Таиров А.Д. Торговые коммуникации... Часть вторая
При устройстве крепостей к востоку от Урала, на границе с
казахской степью, кроме всего прочего принималось во внимание и
их возможное значение для развития русско-среднеазиатской торгов-
ли. Крупным центром меновой торговли с казахами Среднего жуза,
ташкентцами, кашгарцами и бухарцами стал, вскоре после своего ос-
нования, Троицк [21, с. 729]. Быстрому развитию троицкой торгов-
ли способствовало его выгодное положение на старинной караванной
дороге в Сибирь [6, с. 290-291]. С самого основания Петропавлов-
ска, поставленного на известной караванной дороге из Сибири, на-
чалась в нем меновая торговля с Западным Китаем, Кокандом и Буха-
рой [42, с. 179].
Описание путей из Европейской России и Сибири в Среднюю
Азию, иногда краткое, иногда достаточно подробное, содержат доку-
менты ХVI-ХVII вв. В 1595 году из Казани в Казачью орду вышло по-
сольство царя Федора Ивановича во главе с Вельямином Степановым.
Путь его лежал на Каму, оттуда Башкирским краем, минуя Уфу, выхо-
дил в верховья реки Урал (посольство шло по дороге, отмеченной на
карте 1755 года). Переправившись через Урал близ современного
Оренбурга (или Орска -?), оно достигло реки Иргиз, а от нее выш-
ло к бассейну Сарысу и далее - к Таласскому Алатау по одному из
описанных выше путей. На всю дорогу посольство затратило девять
недель. Возвращалось же оно по "калмыцкой" дороге до Сарайчика, а
от него, до Самары, - по "ногайской" дороге. На этот путь был
затрачен 51 день [92, с. 293-295; 155, с. 67-68; 159, с. 64]. В
1614 году из Самары через Сарайчик по "ногайской" (и хивинской)
дороге в Ургенч проследовало посольство М. Тихонова и А. Бухаро-
ва [108, с. 151-305].
Крупным торговым центром Сибири, столицей Сибирского хан-
ства в ХV веке была Чимга-Тура (Тюмень), расположенная в ни-
зовьях реки Тура. Город находился на караванном пути из Средней
Азии, идущим вдоль рек Сарысу, Ишим, Тобол, Тура и ее притоков к
перевалам через Урал, а оттуда, по притокам Камы и по ней самой,
к Казани. Как считал В. С. Батраков, по этому пути в раннее сред-
невековье, вероятно, шла основная торговля Средней Азии с Булга-
рией на Волге. Когда же столица Сибирского ханства была перенесе-
на севернее, в устье реки Тобол, и ею стал возникший здесь город
Кашлык (Искер), значение Тюмени как торгового города падает [13,
с. 12-13].
Вероятно, одним из стимулов движения русских в Сибирь в ХVI
веке было желание выйти на старые, проторенные мусульманскими
купцами торговые пути в Среднюю Азию. Показательно, что в соот-
ветствии с грамотой Ивана Грозного за Строгановыми, стремившими-
ся в Западную Сибирь и организовавшими походы Ермака в этот ре-
гион, было закреплено право беспошлинной торговли в новых местах
с купцами из Средней Азии и других восточных государств [126, с.
7, 54]. Согласно "Сибирской летописи" 1584 года, Ермак, получив
известие о задержании ханом Кучумом бухарских купцов, идущих в
Сибирь, немедленно отправился в путь для их освобождения [45, с.
9]. Присоединение Сибирского ханства к России не ущемляло торго-
вых интересов городов Средней Азии. Это, в свою очередь, содей-
ствовало дальнейшему развитию русско-среднеазиатских сношений че-
рез Сибирь. С 1596 года в Тюмень уже стали приходить бухарские
караваны [42, с. 212]. В ХVII веке в Тобольске, Тюмени, Туре уже
существовали крупные колонии выходцев из Средней Азии, в основ-
ном из Бухары [45; 159, с. 81-83]. Анонимный датский путешествен-
ник, побывавший в Тобольске в 1666 году, писал: "Эти бухарцы ве-
дут большую торговлю товарами, которые их факторы (торговые аген-
ты - А. Т.) каждогодно вывозят из Китая и из большой империи Хи-
ны в их страну Бухарию и оттуда перевозят в Тобольск на верблю-
дах" [4, с. 169].
