищу и защищаться от тех, для кого они сами являются потенциальной пищей. Вот почему важно уметь отличать:
- кого мы могли бы съесть;
- кто хочет съесть нас;
- с кем нам выгодно кооперироваться и вместе охотиться на других.
Если ошибемся, это будет стоить нам жизни.
У животных для этой цели (отличать своих от чужих) существует так называемая "внутривидовая мораль". Вот как она функционирует:
___________________________________________________________________
http://www.etologia.narod.ru/chapter3.html
Даже у самых драчливых животных до физической расправы часто не доходит (если только они вступают в единоборство в природе, а не в тесных аквариумах или клетках, где побежденному и удрать некуда).
У всех животных, способных зрительно распознавать свой вид, есть особая реакция на его средства защиты и нападения, такие как, например, зубастые челюсти, колючки, шипы, передние конечности, вооруженные когтями или копытами, рога, бивни, острый клюв. Также, в состоянии ярости, злобы, многие животные издают особые звуки, которые как бы предупреждают: «не трожь, а не то укушу, ужалю, затопчу, забодаю, заклюю». На этой очень простой основе, собственно, и развились разные сигналы, спасающие животных от гибели в драках с себе подобными.
Такие сигналы лучше всего развиты и сильнее всего действуют именно у тех животных, которым, не будь подобной сигнализации, особенно легко спровадить друг друга на тот свет, то есть у хищных и хорошо вооруженных. Поэтому-то этологи и говорят с полным на то основанием: чем лучше вооружено животное, тем выше у него и внутривидовая «мораль». Кто слабо вооружен, у того и «мораль» слабая.
У кого есть что показать из оружия, стараются его продемонстрировать, чтобы устрашить врага, заставить сдаться без боя. Как это делается?
Многие хищные звери - волки, львы, медведи - рычат, оскалив зубы, открыв пасть и до предела приподнявшись на всех четырех своих ногах, изогнув спину, взьерошив на ней шерсть. Медведи, придя в ярость, иной раз, еще и встают на задние лапы, пуская в ход передние. Лев-самец использует для устрашения врага, обычно такого же самца-соперника, свою величественную гриву, поворачиваясь в анфас. Стратегия, таким образом, везде одна: максимально увеличить размер, видимый противником, показать ему свое боевое оружие и отпугнуть его издаваемыми страшными звуками. Змеи шипят, звери ревут или рычат, мяучат, лают, люди, подобно их предкам-обезьянам, злобно кричат (наши воины, например, кричат «Урааа!!!», как и многие другие европейцы, в Японии - всем известное «Банзааай!!!»)
У всех хищных, хорошо вооруженных, и вообще потенциально способных мгновенно прикончить себе подобного при желании, природа, как мы уже рассказали, выработала особо эффективные способы предотвращеть взаимное смертоубийство с помощью позы подчинения. Мощные клювы, когти, рога, бивни, ядовитые зубы змей - все это, в основном, оружие для хищничества или для защиты от хищников, но отнюдь не для убийства своих собратий по виду.
Как обеспечивается такой эффект?
Поссорились, к примеру два ворона-самца. Приняли позу угрозы, начали и драку, но клюют друг друга в крылья и спину, да и то не в полную силу. Вдруг один резко повернул голову: подставил другому незащищенный затылок: «На, клюй!» Второй тут же замер на мгновение, отвернулся, в свою очередь. Драка прекратилась. «Ворон ворону глаз не выклюет» - не только поговорка. В глаза врановые птицы друг друга, и правда. не клюют практически никогда, по крайней мере, в природных условиях. Высшее проявление ласки у этих птиц: чистить перышки возле глаз друг у друга.
Дерутся два матерых волка, здоровенные самцы. Один одолевает. Второй, поджав уши и хвост, вдруг закидывает голову, подставляет противнику незащищенное горло. Одно движение клыков победителя, и побежденному придет конец, но этого-то как раз чаще всего и не происходит. Победитель, хотя губы его еще дрожат, - признак ярости, вдруг отворачивается и отходит, дает побежденному ретироваться. Сработал врожденный моральный запрет.
Конфликтуют газели-ориксы. Их длинными и прямыми рогами, (не в пример оленьим и лосиным, ветвистым, не особенно острым), как копьями, можно проткнуть насквозь. Однако, дерущиеся самцы рога эти только от времени до времени скрещивают. Об ударе выпадом вперед не может быть и речи! Ориксы бодают только хищников.
Как дерутся самцы у гремучих змей? Даже биологи долго принимали эти драки за брачную игру. Змеи обвивают друг друга, а далее все идет точь в точь как мужская игра борьбы правых рук с опорой локтем о стол: «Кто чью положит?» Взаимные укусы исключаются полностью!
Конечно, это вовсе не означает, что у сильных долгоживущих хищников никогда не случается взаимного смертоубийства. В состоянии крайней ярости победитель, иной раз, не обращает внимания на позу покорности побежденного. Такие случаи довольно часты, например, у бурых медведей. И все-таки, это, скорее, исключение из правила. Чаще же дело до трагической развязки не доходит. Срабатывает врожденная внутривидовая мораль.
