Сергей Попов (Алиби): Думы о былом и грядущем (Грядущее. Былое. Сейчас) часть 2 и последняя
- Получается - правда, что хорошие ребята рок энд ролл не играют?
- (Смеётся) Думаю, что и хорошие ребята рок-н-ролл играют. Просто у каждого своя дорога. Если б не Beatles - я мог запросто оказаться в колонии. К этому всё и шло. Но я их услышал, мне захотелось им подражать, играть на гитаре, я всячески искал способы. Например, один из способов получения электрогитары в руки в восьмом классе заключалось в том, что местная банда обратилась ко мне с просьбой сделать ключ от каптёрки в школе, в которой я учился. Я должен был добыть этот ключ, сделать копию, передать им, они - ночью забраться в школу, открыть эту каптёрку, а в каптёрке лежали магнитофоны - «Яуза» и «Комета», как сейчас помню. Там было пять магнитофонов, они хотели их украсть. За это они мне обещали электрогитару. Сначала я согласился, но потом отказался. Меня поймали в подъезде, приставили ножик к животу, сказали: «Если кому расскажешь - получишь финку в бок». Я был хулиганом, драчуном, но не был вором.
- Чувствую, если говорить и дальше о тех временах, нам и целого номера журнала будет мало… Давай перейдём к новому альбому. Расскажи о его создании, о настроении, в котором он был записан?
- Создание и запись нового альбома для меня - интересная история. В альбоме два диска. На диске А только новые песни, написанные с 2009 по 2012 год. Философия у нас была такая: записываем то, что нам самим нравится. Не ориентируясь на публику, делаем альбом для себя. Если вдруг публике понравится - замечательно. Нет - ну и ладно. Есть у меня такая черта - не знаю, хорошая или не очень, - я стараюсь соответствовать времени, и как в 67-м году это делал, так и в 2012-м стараюсь это делать. Альбом звучит, на мой взгляд, современно. На диске А много всего - много перегруженных гитар, необычные гармонии, много совсем не похожего на то, что я делал раньше. А вот диск Б - это такая смесь: там есть и новые песни… Кстати - диск А не содержит политических песен. А диск Б - содержит. Там есть шесть новых песен, есть пересведённые. Есть «Шышел мышел» и «Всё», которые записаны заново. Они есть на других альбомах, но нам кажется, что в этом, новом звучании, они получились лучше. И ещё такой важный и смешной момент - я уже говорил, что в группе, в которой я играл в 1967-м году, были два брата-венгра, Иштван и Йозеф Ланг. И Иштван был таким гуру для меня, потому что он приехал в 9-й классе из Венгрии, где уже тогда успел поиграть в школьной бит-группе. Он очень много знал, у него была огромная фонотека, которую мы растаскивали. И вот он приезжал недавно, в 2009-м году. Он закончил в 70-е Физфак МГУ и после окончания уехал в Венгрию, где недолго работал физиком, потом - на ТВ, радио… Музыкой он вообще не занимался. Но когда он приехал, я спросил:
- Иштван, а ты музыкой занимаешься?
- Так, что-то для себя играю.
- А что нибудь сочиняешь?
- Да… Так, иногда. Вот, когда дочь родилась, я колыбельную написал.
- Давай запишу. Спой!
Он мне спел. Я схитрил - включил метроном, типа «тебе будет удобнее», и записал гитару и голос на разные каналы. Ещё попросил спеть два раза. Я не знал, что буду с этим делать, мне просто очень песня понравилась. И когда мы записывали альбом, уже на финальной стадии я понял, что не хватает лирики. «Путин - гад» много, абстрактная лирика тоже вроде есть, а вот понятной, которая может взять за душу - нет. Я вспомнил про эту песню, отрыл её у себя в компьютере, оказалось - это как раз такая красивая, лирическая песня. У меня был подстрочный перевод, Иштван мне его оставил, я оставил только голос Иштвана и записал свою часть на русском языке, сыграл на гитаре, добавил инструментов - и песня готова! Когда я отправил запись Иштвану, тот был в шоке. Он меня вызвал по скайпу, у него были во-от такие глаза, у него была бутылка вина, он наливал, пил и говорил: «Серёга, я не ожидал, что такое возможно»… Вот такой трогательный момент. Он, кстати, очень хороший музыкант, в своё время играл в приличной группе Глория в МГУ.