Важнейшей торговой магистралью, соединяющей Среднюю Азию с
городами Сибири - Тобольском и Тюменью, в ХVI-ХVII вв. была "са-
рысуйская" дорога [6, с. 285; 11, с. 83; 44, с. 83; 52, с. IV]. В
1694 году по этой дороге проследовало посольство из Тобольска в
Среднюю Азию. Маршрут его достаточно подробно описан казаком Фе-
дором Скибиным. Выйдя из Тобольска, оно двигалось вверх по Ирты-
шу "до Калмыцкого перевоза до Шаншинских юрт", затем, перепра-
вясь через Иртыш, через Адбашский острог, через реку Вагай, мимо
озера Якишул к реке Ишим. Далее путь шел вверх по Ишиму до урочи-
ща "бор Шанши-Карагай" (вероятно, где-то в трех днях пути вверх
по Ишиму от современного Петропавловска [90, с. 48]). Перейдя
здесь на правый берег Ишима, посольство продолжало движение че-
рез приишимские степи по прямой ветке "сарысуйской" дороги (10
дней) к верховьям Ишима. "А с вершины Ишима реки, перебредши Ка-
менный брод до Казачьей орды до ... Туркестана города, дорога ле-
жит прямо на зимний полдень..." по "сарысуйской" же дороге [92,
с. 263-265]. Через 62 дня после выхода из Тобольска посольство
вступило в Туркестан. Путь же от Тобольска до Бухары занял 75
дней [44, с. 83].
Ф. Скибин упоминает еще об одной дороге из Тобольска в Сред-
нюю Азию. Она шла вверх по реке Тобол до Царева городища (город
Курган), Утяцкой и Камыцкой слобод. Отсюда путь шел степью. Сле-
дуя по нему, через пять дней выходили к Ишиму. После переправы,
придерживаясь большой луки Ишима, через пять дней достигали Ка-
менного брода, а далее описанной выше "сарысуйской" дорогой - в
Туркестан [92, с. 266-267].
Функционирование "сарысуйского" караванного пути в предшес-
твующее время, как, впрочем, и других, проходящих через восточ-
ную часть урало-иртышского междуречья и подробно описанных А. Х.
Маргуланом [75; 76, с. 29; 77, с. 62-63], в подтверждается сущес-
твованием большого числа памятников оседлой земледельческой
культуры в степи. Это развалины городских и сельских поселений,
городищ-крепостей, замков-убежищ, остатки ирригационных сооруже-
ний и караван-сараев. Обнаружены они в бассейне рек Сарысу, Джез-
ды, Кенгир, в низовьях Нуры, на Ишиме, в районе его большой излу-
чины, в горах Улутау и Арганаты, то есть почти на всем протяже-
нии "сарысуйской" дороги [41; 76, с. 29, 33-35; 77; 79]. Уже пе-
ред первыми русскими путешественниками и исследователями они
предстают в виде развалин [29, с. 141-148; 30, с. 112-113; 92, с.
264; 110, с. 58; 117, с. 514; 131; 156, с. 39, 74-75]. Часть этих
памятников, судя по их расположению, без всякого сомнения, была
связана с караванными путями. Большинство из них датируются
ХIII-ХVI вв., но среди них есть, вероятно, и более ранние, отно-
сящиеся к домонгольскому времени (VIII-ХII века) [79, с. 5, 16,
36].
По описанию арабского географа ал-Идриси, кимаки, населяв-
шие и степи Центрального Казахстана, имели 16 городов, размещав-
шихся на торговых трассах и по берегам озер и рек. О городах ки-
маков-кыпчаков Х-ХI вв. сообщают и другие арабские писатели и
географы [66, с. 98-108].
С древнейших времен Центральный Казахстан, особенно бассейн
рек Сарысу, Джезды, Кенгир, был крупным центром металлургическо-
го производства, население которого занималось добычей руды и
выплавкой меди, золота, серебра и их торговлей [78]. А. Х. Маргу-
лан размещает здесь город Гарбиана (Гурбаян), близ которого, сог-
ласно ал-Идриси, находятся рудники серебра. "Из этих рудников до-
бывают много металла. Шашские (ташкентские - А. Т.) купцы отправ-
ляются к ним с товарами для обмена, покупают там у них много вер-
блюдов с большим количеством товара (меди и серебра) и вывозят
его во все страны" [5, с. 221-222; 78, с. 8-9; 79, с. 8]. Наибо-
лее ранние известия о торговом пути, ведущем в глубь казахстан-
ских степей и лесостепь Западной Сибири к кимакам, занимавшим их
в конце I тысячелетия, восходят к Тамим ибн Бахру (начало IХ в.)
и Ибн ал-Факиху (конец IX-начало Х вв.). Исходной точкой этого
пути был город Тараз в долине реки Талас. С. М. Ахинжанов, осно-
вываясь на данных этих и других авторов, сопоставляет его с хоро-
шо известной караванной дорогой Ханжол ("ханская дорога") [8, с.
