(no subject)
Прочел большую книгу Глазкова «Хихимора». Впечатление тяжелое - лет 20 назад читал я другой его посмертный сборник, «Автопортрет», был в полном восторге, и за прошедшие 20 лет стихи Глазкова хуже не стали, и отношение мое к ним не изменилось, и в новом сборнике есть новые для меня тексты, замечательные, интересные, но впечатление все равно тяжелое.
Четверть беды, что в книге нет хоть каких примечаний; напрашиваются они, хочется их увидеть, но ладно, можно пережить. Можно пережить (хотя труднее) и то, что включены в книгу некоторые поэмы, каких, на мой взгляд, включать не стоило. В крошечном предуведомлении, составитель, сын Глазкова, пишет: «Порой он <Глазков> с горькой иронией говорил коллегам: «Вам, чтобы печататься, нужно писать лучше, а мне - писать хуже».» И вот эти, написанные хуже, в книге, к сожалению, есть. Я не могу, например, объяснить себе появления поэмы «Леса прекрасны» иначе, как желанием автора напечататься. И оттуда же «Поэма моей звезды»; да и гораздо более поздняя «Юность Рублева» идет в ту же цену, хотя здесь Глазков себя не ломает, не корежит, просто уверенно и профессионально гонит строчку за строчкой, получив на выходе сочинение никакое, то есть плохое.
Всё это, конечно, не отменяет того, что написано Глазковым много хорошего, непохожего на других, удивительного, небывалого , и в книге выстроенной хронологически оно выглядело бы нормально, но главная беда в том, что у «Хихихиморы» композиция оригинальная, в каждой из пяти частей собраны стихи на одну тему - вот стихи о любви, вот о пьянстве, вот философские - и несколькими неловкими движениями большой серьезный поэт превращен в массовика-затейника. Вероятно, хотели сделать популярное издание, народное, так сказать. Тиражом 2000. Ну-ну. Придется подождать, пока выйдет нормальный большой том Глазкова.
Четверть беды, что в книге нет хоть каких примечаний; напрашиваются они, хочется их увидеть, но ладно, можно пережить. Можно пережить (хотя труднее) и то, что включены в книгу некоторые поэмы, каких, на мой взгляд, включать не стоило. В крошечном предуведомлении, составитель, сын Глазкова, пишет: «Порой он <Глазков> с горькой иронией говорил коллегам: «Вам, чтобы печататься, нужно писать лучше, а мне - писать хуже».» И вот эти, написанные хуже, в книге, к сожалению, есть. Я не могу, например, объяснить себе появления поэмы «Леса прекрасны» иначе, как желанием автора напечататься. И оттуда же «Поэма моей звезды»; да и гораздо более поздняя «Юность Рублева» идет в ту же цену, хотя здесь Глазков себя не ломает, не корежит, просто уверенно и профессионально гонит строчку за строчкой, получив на выходе сочинение никакое, то есть плохое.
Всё это, конечно, не отменяет того, что написано Глазковым много хорошего, непохожего на других, удивительного, небывалого , и в книге выстроенной хронологически оно выглядело бы нормально, но главная беда в том, что у «Хихихиморы» композиция оригинальная, в каждой из пяти частей собраны стихи на одну тему - вот стихи о любви, вот о пьянстве, вот философские - и несколькими неловкими движениями большой серьезный поэт превращен в массовика-затейника. Вероятно, хотели сделать популярное издание, народное, так сказать. Тиражом 2000. Ну-ну. Придется подождать, пока выйдет нормальный большой том Глазкова.