И опять про зелен виноград
Здесь пишут:
Американская школа социальной психологии (Фестингер, Аронсон, Миллгрэм, Зимбардо и др.) в рамках изучения феномена «зла», в частности холокоста, выявила последовательность реакций на социальное влияние.
Дальше излагаю своими словами. Вот эта последовательность: 1) подчинение; 2) привычка; 3) идентификация.
С первыми двумя стадиями всё понятно, а третья требует пояснения. Когда навязанные и уже вошедшие в привычку действия расходятся с желаниями - для большинства проще скорректировать желания, чем действия. Так человек идентифицирует себя с навязанными нормами и навязавшими их людьми, говорит: моё. И ещё больше идентифицируется с нехорошим, когда начинает спорить с теми, кто говна не ест. Тут и до стокгольмского синдрома недалеко.
И мы это видим на примере карантинных мер по ковид и на примере смертной казни. Там и там позиция властей большинства стран (во всяком случае европейских) расходится с желаниями большинства людей (по крайней мере постсоветских).
И всё же желания демаскируются даже тогда, когда человек отстаивает навязанную позицию как свою. Например, когда он пишет:
А я считаю, что расстрел - слишком лёгкая смерть. Пусть помучается в заключении. Если, конечно, виновен. А ведь бывают и ошибки следствия, и подтасовки-подставы-заказухи.
- то смешивает аргументы навязавших смягчение наказания со своим желанием наказывать жёстко. Получается дёшево и палевно.
Американская школа социальной психологии (Фестингер, Аронсон, Миллгрэм, Зимбардо и др.) в рамках изучения феномена «зла», в частности холокоста, выявила последовательность реакций на социальное влияние.
Дальше излагаю своими словами. Вот эта последовательность: 1) подчинение; 2) привычка; 3) идентификация.
С первыми двумя стадиями всё понятно, а третья требует пояснения. Когда навязанные и уже вошедшие в привычку действия расходятся с желаниями - для большинства проще скорректировать желания, чем действия. Так человек идентифицирует себя с навязанными нормами и навязавшими их людьми, говорит: моё. И ещё больше идентифицируется с нехорошим, когда начинает спорить с теми, кто говна не ест. Тут и до стокгольмского синдрома недалеко.
И мы это видим на примере карантинных мер по ковид и на примере смертной казни. Там и там позиция властей большинства стран (во всяком случае европейских) расходится с желаниями большинства людей (по крайней мере постсоветских).
И всё же желания демаскируются даже тогда, когда человек отстаивает навязанную позицию как свою. Например, когда он пишет:
А я считаю, что расстрел - слишком лёгкая смерть. Пусть помучается в заключении. Если, конечно, виновен. А ведь бывают и ошибки следствия, и подтасовки-подставы-заказухи.
- то смешивает аргументы навязавших смягчение наказания со своим желанием наказывать жёстко. Получается дёшево и палевно.