167]. В середине XVIII века она соединяла культурные оазисы доли-
ны рек Талас и Чу с городами Западной Сибири, а со второй полови-
ны XIX в. - с Акмолинском, Атбасаром и Петропавловском [ 64, с.
1-3; 75, с. 69-70; 76, с. 29; 77, с. 62-63; 153, с. 1-3]. "Сары-
суйский" караванный путь С. М. Ахинжанов соотносит с дорогой к
кимакам, которая была довольно подробно описана Гардизи (середи-
на ХI в.). Последний же использовал не дошедшие до нас географи-
ческие сочинения начала Х века [8, с. 167-172].
В степях Приуралья и Зауралья помимо многочисленных камен-
ных и кирпичных строений, часть из которых вряд ли была погре-
бальными сооружениями [53, с. 41-43, 46, 53, 72-84, 92-99], за-
фиксированы и развалины укрепленных и неукрепленных поселений.
Датировка этих памятников, в большинстве случаев, не определена.
Располагались они, как правило, близ более поздних караванных до-
рог. П. И. Рычков оставил описание развалин крупного города Беле-
нана на реке Сарысу, в одном дне пути от озера Телеколь ("сары-
суйская" дорога, караванный путь "Троицк - Бухара") [117, с.
514]. Н. П. Рычков и А. Левшин сообщают о городище в верховьях
Кара-Тургая [67, с. 208-209; 116, с. 64-65; 53, с. 83]. О разва-
линах кирпичных зданий в урочище Караяр (Каражар) на реке Карык-
салды-Тургай (Карынсалды) на северной дороге, отмеченной на "Кар-
те генеральной Оренбургской губернии..." 1755 года, писал И. А.
Кастанье. Причем, еще в середине XIX века здесь сохранялись сле-
ды дорог [53, с. 83-84]. В 50 км к северо-востоку от железнодо-
рожной станции Челкар (старая караванная дорога Оренбург - Буха-
ра) находились развалины кирпичной башни Болгасын, близ которой
отмечен заброшенный арык. У казахов существовало предание, что у
Болгасын когда-то существовал город, обнесенный кирпичной стеной
[53, с. 81]. Небольшие укрепленнные городища отмечены И. А. Кас-
танье на Илеке (у поселка Каракудук, в 40 км севернее
Актюбинска), на реке Гумбет, притока реки Большая Юшатырка (ра-
йон дороги Оренбург - Уфа), на реке Урал ("Чертово" городище, в
18 км к северу от поселка Гумберлинского, к западу от Орска). Им
же приводятся сведения о развалинах каменных строений близ Сак-
марска, Оренбурга, у села Донецкое на левом берегу реки Самара
(дорога "Оренбург - Самара")[53, с. 12, 41, 43, 58, 73].
К золотоордынскому времени (ХШ-XIVвв.), кроме Сарайчика на
реке Урал, В. Л. Егоров отнес Оренбургское городище, стоящее на
месте современного Оренбурга, Тендыкское городище - в 10-12 км от
Гурьева ("хивинская" дорога), городище Астана в урочище Байтан на
реке Большая Хобда и городище в урочище Мавли Берди на реке Уил
(дорога "Оренбург - Хива", описанная А. Левшиным)[40, с.
124-128]. XIV-XV вв. датируется и селище Сигряны I у с. Карино на
правом берегу реки Синара, у старой дороги Челябинск - Усть-Бага-
ряк - Каменск-Уральский [105; 122; 123]. В ХIII в. в низовьях
Иргиза, Тургая, пустынях северо-восточного Приаралья находились,
по свидетельству Рашид ад-Дина, города Аксакал-барби, Барсук, Ка-
ракорум, а от Башкирской земли к югу - город Улубагур, или "Вели-
кая медь" [79, с. 12-13]. Он писал: "Огузхан, направляясь в зем-
лю башкир, остановился в городе,который называется Улубагур" (по
[78 с. 9]).
Надо отметить, что в золотоордынский период города у кочев-
ников возникали под воздействием вполне определенных экономичес-
ких и политических факторов. Одним из них было стремление к воз-
рождению старых домонгольских торговых и ремесленных центров,
стоящих на оживленных торговых трассах [48, с. 108].
