Ксюшка...
- Ксюш, знаешь, я не могу. Я никогда. Совсем никогда даже не целовался. Может, боюсь чего-то. Я не знаю. Вот просто останавливает что-то, отмирают слова, опускаются руки, взгляд и вообще вера в себя. Это блок. Уж не знаю откуда взявшийся. Но я не могу... Просто не могу понимаешь?
Мне было уже семнадцать. Или даже восемнадцать. И это то, о чём я говорил, было для меня настолько важной проблемой, что даже заговорить рб этом прямо я отважился лишь с одной девушкой. Ксюшкой. Девушкой, старше меня на год по паспорту и лет на десять по жизненному опыту. Она появилась в моей жизни как что-то само-собой разумеющееся. И почему-то я сразу почувствовал, что она - нечто особенное. То, чего мне так не хватало в этой жизни.
- Хочешь, я буду твоим учителем?
- Учителем чего?
- Просто Учителем. Я просто буду твоим учителем? Давай?
- Хорошо.
Мы сидели на берегу реки. Вокруг было лето. Вокруг иногда проходили люди, но мы их не замечали. Мы сидели и обсуждали условия этой Игры. Игры в отношения. Господи, как глупо это звучит сейчас. Но тогда это было серьезно. Тогда это нам было нужно. То, что это было нужно нам обоим, и даже больше ей. чем мне - я понял , гораздо позже. Но это всё... Всё было уже позже.
- Пойдем?
- Пойдём. Тебя проводить?
- Проводи, если хочешь.
Мы идем до её дома. Останавливаемся у подъезда. Долго, очень долго болтаем ни о чём. Её глаза и губы манят. Но блок всё еще на месте. Она сама не пытается ко мне притронуться. Я знаю, что должен сделать это сам. И вот через час стояния у подъезда и разговоров ни о чем, я как-то... сам того почти не осознавая, делаю шаг к ней, обнимаю за талию. Приближаю лицо к её лицу... И нежно целую. Сначала очень аккуратно, потом уже смелее, входя во вкус. Минут через 10 непрерывных поцелуев, отрываемся.
- Ну что, это было так страшно?
- Нет, просто это нужно было сделать. Что-то внутри мешало. Теперь этого нет.
- Точно?
- Точно...
Я даже не договарию, просто целую её еще раз... И еще раз...
Мы в подъезде. Я покрываю её лицо поцелуями, руки сами собой забираются под кофточку. ласкают её грудь. Изредка проходят мимо жители подъезда. В основном военные. Кто-то смотрит укоризененно, кто-то с беззлобной, даже приятной такой завистью, кто-то просто даже не останавливает взгляда на нас, проходит мимо. Мы продолжаем. В какой-то момент, рука самопроизвольно так расстегивает молнию на её джинсах. Её маленькая хрупкая ручка тотчас же останавливает. "ц-ц-ц" делает она язычком, укоризненно так прицокивает, я останавливаюсь.
Мы гуляем по городу. Долго. Я никогда не гулял так по городу. Ни до, ни после. Спортивный переулок, площадь Гагарина, Затверечье, Речной, Юность, центр, Мигалово, Первомайский. Это маршрут за один день. Только пешком. Те, кто жил в Твери, поймёт. Я не замечаю этого растояния. Я поглощен Ей. Мы просто болтаем ни о чем. Нам просто хорошо вместе.
Роща. Я ласкаю её лицо поцелуями, её тело - своими ладонями. Потом хватаю на руки и отношу куда-то в сторону от тропинки. Сажусь на землю у дерева, усаживаю её сверху... Долгие, долгие ласки... Потом я оказывюсь сверху...
Всё замечтально, всё сказочно. Она надевает для меня короткое-короткое васильковое платьице... Всё мужчины вокруг оборачиваются. Но она со мной. И я это чувствую.
Но вдруг. Не знаю почему. В один миг. Я вспоминаю как это началось. Игра. Это всё - Игра. Всё то, что было - часть этой Игры... Она - мой учитель, хороший, замечательный учитель. Хотя во многом я уже вполне мог с ним посоревноваться. Но это чувство того, что это всё нереально, свёрбит меня всё сильнее.
И ведь я мог доверить ей всё. Самое сокровенное, что у меня есть. То, что даже сам от себя прятал. Но это я ей не мог сказать. Не мог поделиться той тяжестью на сердце и в душе, что появилась вдруг...
Я дурак. Я чудовищный дурак. Я отвратительный и самый глупый из дураков. Я исчез. Я просто изчез из её жизни. На год или два. У меня было множество девушек. Разных. У меня не было уже никаких блоков. Но я не был с ними долго. Я не находил в них чего-то такого, чего сам не мог объяснить.