- Сергей, а что сподобило тебя написать “Блюз памяти Стаса Михайлова”?
- Я постоянно борюсь с собой, со своими недостатками. Я не поэт историй, как Высоцкий, я поэт эмоций, впечатлений, поэтому у меня многое может перемешиваться. Ещё я достаточно много внимания уделяю фонетике текста. Но я всегда старался исправить этот свой недостаток. У меня заранее была задумка сделать песню, ёмкую по тексту, рассказать историю, и вот я решил, что сяду и напишу её. Вот и написал. А вообще - когда мы вроде бы закончили альбом «На виду у неба», то считали, что мы молодцы, так всё здорово. А я вдруг понимаю, что у меня не осталось ни одной песни. Мы записали всё, что могли. Мало того - я всегда имел в запасе какие-то идеи, мелодические, гармонические ходы, от чего я потом отталкивался, а тут вообще ничего. Полный ноль! Я сижу и думаю - всё!.. Закончился как поэт, как музыкант вместе с альбомом, который записывали два года. Что ж делать? Возраст вроде - уже исполнился шестьдесят один. Нет, думаю - так быть не должно. Взял гитару, начал играть. И в итоге написал песню, которая открывает альбом и которая дала ему название. А сейчас у меня вновь запас есть. Кстати говоря - альбом двойной, но позже будет ещё один вариант в Интернете, в котором мы выложим на несколько песен больше, там вопрос концепции не так остро стоит. Часть песен будут перезаписаны, а часть - совершенно новые. И ещё мы решили, что будем в течение года дополнять альбом теми заготовками, которые уже есть и которые мы репетируем - могу точно сказать, что это будет не меньше пяти песен. 28 песен на этом альбоме, шесть уже готово для Интернет-версии, и ещё пять мы намереваемся в течение года записать.
- Алиби играли и фестивально-стадионные концерты, и камерно-клубные. В чём разница энергетики таких площадок?
- В больших залах ты дольше ждёшь отдачу. В зале на 500 мест ты на третьей песне чувствуешь аудиторию - что её трогает, а к чему она безразлична. Начинаешь перестраивать программу. Ты можешь не менять порядок вещей. Просто играть и петь по-другому. Чувство зала на стадионах появляется позже, чем в маленьких. А так больше разницы никакой нет. Вот и сегодня - когда я играл, я понимал, какие песни подойдут аудитории, а какие нет. Здесь важнее была душевность, нежели техничность.
- Сергей, у Жар-птицы есть песня про окна. В ней они перед нами то радушно открыты, то отрешённо закрыты, то безнадёжно разбиты. С какими окнами у тебя ассоциируется сегодняшний день?
- Думаю, частично с закрытыми, частично с разбитыми. Часть людей закрылась, они ходят, дежурно голосуют. Большая часть причём. Они заколотили свои окна от всего, что их может тревожить, раздражать, и они мало чего хотят, потому что то малое, что у них есть - им этого достаточно. И есть разбитые окна, через которые люди пытаются докричаться до остальных, а им в ответ - северный ветер.
- Глядя на тебя, как на автора песен «Не для них» и исполненной в «ДОМе КУЛЬТУРЫ» «Вова, прощай», которая войдёт в интрнет-версию «На виду у неба», и как человека, которого можно увидеть в колоннах маршей несогласных, создаётся впечатление, что тебя раздражает любая система?
- Нет! Дело в том, что при Ельцине и в начале правления Путина, года до 2008, я вообще на политику почти не обращал внимания. Более того, голосовал за Путина в его первый и второй срок. Я занимался своим делом - работал в газете, работал на телевидении, потом - Алиби же с перерывом существовало, 8 лет фактически… Воссоздал группу, и только потом начал понимать, что что-то не так. До этого я вёл обычный, даже мещанский образ жизни.
- Не пошлО?
- Да, появились внешние раздражители, очень серьёзные, возбудился, загорелся. Мне стало что-то активно не нравиться. Сначала это были намёки в песне «Праздник навсегда», там Путин упоминается впервые. Ещё там что-то было… «Николай Иваныч», например. А потом, уже в 2010 году я уже был активным оппозиционером. Ещё не было маршей, демонстраций, всё это было достаточно маргинально, достаточно минимально. Но я уже ездил в Химки на «Антиселигер» и начал сочинять определённого рода песни. Вот, например - «Время уродов» - это 2010 год.