У многих хищных животных соблюдаются и другие моральные запреты, не только «не убий», но и вообще не трогай соперника, принявшего позу покорности, не трожь детенышей, не покушайся на чужую территорию, чужое гнездо, чужую самку, не нападай неожиданно или сзади, не отнимай пищу, не воруй ее.
Являются ли инстинктивными те же самые запреты у людей? По-видимому, действительно, и нас ими снабдила природа, но все-таки, они у нас, увы, слабы по причине нашего происхождения от сравнительно слабо вооруженных существ.
До изобретения людьми специальных орудий убийства они были существами, довольно слабо вооруженными. Ни хищных клыков, ни ядовитых зубов или колючек, ни орлиного клюва, ни когтей или хотя бы рогов и копыт у нас нет. В результате того и внутривидовая «мораль» по части драк у нас не ахти какая. Мы, как и наши дочеловеческие предки, довольно-таки аморальны. Причина же нашей аморальности такова: наши средства предотвращения драк с помощью выразительных движений существенно не изменились с тех времен, когда предки наши ходили голыми и не имели иного оружия, кроме зубов, кулаков, ног. Между тем, наша грозная боевая техника прогрессировала за срок, совершенно ничтожный для биологической эволюции. Инстинктивное отвращение к дракам за такой срок существенно измениться, конечно же, не могло. Оно осталось таким же, каким было во времена нашей полной безоружности!
___________________________________________________________________
Понятие справедливости можно считать аналогом внутривидовой морали. Но поскольку она у нашего вида довольно слабая, её роль выполняет государство с его законами, а также система международных соглашений. Можно также поставить условный знак равенства между справедливостью и договороспособностью ("зарыть топор войны"). Там где договороспособность дает сбой, немедленно начинается взаимоистребление: война всех со всеми. К сожалению, так уж устроен наш вид.
Важный момент: договор возможен только между равными по силе. Только между теми, у кого в руках рычаги влияния на другую сторону. Если же их нет, тогда всё, что остается - уповать на милость победителя (и то не факт, что пощадит). Или попытаться бежать, если есть куда. Или найти себе защитника, в обмен на какую-то услугу.
Так что справедливость - это не "надеяться, что лев не будет нас есть потому, что мы не хотим съесть его". А "надеяться, что лев сочтет нас слишком сильными и опасными, чтобы к нам соваться".
Многие виды животных (в т.ч. люди) объединяются в группы, чтобы сообща добывать пищу и защищаться от тех, для кого они сами являются потенциальной пищей. Вот почему важно уметь отличать:
- кого мы могли бы съесть;
- кто хочет съесть нас;
- с кем нам выгодно кооперироваться и вместе охотиться на других.
Если ошибемся, это будет стоить нам жизни.
У животных для этой цели (отличать своих от чужих) существует так называемая "внутривидовая мораль". Вот как она функционирует:
___________________________________________________________________
http://www.etologia.narod.ru/chapter3.html
Даже у самых драчливых животных до физической расправы часто не доходит (если только они вступают в единоборство в природе, а не в тесных аквариумах или клетках, где побежденному и удрать некуда).
У всех животных, способных зрительно распознавать свой вид, есть особая реакция на его средства защиты и нападения, такие как, например, зубастые челюсти, колючки, шипы, передние конечности, вооруженные когтями или копытами, рога, бивни, острый клюв. Также, в состоянии ярости, злобы, многие животные издают особые звуки, которые как бы предупреждают: «не трожь, а не то укушу, ужалю, затопчу, забодаю, заклюю». На этой очень простой основе, собственно, и развились разные сигналы, спасающие животных от гибели в драках с себе подобными.
Такие сигналы лучше всего развиты и сильнее всего действуют именно у тех животных, которым, не будь подобной сигнализации, особенно легко спровадить друг друга на тот свет, то есть у хищных и хорошо вооруженных. Поэтому-то этологи и говорят с полным на то основанием: чем лучше вооружено животное, тем выше у него и внутривидовая «мораль». Кто слабо вооружен, у того и «мораль» слабая.
У кого есть что показать из оружия, стараются его продемонстрировать, чтобы устрашить врага, заставить сдаться без боя. Как это делается?
Многие хищные звери - волки, львы, медведи - рычат, оскалив зубы, открыв пасть и до предела приподнявшись на всех четырех своих ногах, изогнув спину, взьерошив на ней шерсть. Медведи, придя в ярость, иной раз, еще и встают на задние лапы, пуская в ход передние. Лев-самец использует для устрашения врага, обычно такого же самца-соперника, свою величественную гриву, поворачиваясь в анфас. Стратегия, таким образом, везде одна: максимально увеличить размер, видимый противником, показать ему свое боевое оружие и отпугнуть его издаваемыми страшными звуками. Змеи шипят, звери ревут или рычат, мяучат, лают, люди, подобно их предкам-обезьянам, злобно кричат (наши воины, например, кричат «Урааа!!!», как и многие другие европейцы, в Японии - всем известное «Банзааай!!!»)
