Воткнул пересмотреть "Каникулы Кроша"
Было нелегко принять такое решение. Всё же четыре серии. Пять часов общего времени. Но - решился. Пока скажу несколько слов о первой серии.
Поражает Москва. Не верится, что она когда-то была такой, кургузо-совецкой, грязной и экзистенциально-потерянной.
Позабавил вид на станцию метро "Кутузовская".
И умилила чисто московская картинка. Когда Костя и Крош приходят к бабушке, чтобы выкупить нэцкэ, первый явно сбивает цену. Сто рублей первый старушке типа не даёт (а бабуля не в курсе - у неё покойный муж занимался нэцкэ), говорит, что это слишком много и такая цена - неправда. Мол, женщину обманули, что подлинность надо подтверждать специальной экспертизой. Короче, разводит бабку. Говорит, что она может отнести скульптуру в антикварный и выставить там типа на комиссию. Бабушка, ясен арафат, говорит, что до булошной едва может доковылять. Костя предлагает ей попросить кого-нибудь сходит в антикварный. "А у меня никого и нет", - отвечает бабуля. И этот пионерокомсомолец готов развернуться и уйти, вместо того, чтобы предложить сгонять в этот самый антикварный. И старушка уступает ему, скостив 75 процентов желаемой цены. В общем, и бабулькина алчность, и костино "предпринимательство" здесь показывают москвичей, какими их в те, совецкие времена, видела вся остальная страна, ну и в среднем недолюбливала за их, перефразируя фразу булгаковского Воланда, испорченность квартирным вопросом. Ну и за сопутствующие моменты.
Поражает Москва. Не верится, что она когда-то была такой, кургузо-совецкой, грязной и экзистенциально-потерянной.
Позабавил вид на станцию метро "Кутузовская".
И умилила чисто московская картинка. Когда Костя и Крош приходят к бабушке, чтобы выкупить нэцкэ, первый явно сбивает цену. Сто рублей первый старушке типа не даёт (а бабуля не в курсе - у неё покойный муж занимался нэцкэ), говорит, что это слишком много и такая цена - неправда. Мол, женщину обманули, что подлинность надо подтверждать специальной экспертизой. Короче, разводит бабку. Говорит, что она может отнести скульптуру в антикварный и выставить там типа на комиссию. Бабушка, ясен арафат, говорит, что до булошной едва может доковылять. Костя предлагает ей попросить кого-нибудь сходит в антикварный. "А у меня никого и нет", - отвечает бабуля. И этот пионерокомсомолец готов развернуться и уйти, вместо того, чтобы предложить сгонять в этот самый антикварный. И старушка уступает ему, скостив 75 процентов желаемой цены. В общем, и бабулькина алчность, и костино "предпринимательство" здесь показывают москвичей, какими их в те, совецкие времена, видела вся остальная страна, ну и в среднем недолюбливала за их, перефразируя фразу булгаковского Воланда, испорченность квартирным вопросом. Ну и за сопутствующие моменты.