- Ты работаешь журналистом, а это ведь такой труд, который требует отдачи 25 часов в сутки 8 или 9 дней в неделю. Как удаётся совмещать статус бэндлидера, требующий огромной ответственности и выражать гражданскую позицию пером?
- На самом деле я не так много работаю в газете. У меня есть определённые рамки, которые мне установил главный редактор Ольга Мелкумова в нашей дубненской газете «Площадь Мира». Я должен написать приблизительно полполосы в течение недели. И я не очень много трачу на это времени. Скорее, я больше материал подготавливаю, собираю, на это время уходит. Меня эта работа не напрягает. Если нет, конечно, экстремальных тем, где материал надо собрать оперативно и писать много и быстро. Но такие случаи - скорее исключение. А то, что я пишу в живом журнале, социальных сетях и на городском форуме, журналистикой не является. Это моё личное мнение, обличённое в литературную форму. А вот в газету я пишу иначе. Язык того, что я пишу в газету, существенно отличается от того, каким я пишу в своих блогах.
- Трудно варьировать между литературным и газетным языком?
- Я проработал четыре года главным редактором газеты. Появилась закалка, особенно на местном уровне. Большой опыт подсказывает, что нужно делать. Тут ты сам себе цензор, представляешь, как это будет выглядеть в газете. Этот опыт очень сильный. Он не забывается. Как не бывает бывших разведчиков - так не бывает и бывших газетчиков. Особенно если долго работал. Вот я - долго!
- Когда ты кидал клич о съёмках видео «За нашу и вашу свободу», откликнулось много народа…
- 18 человек.
- …среди которых есть и совсем юные. Ориентировался на ситуацию? Слушал - чего и как кто поёт-играет?
- Есть местные коллективы. Мне очень нравится дубненская группа Порнофильмы. Да много кто… Я всегда слушаю и стараюсь быть в курсе того, что творится вокруг. Ну а что касается этой песни - я её писал таким образом, чтобы она была понятна всем поколениям - и старшему, и младшему, и среднему. И аранжировка, если обратить внимание, начинается с акустической гитары, а в конце там просто идёт массовый перегруз на гитарах, симфонизм и совершенно другая энергетика. То есть я всем дал возможность услышать что-то своё в минусовке, которую выложил для вокала. И они услышали, поэтому и откликнулись. Например, в современной музыке, особенно в инди, популярны всякие диссонансы - малая секунда, большая секунда. Так или иначе - я слушаю эти аккорды и представляю, как они берутся, соответственно, у меня тоже это есть. Да, я намеренно это сделал. Зацепил и молодёжь, она откликнулась, спела с большим удовольствием, и я доволен результатом. Подобралась прекрасная компания совершенно разных людей. Причём не обязательно все были убежденными, такими, как я. У всех не скажу, что одни политические убеждения, но цель точно одна - все эти политические убеждения упираются в современную власть, которая не даёт им развиваться. Один человек, наш басист Саша Рябов, отказался петь строчку «А власть пусть горит в аду». Он верующий и он мне сказал «Ад для меня больше, чем для тебя». Всё остальное Саша сделал, а эту строчку петь не стал.
- В двух последних альбомах Алиби стала прослушиваться-прослеживаться тема духовности. Ты стал ближе к Богу?
- Нет, я убеждённый атеист. Для меня Бог - это человеческая энергетика, всеобщая сумма чувств и эмоций. И там больше положительной энергетики, поэтому мы и развиваемся. Если б её было меньше - мы бы погибли. Для меня это и есть Бог.
- Ну и позволь попросить тебя ответить на последний вопрос. Пусть он станет вопросом на свободную тему, самую актуальную для тебя, и задай его себе сам - на случай, если я вдруг о чём-то тебя не спросил, а тебе самому хотелось бы высказаться?
- Можно сказать просто, без вопросов: лишь бы не было войны. Этот лозунг советских времён вновь стал актуален. Я хочу, чтобы никто никого не убивал. Хотя бы в России. Ни те, ни эти. И тогда, возможно, мы до чего-нибудь договоримся.
Огромное спасибо Максу Ореху, задавшему несколько вопросов в ходе культурника с участием Сергея Попова, прошедшего накануне интервью в НЕправильном магазине ПРАВИЛЬНОЙ Музыки "ДОМ КУЛЬТУРЫ" 20 января.
