Песня об сто лет одиночества русского человека в искони нерусской Одессе.
Единственное чем я хотел бы предварить текст Великого Одессита Владимира (Зеева) Жаботинского, это, набравшись наглости, исправить его терминологию. Потому что по моему мнению правильнее писать не "ассимилированных", а "денационализированных до степени русскости", так как ассимиляция (с латыни растворение) и денационализация, это разные процессы и с разными результатами.
"Интересует меня не отношение христиан к еврейской ассимиляции, а самочувствие еврейских ассимиляторов. Я считаю их позицию в основе и по существу ложной и стараюсь проследить и отметить те случаи, когда эта внутренняя ложь обнаруживается особенно выпукло, когда сама жизнь, так сказать, демонстрирует против ассимиляции. Такой случай, по-моему, теперь налицо, когда ассимилированные евреи в огромном городе (Одессе) вынуждены фигурировать в роли единственных носителей русской культуры - «единственных музыкантов на чужой свадьбе, с которой хозяева ушли». На эту ситуацию я хотел обратить внимание самих «музыкантов», предложить им обдумать ее и сделать выводы. Так как дискуссия вместо того направилась по совершенно постороннему фарватеру, то позволю себе вернуться к сути вопроса и сделать эти выводы так, как я их понимаю.
Совершенно неопровержимо установленным я считаю тот факт, что ассимилированные евреи в нашем городе действительно очутились в роли единственных публичных носителей и насаждателей русской культуры. Этого никто во всей дискуссии даже не пробовал отрицать, ибо это слишком яркая очевидность. Обсуждая и оценивая эту любопытную ситуацию, я прежде всего нахожу ее в высочайшей степени комичной".
Очевидно, каждый в душе чувствует, что «ассимиляция». «слияние» с окружающей средой обязательно требует «рецепции», согласия окружающей среды: для того, чтобы обрусение не было унизительным, необходима тут же наличность большой русской толпы, в которой евреи могли бы рассыпаться, разместиться, растаять - и притом с ее хотя бы молчаливого согласия.
Тогда бы в этой массе действительно все перемешалось; рядом с тремя русскими ораторами мог бы тогда выступить четвертым и еврей и тоже сказать «мы, русские» или «наша русская литература» - и это стерлось бы, утонуло бы в общем впечатлении. Но когда русской толпы нет и никак ее не заманишь и не притянешь, и на празднествах русской культуры в полумиллионном городе одни евреи, совершенно лишенные русского прикрытия, бьют в барабан и кричат «ура» во славу «нашей литературы», - то эта ситуация комична, потому что комична.
Ассимиляция по природе своей требует незаметности, наглядной возможности утонуть в громаде ассимилирующего тела: где девять русских, там еврей еще кое-как может быть «десятым русским»; но когда пропорция обратная или того хуже - весь, как говорится по-еврейски, «миньян» состоит из великороссов еврейского происхождения, то это есть явление высочайшего и глубочайшего социального комизма".
Владимир (Зеев) Жаботинский. "На ложном пути".
1912 год.
Прошло 100 лет...
Валентин Куба & Клезмер Бэнд "Мамины дети”
"Тетя Циля, тетя Соня,
Дядя Виля, дядя Леня,
Хаим, Лева, Мойша и Зилья…
Я один в квартире русский,
Ой, мне было очень грустно,
Что евреем не родился я"…
http://www.youtube.com/watch?v=3ZbJS8MQx18
Знаменитый "Одесский язык". Своего рода "эсперанто" для жителей города, где русские никогда не составляли большинство населения.
Поражающие приезжих из России своей непохожестью на "великий и могучий" как им кажется неповторимые фразы и речевые обороты "одесского языка", представляют собой "кальки"* с родных языков населения города, - результат ситуации, когда говорившие в семьях на украинском, идиш, румынском(молдавском), болгарском, польском, греческом, выйдя на улицу, переходили со своего родного языка как на "лингва франка" на (как им казалось) русский язык, разговаривали так:
Одесский язык Українська мова
-Я имею вас что-то спросить -Я маю вас щось запитати
-Что я с этого буду иметь? -Що я з цього буду мати?
- Где идём? -Де йдемо?
и.т.д...
Но то, что большинство населения города всегда составляли украиноязычные украинцы, билингвы- бесарабские болгары (болгарский+украинский), мистечковые евреи (идиш+украинский+польский) понтийские греки (греческий+украинский) кресовые поляки (польский+украинский), молдаване(молдавский+украинский)- большая военная тайна их потомков- нынешних "русских" людей города Одессы.
Ещё бОльшая тайна, это то, что с 20-х по 35-й год, когда в Одессе евреев было больше 30%, "языком межнационального общения" в городе был идиш. Были даже районные суды с делопроизводством на идиш и районные отделения милиции на идиш.