Года через полтора мы как-то нечаянно встретились. Уже не помню как. Кажется, случайно пересеклись где-то в интернете. Предложил встретиться. Договорились на два часа у памятника Ленину. Как назло, позвонила Юлька, с которой я на тот момент встречался. Тоже очень хотела меня увидеть. Я позвонил Ксюшке, спросил, не будет ли она против того, если я девушкой буду. Идиот. Придурок. Сволочь. Она, конечно, была не против.
Мы погуляли с часик по городу, разговаривая почти совсем ни о чем. При Юльке я не мог спросить у Ксюшки всего того, что рвалось наружу. Попрощались, разъехались по домам. Через пару дней я позвонил ей и предложил встретиться еще раз. Она согласилась.
Мы гуляли по набережной, разговаривали о делах друг-друга. О работе, о поездках. Потом как-то коснулись личной жизни. У нее все эти полтора года никого не было. Я начинал что-то понимать, но всё еще не понял до конца.
Периодически мы все так же виделись, разговаривали о текущем и наболевшем. Но ни разу... Ни разу не затронули нас... Ни разу не обмолвились о наших отношениях...
Когда я понял, что всё то, что было, никогда не было игрой, было поздно. Игрой были только первые слова. Маленькая хитрость. Помочь мне сделать шаг. Она ведь правда меня любила. И я любил. По настоящему. Только дураком оказался. И подлецом, пожалуй...
Она два года ждала, пока я пойму. Я сначала не понимал, потом уже не осмелился. Я сам себя уже простить не мог. В последнюю нашу встречу, она сказала мне, что выходит замуж. За военного. Сына друга её отца. Я всегда буду помннть ей глаза в тот момент. И мне не хватит никаких слов, чтобы хотя бы как-то передать все то, что я в них увидел.
Она все же вышла замуж, уехла вместе с мужем я Ямало-Ненецкий АО. Через год у них родился сын. На последнюю смс, пришедшую к НГ, я не ответил. Хотел ответить, но сначала почему-то долго думал что написать, потом забыл. Потом вспомнил и хотел написать. И много бы чего написал. Но обнаружил, что все смски с Нового Года удалились из телефона. А номера не осталось.
Наверное, так оно и лучше.
И только одно могу сказать точно. Часть моего сердца. Маленький кусочек. Всегда будет принадлежать ей. Я никогда уже не смогу выкинуть её из своей головы. Я забываю о ней, иногда. на долгое время. Но снова и снова мысли возвращаются туда, откуда хотел убежать.
Я сам виноват. Я знаю.
Мне было уже семнадцать. Или даже восемнадцать. И это то, о чём я говорил, было для меня настолько важной проблемой, что даже заговорить рб этом прямо я отважился лишь с одной девушкой. Ксюшкой. Девушкой, старше меня на год по паспорту и лет на десять по жизненному опыту. Она появилась в моей жизни как что-то само-собой разумеющееся. И почему-то я сразу почувствовал, что она - нечто особенное. То, чего мне так не хватало в этой жизни.
- Хочешь, я буду твоим учителем?
- Учителем чего?
- Просто Учителем. Я просто буду твоим учителем? Давай?
- Хорошо.
Мы сидели на берегу реки. Вокруг было лето. Вокруг иногда проходили люди, но мы их не замечали. Мы сидели и обсуждали условия этой Игры. Игры в отношения. Господи, как глупо это звучит сейчас. Но тогда это было серьезно. Тогда это нам было нужно. То, что это было нужно нам обоим, и даже больше ей. чем мне - я понял , гораздо позже. Но это всё... Всё было уже позже.
- Пойдем?
- Пойдём. Тебя проводить?
- Проводи, если хочешь.
Мы идем до её дома. Останавливаемся у подъезда. Долго, очень долго болтаем ни о чём. Её глаза и губы манят. Но блок всё еще на месте. Она сама не пытается ко мне притронуться. Я знаю, что должен сделать это сам. И вот через час стояния у подъезда и разговоров ни о чем, я как-то... сам того почти не осознавая, делаю шаг к ней, обнимаю за талию. Приближаю лицо к её лицу... И нежно целую. Сначала очень аккуратно, потом уже смелее, входя во вкус. Минут через 10 непрерывных поцелуев, отрываемся.
- Ну что, это было так страшно?
- Нет, просто это нужно было сделать. Что-то внутри мешало. Теперь этого нет.
- Точно?
- Точно...
Я даже не договарию, просто целую её еще раз... И еще раз...