- (Смеётся) Думаю, что и хорошие ребята рок-н-ролл играют. Просто у каждого своя дорога. Если б не Beatles - я мог запросто оказаться в колонии. К этому всё и шло. Но я их услышал, мне захотелось им подражать, играть на гитаре, я всячески искал способы. Например, один из способов получения электрогитары в руки в восьмом классе заключалось в том, что местная банда обратилась ко мне с просьбой сделать ключ от каптёрки в школе, в которой я учился. Я должен был добыть этот ключ, сделать копию, передать им, они - ночью забраться в школу, открыть эту каптёрку, а в каптёрке лежали магнитофоны - «Яуза» и «Комета», как сейчас помню. Там было пять магнитофонов, они хотели их украсть. За это они мне обещали электрогитару. Сначала я согласился, но потом отказался. Меня поймали в подъезде, приставили ножик к животу, сказали: «Если кому расскажешь - получишь финку в бок». Я был хулиганом, драчуном, но не был вором.
- Чувствую, если говорить и дальше о тех временах, нам и целого номера журнала будет мало… Давай перейдём к новому альбому. Расскажи о его создании, о настроении, в котором он был записан?
- Создание и запись нового альбома для меня - интересная история. В альбоме два диска. На диске А только новые песни, написанные с 2009 по 2012 год. Философия у нас была такая: записываем то, что нам самим нравится. Не ориентируясь на публику, делаем альбом для себя. Если вдруг публике понравится - замечательно. Нет - ну и ладно. Есть у меня такая черта - не знаю, хорошая или не очень, - я стараюсь соответствовать времени, и как в 67-м году это делал, так и в 2012-м стараюсь это делать. Альбом звучит, на мой взгляд, современно. На диске А много всего - много перегруженных гитар, необычные гармонии, много совсем не похожего на то, что я делал раньше. А вот диск Б - это такая смесь: там есть и новые песни… Кстати - диск А не содержит политических песен. А диск Б - содержит. Там есть шесть новых песен, есть пересведённые. Есть «Шышел мышел» и «Всё», которые записаны заново. Они есть на других альбомах, но нам кажется, что в этом, новом звучании, они получились лучше. И ещё такой важный и смешной момент - я уже говорил, что в группе, в которой я играл в 1967-м году, были два брата-венгра, Иштван и Йозеф Ланг. И Иштван был таким гуру для меня, потому что он приехал в 9-й классе из Венгрии, где уже тогда успел поиграть в школьной бит-группе. Он очень много знал, у него была огромная фонотека, которую мы растаскивали. И вот он приезжал недавно, в 2009-м году. Он закончил в 70-е Физфак МГУ и после окончания уехал в Венгрию, где недолго работал физиком, потом - на ТВ, радио… Музыкой он вообще не занимался. Но когда он приехал, я спросил:
- Иштван, а ты музыкой занимаешься?
- Так, что-то для себя играю.
- А что нибудь сочиняешь?
- Да… Так, иногда. Вот, когда дочь родилась, я колыбельную написал.
- Давай запишу. Спой!
Он мне спел. Я схитрил - включил метроном, типа «тебе будет удобнее», и записал гитару и голос на разные каналы. Ещё попросил спеть два раза. Я не знал, что буду с этим делать, мне просто очень песня понравилась. И когда мы записывали альбом, уже на финальной стадии я понял, что не хватает лирики. «Путин - гад» много, абстрактная лирика тоже вроде есть, а вот понятной, которая может взять за душу - нет. Я вспомнил про эту песню, отрыл её у себя в компьютере, оказалось - это как раз такая красивая, лирическая песня. У меня был подстрочный перевод, Иштван мне его оставил, я оставил только голос Иштвана и записал свою часть на русском языке, сыграл на гитаре, добавил инструментов - и песня готова! Когда я отправил запись Иштвану, тот был в шоке. Он меня вызвал по скайпу, у него были во-от такие глаза, у него была бутылка вина, он наливал, пил и говорил: «Серёга, я не ожидал, что такое возможно»… Вот такой трогательный момент. Он, кстати, очень хороший музыкант, в своё время играл в приличной группе Глория в МГУ.
- Сергей, а что сподобило тебя написать “Блюз памяти Стаса Михайлова”?