* Калька (от фр. calque - копия) в лингвистике - особый тип заимствования иноязычных слов, выражений, фраз. Способ заимствования, в результате которого получаются кальки, называется «калькой», или «калькированием». В калькированной фразе дословно переводятся все слова составляющие фразу, а их последовательность и построение самой фразы остается такой же, какой она была в исходном языке.
"Интересует меня не отношение христиан к еврейской ассимиляции, а самочувствие еврейских ассимиляторов. Я считаю их позицию в основе и по существу ложной и стараюсь проследить и отметить те случаи, когда эта внутренняя ложь обнаруживается особенно выпукло, когда сама жизнь, так сказать, демонстрирует против ассимиляции. Такой случай, по-моему, теперь налицо, когда ассимилированные евреи в огромном городе (Одессе) вынуждены фигурировать в роли единственных носителей русской культуры - «единственных музыкантов на чужой свадьбе, с которой хозяева ушли». На эту ситуацию я хотел обратить внимание самих «музыкантов», предложить им обдумать ее и сделать выводы. Так как дискуссия вместо того направилась по совершенно постороннему фарватеру, то позволю себе вернуться к сути вопроса и сделать эти выводы так, как я их понимаю.
Совершенно неопровержимо установленным я считаю тот факт, что ассимилированные евреи в нашем городе действительно очутились в роли единственных публичных носителей и насаждателей русской культуры. Этого никто во всей дискуссии даже не пробовал отрицать, ибо это слишком яркая очевидность. Обсуждая и оценивая эту любопытную ситуацию, я прежде всего нахожу ее в высочайшей степени комичной".
Очевидно, каждый в душе чувствует, что «ассимиляция». «слияние» с окружающей средой обязательно требует «рецепции», согласия окружающей среды: для того, чтобы обрусение не было унизительным, необходима тут же наличность большой русской толпы, в которой евреи могли бы рассыпаться, разместиться, растаять - и притом с ее хотя бы молчаливого согласия.
Тогда бы в этой массе действительно все перемешалось; рядом с тремя русскими ораторами мог бы тогда выступить четвертым и еврей и тоже сказать «мы, русские» или «наша русская литература» - и это стерлось бы, утонуло бы в общем впечатлении. Но когда русской толпы нет и никак ее не заманишь и не притянешь, и на празднествах русской культуры в полумиллионном городе одни евреи, совершенно лишенные русского прикрытия, бьют в барабан и кричат «ура» во славу «нашей литературы», - то эта ситуация комична, потому что комична.
Ассимиляция по природе своей требует незаметности, наглядной возможности утонуть в громаде ассимилирующего тела: где девять русских, там еврей еще кое-как может быть «десятым русским»; но когда пропорция обратная или того хуже - весь, как говорится по-еврейски, «миньян» состоит из великороссов еврейского происхождения, то это есть явление высочайшего и глубочайшего социального комизма".
Владимир (Зеев) Жаботинский. "На ложном пути".
1912 год.
Прошло 100 лет...
Валентин Куба & Клезмер Бэнд "Мамины дети”
"Тетя Циля, тетя Соня,
Дядя Виля, дядя Леня,
Хаим, Лева, Мойша и Зилья…
Я один в квартире русский,
Ой, мне было очень грустно,
Что евреем не родился я"…
Click to viewhttp://www.youtube.com/watch?v=3ZbJS8MQx18
Знаменитый "Одесский язык". Своего рода "эсперанто" для жителей города, где русские никогда не составляли большинство населения.
Поражающие приезжих из России своей непохожестью на "великий и могучий" как им кажется неповторимые фразы и речевые обороты "одесского языка", представляют собой "кальки"* с родных языков населения города, - результат ситуации, когда говорившие в семьях на украинском, идиш, румынском(молдавском), болгарском, польском, греческом, выйдя на улицу, переходили со своего родного языка как на "лингва франка" на (как им казалось) русский язык, разговаривали так:
Одесский язык Українська мова
-Я имею вас что-то спросить -Я маю вас щось запитати
-Что я с этого буду иметь? -Що я з цього буду мати?
- Где идём? -Де йдемо?
и.т.д...
Но то, что большинство населения города всегда составляли украиноязычные украинцы, билингвы- бесарабские болгары (болгарский+украинский), мистечковые евреи (идиш+украинский+польский) понтийские греки (греческий+украинский) кресовые поляки (польский+украинский), молдаване(молдавский+украинский)- большая военная тайна их потомков- нынешних "русских" людей города Одессы.
Ещё бОльшая тайна, это то, что с 20-х по 35-й год, когда в Одессе евреев было больше 30%, "языком межнационального общения" в городе был идиш. Были даже районные суды с делопроизводством на идиш и районные отделения милиции на идиш.
* Калька (от фр. calque - копия) в лингвистике - особый тип заимствования иноязычных слов, выражений, фраз. Способ заимствования, в результате которого получаются кальки, называется «калькой», или «калькированием». В калькированной фразе дословно переводятся все слова составляющие фразу, а их последовательность и построение самой фразы остается такой же, какой она была в исходном языке.