У всех хищных, хорошо вооруженных, и вообще потенциально способных мгновенно прикончить себе подобного при желании, природа, как мы уже рассказали, выработала особо эффективные способы предотвращеть взаимное смертоубийство с помощью позы подчинения. Мощные клювы, когти, рога, бивни, ядовитые зубы змей - все это, в основном, оружие для хищничества или для защиты от хищников, но отнюдь не для убийства своих собратий по виду.
Как обеспечивается такой эффект?
Поссорились, к примеру два ворона-самца. Приняли позу угрозы, начали и драку, но клюют друг друга в крылья и спину, да и то не в полную силу. Вдруг один резко повернул голову: подставил другому незащищенный затылок: «На, клюй!» Второй тут же замер на мгновение, отвернулся, в свою очередь. Драка прекратилась. «Ворон ворону глаз не выклюет» - не только поговорка. В глаза врановые птицы друг друга, и правда. не клюют практически никогда, по крайней мере, в природных условиях. Высшее проявление ласки у этих птиц: чистить перышки возле глаз друг у друга.
Дерутся два матерых волка, здоровенные самцы. Один одолевает. Второй, поджав уши и хвост, вдруг закидывает голову, подставляет противнику незащищенное горло. Одно движение клыков победителя, и побежденному придет конец, но этого-то как раз чаще всего и не происходит. Победитель, хотя губы его еще дрожат, - признак ярости, вдруг отворачивается и отходит, дает побежденному ретироваться. Сработал врожденный моральный запрет.
Конфликтуют газели-ориксы. Их длинными и прямыми рогами, (не в пример оленьим и лосиным, ветвистым, не особенно острым), как копьями, можно проткнуть насквозь. Однако, дерущиеся самцы рога эти только от времени до времени скрещивают. Об ударе выпадом вперед не может быть и речи! Ориксы бодают только хищников.
Как дерутся самцы у гремучих змей? Даже биологи долго принимали эти драки за брачную игру. Змеи обвивают друг друга, а далее все идет точь в точь как мужская игра борьбы правых рук с опорой локтем о стол: «Кто чью положит?» Взаимные укусы исключаются полностью!
Конечно, это вовсе не означает, что у сильных долгоживущих хищников никогда не случается взаимного смертоубийства. В состоянии крайней ярости победитель, иной раз, не обращает внимания на позу покорности побежденного. Такие случаи довольно часты, например, у бурых медведей. И все-таки, это, скорее, исключение из правила. Чаще же дело до трагической развязки не доходит. Срабатывает врожденная внутривидовая мораль.
У многих хищных животных соблюдаются и другие моральные запреты, не только «не убий», но и вообще не трогай соперника, принявшего позу покорности, не трожь детенышей, не покушайся на чужую территорию, чужое гнездо, чужую самку, не нападай неожиданно или сзади, не отнимай пищу, не воруй ее.
Являются ли инстинктивными те же самые запреты у людей? По-видимому, действительно, и нас ими снабдила природа, но все-таки, они у нас, увы, слабы по причине нашего происхождения от сравнительно слабо вооруженных существ.
До изобретения людьми специальных орудий убийства они были существами, довольно слабо вооруженными. Ни хищных клыков, ни ядовитых зубов или колючек, ни орлиного клюва, ни когтей или хотя бы рогов и копыт у нас нет. В результате того и внутривидовая «мораль» по части драк у нас не ахти какая. Мы, как и наши дочеловеческие предки, довольно-таки аморальны. Причина же нашей аморальности такова: наши средства предотвращения драк с помощью выразительных движений существенно не изменились с тех времен, когда предки наши ходили голыми и не имели иного оружия, кроме зубов, кулаков, ног. Между тем, наша грозная боевая техника прогрессировала за срок, совершенно ничтожный для биологической эволюции. Инстинктивное отвращение к дракам за такой срок существенно измениться, конечно же, не могло. Оно осталось таким же, каким было во времена нашей полной безоружности!
___________________________________________________________________
Понятие справедливости можно считать аналогом внутривидовой морали. Но поскольку она у нашего вида довольно слабая, её роль выполняет государство с его законами, а также система международных соглашений. Можно также поставить условный знак равенства между справедливостью и договороспособностью ("зарыть топор войны"). Там где договороспособность дает сбой, немедленно начинается взаимоистребление: война всех со всеми. К сожалению, так уж устроен наш вид.
Важный момент: договор возможен только между равными по силе. Только между теми, у кого в руках рычаги влияния на другую сторону. Если же их нет, тогда всё, что остается - уповать на милость победителя (и то не факт, что пощадит). Или попытаться бежать, если есть куда. Или найти себе защитника, в обмен на какую-то услугу.
Так что справедливость - это не "надеяться, что лев не будет нас есть потому, что мы не хотим съесть его". А "надеяться, что лев сочтет нас слишком сильными и опасными, чтобы к нам соваться".