- Я постоянно борюсь с собой, со своими недостатками. Я не поэт историй, как Высоцкий, я поэт эмоций, впечатлений, поэтому у меня многое может перемешиваться. Ещё я достаточно много внимания уделяю фонетике текста. Но я всегда старался исправить этот свой недостаток. У меня заранее была задумка сделать песню, ёмкую по тексту, рассказать историю, и вот я решил, что сяду и напишу её. Вот и написал. А вообще - когда мы вроде бы закончили альбом «На виду у неба», то считали, что мы молодцы, так всё здорово. А я вдруг понимаю, что у меня не осталось ни одной песни. Мы записали всё, что могли. Мало того - я всегда имел в запасе какие-то идеи, мелодические, гармонические ходы, от чего я потом отталкивался, а тут вообще ничего. Полный ноль! Я сижу и думаю - всё!.. Закончился как поэт, как музыкант вместе с альбомом, который записывали два года. Что ж делать? Возраст вроде - уже исполнился шестьдесят один. Нет, думаю - так быть не должно. Взял гитару, начал играть. И в итоге написал песню, которая открывает альбом и которая дала ему название. А сейчас у меня вновь запас есть. Кстати говоря - альбом двойной, но позже будет ещё один вариант в Интернете, в котором мы выложим на несколько песен больше, там вопрос концепции не так остро стоит. Часть песен будут перезаписаны, а часть - совершенно новые. И ещё мы решили, что будем в течение года дополнять альбом теми заготовками, которые уже есть и которые мы репетируем - могу точно сказать, что это будет не меньше пяти песен. 28 песен на этом альбоме, шесть уже готово для Интернет-версии, и ещё пять мы намереваемся в течение года записать.
- Алиби играли и фестивально-стадионные концерты, и камерно-клубные. В чём разница энергетики таких площадок?
- В больших залах ты дольше ждёшь отдачу. В зале на 500 мест ты на третьей песне чувствуешь аудиторию - что её трогает, а к чему она безразлична. Начинаешь перестраивать программу. Ты можешь не менять порядок вещей. Просто играть и петь по-другому. Чувство зала на стадионах появляется позже, чем в маленьких. А так больше разницы никакой нет. Вот и сегодня - когда я играл, я понимал, какие песни подойдут аудитории, а какие нет. Здесь важнее была душевность, нежели техничность.
- Сергей, у Жар-птицы есть песня про окна. В ней они перед нами то радушно открыты, то отрешённо закрыты, то безнадёжно разбиты. С какими окнами у тебя ассоциируется сегодняшний день?
- Думаю, частично с закрытыми, частично с разбитыми. Часть людей закрылась, они ходят, дежурно голосуют. Большая часть причём. Они заколотили свои окна от всего, что их может тревожить, раздражать, и они мало чего хотят, потому что то малое, что у них есть - им этого достаточно. И есть разбитые окна, через которые люди пытаются докричаться до остальных, а им в ответ - северный ветер.
- Глядя на тебя, как на автора песен «Не для них» и исполненной в «ДОМе КУЛЬТУРЫ» «Вова, прощай», которая войдёт в интрнет-версию «На виду у неба», и как человека, которого можно увидеть в колоннах маршей несогласных, создаётся впечатление, что тебя раздражает любая система?
- Нет! Дело в том, что при Ельцине и в начале правления Путина, года до 2008, я вообще на политику почти не обращал внимания. Более того, голосовал за Путина в его первый и второй срок. Я занимался своим делом - работал в газете, работал на телевидении, потом - Алиби же с перерывом существовало, 8 лет фактически… Воссоздал группу, и только потом начал понимать, что что-то не так. До этого я вёл обычный, даже мещанский образ жизни.
- Не пошлО?
- Да, появились внешние раздражители, очень серьёзные, возбудился, загорелся. Мне стало что-то активно не нравиться. Сначала это были намёки в песне «Праздник навсегда», там Путин упоминается впервые. Ещё там что-то было… «Николай Иваныч», например. А потом, уже в 2010 году я уже был активным оппозиционером. Ещё не было маршей, демонстраций, всё это было достаточно маргинально, достаточно минимально. Но я уже ездил в Химки на «Антиселигер» и начал сочинять определённого рода песни. Вот, например - «Время уродов» - это 2010 год.
