Ребра жесткости
А на Санторини черный песок, штормовой ветер и люди ни-ку-да не торопятся. Зимой там идут красные дожди, от которых потом не отстирать одежду. У нас же не было ни облачка.
Два города и три деревни - маленький, вобщем-то остров. Пресной воды нет, засушливо. Умудряются выращивать виноград и помидоры черри.
Местные учат русский и настороженно ждут увеличения потока из нашей холодной и непонятной страны. Немногочисленные русские хмурятся, на всякий случай.
Англичане ужинают при полном параде и макияже. Для них же каждый третий кабак - с сендвичами и макаронами. И невероятное для Европы разнообразие сигарет и табака. Не смотря на то, что запрета на курение в ресторанах нет - туманные альбионцы послушно выходят курить на улицу (растеряно улыбаясь, будто извиняются).
Мне сны снились каждую ночь, но каждую ночь тяжелые. Я в них всегда чего-то не могла. Нет, не так. Мне сначало в этих снах что-то необыкновенное давалось. А потом уже, из-за этого данного вытекало, что я либо никому не могу рассказать об этом или не могу себе позволить, или не могу справится с тем, куда все это меня завело. Достоевский вперемежку с Гоголем. Краски в этих снах были очень яркие и очень темные - как сейчас делают рекламу Диор с Шанелью - сраное мрачное средневековье.
Хочу рисовать и читать Цветаеву. Еще хочу шить и ходить на пилатес. Хочу восстановиться и чтобы то, что я сейчас чувствую, прошло скорее.
Два города и три деревни - маленький, вобщем-то остров. Пресной воды нет, засушливо. Умудряются выращивать виноград и помидоры черри.
Местные учат русский и настороженно ждут увеличения потока из нашей холодной и непонятной страны. Немногочисленные русские хмурятся, на всякий случай.
Англичане ужинают при полном параде и макияже. Для них же каждый третий кабак - с сендвичами и макаронами. И невероятное для Европы разнообразие сигарет и табака. Не смотря на то, что запрета на курение в ресторанах нет - туманные альбионцы послушно выходят курить на улицу (растеряно улыбаясь, будто извиняются).
Мне сны снились каждую ночь, но каждую ночь тяжелые. Я в них всегда чего-то не могла. Нет, не так. Мне сначало в этих снах что-то необыкновенное давалось. А потом уже, из-за этого данного вытекало, что я либо никому не могу рассказать об этом или не могу себе позволить, или не могу справится с тем, куда все это меня завело. Достоевский вперемежку с Гоголем. Краски в этих снах были очень яркие и очень темные - как сейчас делают рекламу Диор с Шанелью - сраное мрачное средневековье.
Хочу рисовать и читать Цветаеву. Еще хочу шить и ходить на пилатес. Хочу восстановиться и чтобы то, что я сейчас чувствую, прошло скорее.