В 1245 году из Лиона к монгольскому Великому хану папой
Иннокентием IV был отправлен с миссией монах ордена францискан-
цев-миноритов итальянец Плано Карпини. С низовий Волги он просле-
довал в Хорезм по хорошо известной в то время "хивинской" дороге
(так же, как и век спустя арабский путешественник Ибн-Баттута
[46, с. 72; 112, с. 6-8]. Через шесть лет после возвращения Пла-
но Карпини, в 1253 году, французский король Людовик IX направ-
ляет к монголам монаха-минорита Гильома Рубрука. Он должен был
выяснить возможность союза с Великим ханом в борьбе против исла-
ма, союза крестоносцев с монголами в войнах в Малой Азии [112, с.
13-17]. Г. Рубрук дает весьма краткое описание своего маршрута от
Волги в Среднюю Азию и обратно [112, с. 122-125, 182-185]. Ве-
роятнее всего Г. Рубрук через зауральские и казахстанские степи
ехал по "калмыцкой" и "сарысуйской" дорогам [79, с. 11; 112, кар-
та; 165, с. 46].
Некоторые данные о дорогах через интересующий нас регион
дает описание похода Тимура (Тамерлана) 1391 года против Тохтамы-
ша, хана Золотой Орды, в 1391 году. Через Яссы и Сауран Тимур с
200-тысячной армией, следуя на север по "сарысуйской" дороге,
достиг гор Улутау. Такое начальное направление маршрута ни у ко-
го не вызывает возражений, также как и его окончание: от хорошо
известных в то время бродов через Урал, близ устья Ори (где,
кстати, Тохтамыш заблоговременно устроил засады), по "московской"
дороге (Орск - Самара) к Самарской Луке и далее - на север, до
реки Кондурча. На берегах этой реки в июне 1391 года Тимур пол-
ностью разгромил армию Тохтамыша. Путь от Улутау до устья Ори
достаточно четко не определен и существует несколько вариантов
его идентификации [40, с. 220, карта; 47, с. 437-443; 51, с. 173.
Карта "Казахстан в XIV-первой половине XV в."].
В Х веке в районе Мугоджарских гор располагались огузские
крепости Нуджах и Бадагах, а между северо-восточными склонами
этих гор и отрогами Южного Урала - города Даранда (Дендера) и
Дарку [50, с. 358-359]. Даранда и Дарку, по ал-Идриси, - "два ма-
леньких города, в них есть рынки, ремесла и превосходные товары"
[91, с. 221]. Караванный путь в огузские степи начинался от севе-
ро-западных пограничных крепостей Хорезма [50, с. 358; 164, с.
172-175].
В тургайских и улутаусских степях, по мнению А. Х. Маргула-
на [79, с. 7], находились два других города, о которых сообщает
ал-Идриси, - Хиам (Киян) и Джаджан (Чачан). Путь к ним от
Аральского моря проходил по реке Руза, в которую ниже Хиама впа-
дает большая река, текущая с севера, с гор Мургар (Мугоджары по
А. Х. Маргулану)[91, с. 221]. Примерно в низовьях реки Тургай на
итальянской Каталонской карте мира 1375 года показан населенный
пункт Конгликент, соответствующий Ханка-Киши ал-Идриси [79, с.
9-10].
В 921-922 гг. из Багдада в Булгарию и обратно прошло по-
сольство багдадского халифа во главе с Ахмедом Ибн-Фадланом. Путь
его лежал через Хорезм, Устюрт, Приуральские степи. А. П. Кова-
левский реконструирует его маршрут следующим образом: Джурджания
(Куня-Ургенч) - Устюрт - реки Чаган - Эмба - Сагиз - Уил - озеро
Челкар - река Урал (в районе Уральска) и далее через район Самар-
ской Луки в Булгар. [57, с. 125, 130-131]. Путь от Чагана до ре-
ки Урал совпадал, вероятно, с дорогой Чаган - Кандарал (на Эмбе)
- Уил - Уральск [115, с. 324-326, 328]. Из общего контекста по-
вествования Ибн-Фадлана и отдельных его замечаний следует, что
посольство следовало вполне определенной большой дорогой, проло-
женной в степи [57, с. 31, 128].
Наличие оживленной торговли между Северо-Восточной Европой и
Средней Азией в I-начале II тысячелетий подтверждается не только
сообщениями арабских источников ( Макдиси, Ибн Русте, ал-Масуди,
Ибн Хаукаль, ал-Гарнати и др.) [35, с. 160; 43, с. 32; 57, с. 29;
95, с. 197], но и находками в Прикамье значительного количества
восточного художественного металла, хорезмийских и куфических мо-
нет, привозных бус, раковин каури и ряда других предметов [7, с.
62-63; 31; 32, с. 86-88, 187; 33; 35, с. 8-44, 151; 107; 114, с.