- Ты работаешь журналистом, а это ведь такой труд, который требует отдачи 25 часов в сутки 8 или 9 дней в неделю. Как удаётся совмещать статус бэндлидера, требующий огромной ответственности и выражать гражданскую позицию пером?
- На самом деле я не так много работаю в газете. У меня есть определённые рамки, которые мне установил главный редактор Ольга Мелкумова в нашей дубненской газете «Площадь Мира». Я должен написать приблизительно полполосы в течение недели. И я не очень много трачу на это времени. Скорее, я больше материал подготавливаю, собираю, на это время уходит. Меня эта работа не напрягает. Если нет, конечно, экстремальных тем, где материал надо собрать оперативно и писать много и быстро. Но такие случаи - скорее исключение. А то, что я пишу в живом журнале, социальных сетях и на городском форуме, журналистикой не является. Это моё личное мнение, обличённое в литературную форму. А вот в газету я пишу иначе. Язык того, что я пишу в газету, существенно отличается от того, каким я пишу в своих блогах.
- Трудно варьировать между литературным и газетным языком?
- Я проработал четыре года главным редактором газеты. Появилась закалка, особенно на местном уровне. Большой опыт подсказывает, что нужно делать. Тут ты сам себе цензор, представляешь, как это будет выглядеть в газете. Этот опыт очень сильный. Он не забывается. Как не бывает бывших разведчиков - так не бывает и бывших газетчиков. Особенно если долго работал. Вот я - долго!
- Когда ты кидал клич о съёмках видео «За нашу и вашу свободу», откликнулось много народа…
- 18 человек.
- …среди которых есть и совсем юные. Ориентировался на ситуацию? Слушал - чего и как кто поёт-играет?
- Есть местные коллективы. Мне очень нравится дубненская группа Порнофильмы. Да много кто… Я всегда слушаю и стараюсь быть в курсе того, что творится вокруг. Ну а что касается этой песни - я её писал таким образом, чтобы она была понятна всем поколениям - и старшему, и младшему, и среднему. И аранжировка, если обратить внимание, начинается с акустической гитары, а в конце там просто идёт массовый перегруз на гитарах, симфонизм и совершенно другая энергетика. То есть я всем дал возможность услышать что-то своё в минусовке, которую выложил для вокала. И они услышали, поэтому и откликнулись. Например, в современной музыке, особенно в инди, популярны всякие диссонансы - малая секунда, большая секунда. Так или иначе - я слушаю эти аккорды и представляю, как они берутся, соответственно, у меня тоже это есть. Да, я намеренно это сделал. Зацепил и молодёжь, она откликнулась, спела с большим удовольствием, и я доволен результатом. Подобралась прекрасная компания совершенно разных людей. Причём не обязательно все были убежденными, такими, как я. У всех не скажу, что одни политические убеждения, но цель точно одна - все эти политические убеждения упираются в современную власть, которая не даёт им развиваться. Один человек, наш басист Саша Рябов, отказался петь строчку «А власть пусть горит в аду». Он верующий и он мне сказал «Ад для меня больше, чем для тебя». Всё остальное Саша сделал, а эту строчку петь не стал.
- В двух последних альбомах Алиби стала прослушиваться-прослеживаться тема духовности. Ты стал ближе к Богу?
- Нет, я убеждённый атеист. Для меня Бог - это человеческая энергетика, всеобщая сумма чувств и эмоций. И там больше положительной энергетики, поэтому мы и развиваемся. Если б её было меньше - мы бы погибли. Для меня это и есть Бог.
- Ну и позволь попросить тебя ответить на последний вопрос. Пусть он станет вопросом на свободную тему, самую актуальную для тебя, и задай его себе сам - на случай, если я вдруг о чём-то тебя не спросил, а тебе самому хотелось бы высказаться?
- Можно сказать просто, без вопросов: лишь бы не было войны. Этот лозунг советских времён вновь стал актуален. Я хочу, чтобы никто никого не убивал. Хотя бы в России. Ни те, ни эти. И тогда, возможно, мы до чего-нибудь договоримся.
Огромное спасибо Максу Ореху, задавшему несколько вопросов в ходе культурника с участием Сергея Попова, прошедшего накануне интервью в НЕправильном магазине ПРАВИЛЬНОЙ Музыки "ДОМ КУЛЬТУРЫ" 20 января.