АТИННАРОТ : Млороссы-селюки и высококультурные великороссы.
Clarke, Edward Daniel (1769-1822). Travels in various countries of Europe Asia and Africa (часть из записок Кларка о путешествии в Россию в 1800 г.)
Учился в Кембридже и, начиная с 1790 года, совершил ряд путешествий, причём посетил и Россию (между прочим, Финляндию и области донских казаков ). Также путешествовал по Кубани, Крыму и южным областям Украины. В своих мемуарах подал интересные сведения о быте украинских селян. Там же указал ставшую известной фразу - «Я скорее обедал бы на полу украинской хаты, чем за столом московского князя». Был профессором в Кембридже.
«И они своей чистотой(украинские села) давали такой контраст(по сравнению с русской деревней), что путешественник мог представить, что он всего за нескольких миль попал из России в Голландию. »
«...часто встречал караваны малороссов, которые в целом отличаются от жителей остальной части России. Их черты такие же, как у поляков или казаков. Они - намного благородные люди, крепкого телосложения, чем русские, и превосходящие их во всем, что может возвышать один род людей над другим. Они чистоплотные, трудолюбивые, честные, щедрые, вежливые, смелые, гостеприимные, искренние и, конечно, менее суеверные.
Их язык отличается от русского только так, как диалект. Во многих случаях они превратили пустынную степь в колосистые поля. Их караваны тянут волы, которые проходят около тридцати верст в день. Ближе к вечеру они останавливаются посреди равнины, возле озера с водой, их маленькие фургоны собраны в круг, и их скот страдает, пасясь внутри него; в то время как извозчики, растянувшиеся на гладкой траве, отдыхают или наслаждаются куревом после тяжелого дня и жары. Если они встречают карету, они все снимают шапки и кланяются. Подлые русские кланяются друг другу, но никогда незнакомцу.
Усмань полностью заселен русскими; и всякий раз, когда смотришь на них, и в южной части империи деревня похожа на кучу соломы или заросли сухих сорняков. Крестьянки сидели на траве перед своими хижинами.
Из Села Усмани мы путешествовали по похожим финским равнинам до Подулока Московской, где провели ночь в жалкой деревне, чьи несчастные жители даже не могли зажечь свет.
Ничто не может быть более отвратительным, чем вид лачуг, в которых они жили, и которые открыты для всех погодных явлений и лишены всякого комфорта и обычного удобства для жизни. Говорят, что они поселенцы из Твери.
На следующее утро, 13 июня, мы миновали деревню Махоц и приехали в Корзи, где остановились, чтобы немного покушать под пентхаусом на задней части кибитки; жар солнца почти переносим. Люди были добрыми; и грубая еда, в этом отношении, стала приятной.
Мы начали понимать, что чем дальше мы отходим от общих орд русских, тем больше вежливости и гостеприимства мы должны испытывать; и как раз наоборот тому, про что говорили нам жители Москвы. Они описывали места как голые и песчаные пустыни, а на самом деле они представляли зеленые газоны, покрытые травой, хотя иногда сухие и опаленные лучами очень мощного солнца. <>
Первое поселение малороссиян, которое мы видели, появилось после отъезда из Шестаково. Называлось оно Лосева слобода. Все дома были побелены, как и многие дома в Уэльсе; и эта проаодилось ежегодно, с большой тщательностью.
И они своей чистотой давали такой контраст, что путешественник мог представить, что он всего за нескольких миль попал из России в Голландию. Их комнаты, даже потолки и балки на крыше, регулярно моются. Их столы и скамейки сияют от мытья, и напоминают нам о интерьере домов в Норвегии. Их двор, конюшни и надворные постройки, со всеми принадлежащими им вещами, отличались неповторимостью и аккуратностью. На их маленьких кухнях вместо темноты и дымного оттенка русских, даже устья их печей были белыми. Их посуда и домашние сосуды были блестящими и полированными.
Они держали птицу и имели много скота. В их маленьких садах росли фруктовые деревья, что придавало их домам английский характер - третьей нации, с жилищами которой я сравнивал хаты Малороссии; то есть, имея валлийский экстерьер, норвежский интерьер, а также сады и прихожие английского крестьянства. У них были аккуратные полы; и хотя крыша была соломенной, ее внутренняя часть была шотландской. Там не было нигде ни грязи, ни паразитов. Жители по своим характеристикам напоминают казаков, и оба эти народа похожи на поляков; будучи, несомненно, одной нации. Одежда незамужних женщин почти одинакова среди малороссийских и донских казаков. Они все носят килт или юбку из одного куска ткани, прикрепленного к талии. Иногда, особенно среди пожилых женщин, эта юбка состоит из двух частей, как два фартука, прикрепленных спереди и сзади. Шеи девушек обременены большими красными намистамии, которые падают в несколько рядов на грудь. На пальцы, как мужчины, так и женщины, носят кольца со стеклянными или драгоценными камнями и т. д.
На голове женщин, если они носят какую-либо вещь, одевают простой платок или позолоченную кепку(очипок); а сзади висят ряды старинных монет или фальшивых предметов, используемых им для этой цели, лебедка, имитирующая древнюю монету их и других стран. Волосы незамужних женщин свисают на спине длинной косой, оканчивающейся ленточкой с узлом. Их язык приятен и полон миниатюр. Но сходство, которое этот народ имеет при определенных обстоятельствах в одежде и манерах с шотландскими горцами, очень примечательно. Нижняя юбка из ткани, упомянутая выше, украшена клетчатым шотландским пледом и отвечает килту, который носили в некоторых частях Шотландии даже в этот день. У них также есть, среди музыкальных инструментов, волынка и еврейская арфа; первый из которых, как и то, что используются в Северной Британии и в Финляндии, распространен как среди казаков, так и среди малороссов. Еще одно сходство можно найти в любви к спиртным напиткам. Малорусы по-настоящему веселая раса, и они очень любят пить; но эта привычка преобладает среди всех варварских народов.
Дальше мы пошли к станице Павловской, расположенной на высоком песчаном берегу, на восточной стороне Дона...»
ЗЫ Кларк описывал Воронежскую губернию, где на севере жили русские а на юге - украинцы, я уже здесь приводил вот ТУТ описание населения Воронежчины русскими этнографами в 19 веке и оно не отличается от описания Кларком