Мы в подъезде. Я покрываю её лицо поцелуями, руки сами собой забираются под кофточку. ласкают её грудь. Изредка проходят мимо жители подъезда. В основном военные. Кто-то смотрит укоризененно, кто-то с беззлобной, даже приятной такой завистью, кто-то просто даже не останавливает взгляда на нас, проходит мимо. Мы продолжаем. В какой-то момент, рука самопроизвольно так расстегивает молнию на её джинсах. Её маленькая хрупкая ручка тотчас же останавливает. "ц-ц-ц" делает она язычком, укоризненно так прицокивает, я останавливаюсь.
Мы гуляем по городу. Долго. Я никогда не гулял так по городу. Ни до, ни после. Спортивный переулок, площадь Гагарина, Затверечье, Речной, Юность, центр, Мигалово, Первомайский. Это маршрут за один день. Только пешком. Те, кто жил в Твери, поймёт. Я не замечаю этого растояния. Я поглощен Ей. Мы просто болтаем ни о чем. Нам просто хорошо вместе.
Роща. Я ласкаю её лицо поцелуями, её тело - своими ладонями. Потом хватаю на руки и отношу куда-то в сторону от тропинки. Сажусь на землю у дерева, усаживаю её сверху... Долгие, долгие ласки... Потом я оказывюсь сверху...
Всё замечтально, всё сказочно. Она надевает для меня короткое-короткое васильковое платьице... Всё мужчины вокруг оборачиваются. Но она со мной. И я это чувствую.
Но вдруг. Не знаю почему. В один миг. Я вспоминаю как это началось. Игра. Это всё - Игра. Всё то, что было - часть этой Игры... Она - мой учитель, хороший, замечательный учитель. Хотя во многом я уже вполне мог с ним посоревноваться. Но это чувство того, что это всё нереально, свёрбит меня всё сильнее.
И ведь я мог доверить ей всё. Самое сокровенное, что у меня есть. То, что даже сам от себя прятал. Но это я ей не мог сказать. Не мог поделиться той тяжестью на сердце и в душе, что появилась вдруг...
Я дурак. Я чудовищный дурак. Я отвратительный и самый глупый из дураков. Я исчез. Я просто изчез из её жизни. На год или два. У меня было множество девушек. Разных. У меня не было уже никаких блоков. Но я не был с ними долго. Я не находил в них чего-то такого, чего сам не мог объяснить.
Года через полтора мы как-то нечаянно встретились. Уже не помню как. Кажется, случайно пересеклись где-то в интернете. Предложил встретиться. Договорились на два часа у памятника Ленину. Как назло, позвонила Юлька, с которой я на тот момент встречался. Тоже очень хотела меня увидеть. Я позвонил Ксюшке, спросил, не будет ли она против того, если я девушкой буду. Идиот. Придурок. Сволочь. Она, конечно, была не против.
Мы погуляли с часик по городу, разговаривая почти совсем ни о чем. При Юльке я не мог спросить у Ксюшки всего того, что рвалось наружу. Попрощались, разъехались по домам. Через пару дней я позвонил ей и предложил встретиться еще раз. Она согласилась.
Мы гуляли по набережной, разговаривали о делах друг-друга. О работе, о поездках. Потом как-то коснулись личной жизни. У нее все эти полтора года никого не было. Я начинал что-то понимать, но всё еще не понял до конца.
Периодически мы все так же виделись, разговаривали о текущем и наболевшем. Но ни разу... Ни разу не затронули нас... Ни разу не обмолвились о наших отношениях...
Когда я понял, что всё то, что было, никогда не было игрой, было поздно. Игрой были только первые слова. Маленькая хитрость. Помочь мне сделать шаг. Она ведь правда меня любила. И я любил. По настоящему. Только дураком оказался. И подлецом, пожалуй...
Она два года ждала, пока я пойму. Я сначала не понимал, потом уже не осмелился. Я сам себя уже простить не мог. В последнюю нашу встречу, она сказала мне, что выходит замуж. За военного. Сына друга её отца. Я всегда буду помннть ей глаза в тот момент. И мне не хватит никаких слов, чтобы хотя бы как-то передать все то, что я в них увидел.
Она все же вышла замуж, уехла вместе с мужем я Ямало-Ненецкий АО. Через год у них родился сын. На последнюю смс, пришедшую к НГ, я не ответил. Хотел ответить, но сначала почему-то долго думал что написать, потом забыл. Потом вспомнил и хотел написать. И много бы чего написал. Но обнаружил, что все смски с Нового Года удалились из телефона. А номера не осталось.
Наверное, так оно и лучше.
И только одно могу сказать точно. Часть моего сердца. Маленький кусочек. Всегда будет принадлежать ей. Я никогда уже не смогу выкинуть её из своей головы. Я забываю о ней, иногда. на долгое время. Но снова и снова мысли возвращаются туда, откуда хотел убежать.
Я сам виноват. Я знаю.