80-82; 138, с. 121, 145; 139, с. 46, 57; 143, с. 81-99; 144; 166;
и др.]. Наличие восточного художественного металла, куфических и
хорезмийских монет, шелковых тканей, привозных бус, раковин кау-
ри в Южном Приуралье свидетельствует о том, что в торговые связи
со Средней Азией в I-начале II тысячелетия были вовлечены и пле-
мена современной Башкирии [2; 9; 25; 27, с. 111; 35, с. 13-15;
69; 70, с. 125-127; 71, с. 117; 127, с. 76-87; 130, XXVIII, 56].
Рассматривая каналы проникновения художественного металла Восто-
ка в Прикамье, В. П. Даркевич приходит к выводу, что в IX-X вв.
существовало два пути из Хорезма в Булгарию: один - "хивинской"
дорогой в низовья Волги и вверх по ней; другой - дорога, описан-
ная Ибн-Фадланом. Появление же восточного металла в Башкирии
(клады на Ике, Белой и Уфе) он связывает с набегами башкир на Хо-
резм, с данью с купеческих караванов или с торговлей в укрепле-
ниях на северной границе Хорезма [35, с. 153]. Однако террито-
риальное распределение восточных сосудов, монет [25, с. 194-195;
35, с. 154, табл. 51, 1 и 52] и другого восточного импорта впол-
не определенно, на наш взгляд, указывает на возможность функцио-
нирования в разные периоды I-начала II тысячелетий дорог "Орен-
бург (Орск) - Казань", "Оренбург (Орск) - Уфа - Казань", "Орен-
бург (Орск) - Самара", а также торговой трассы от устья реки Ори
на север вдоль восточного склона Урала. О возможности действия в
VI в. караванного пути "Оренбург (Орск) - Самара" и "дороги
Ибн-Фадлана" может, вероятно, свидетельствовать клад сасанидских
драхм, найденный на городище именьковской культуры Кармалинское
на Самарской Луке, а также единичные кости верблюда на других по-
селениях этой культуры [83, с. 172, 176-177]. На Самарской Луке
находилась одна из наиболее удобных переправ через Волгу, кото-
рая активно использовалась в булгарское, а, возможно, и в добул-
гарское время [20].
А. А. Иессен, анализируя распространение изделий иранского
происхождения, пришел к выводу, что в ахеменидское время они мог-
ли проникать на Южный Урал и в Приуралье (Прикамье) по двум ос-
новным путям: через Кавказ и Предкавказье на Волгу; через Сред-
нюю Азию на Южный Урал. Он также отмечал, что "в раннем средневе-
ковье использовались в основном те же пути, по которым в более
древние времена постепенно развивались межплеменной обмен и тор-
говля" [49, с. 228, 230]. По мнению К. Ф. Смирнова, постоянный
караванный путь из Хорезма и других стран Средней Азии и Передне-
го Востока в Приуральские степи был проложен уже к прохоровскому
времени (к IV в. до н. э.) [128, с. 281; 129, с. 155]. Им также
подмечено, что все переднеазиатские вещи на территории южноу-
ральских степей в савроматское время (VI-V вв. до н. э.) связаны
с бассейном рек Орь, Илек, Урал, на участке от Орска до Оренбур-
га, Дема и Белая [128, с. 284.]. И хотя за последние годы коли-
чество находок ценных древневосточных изделий на Южном Урале зна-
чительно выросло, география их распространения практически не из-
менилась [100; 119]. Эти же районы в V-II вв. до н. э. являются и
местом концентрации разнообразных импортных предметов массового
спроса: стеклянные и каменные бусы, керамика, бронзовые зеркала и
т. п. [99; 101, с. 122-129; 113, с. 97, 110-111, 116-117; 120;
129, с. 174]. Все это, на наш взгляд, может свидетельствовать о
функционировании в савроматское и раннесарматское время некото-
рых из тех караванных дорог, которые в XVIII-XIX вв. связывали
Прикамье и Южный Урал со Средней Азией: "Бухара - Оренбург", "Хи-
ва - Оренбург", "Бухара - Орск", "Оренбург (Орск) - Уфа", "Орен-
бург (Орск) - Казань" (и, вероятно, другие - см. комплекс нахо-
док из Уральской области [100]).
В район Оренбурга и Орска выходил и торговый путь, описан-
ный Геродотом (Геродот, IV, 21-25). Этот путь, связывающий степи
Северного Причерноморья, лесостепные районы Поднепровья и По-
донья с Южным Уралом, документируется находками зеркал "ольвий-
ского" типа [128, с. 259-261]. Находки таких зеркал близ Орска
(Биш-Оба), в междуречье Бузулука и Самары (Елга), в бассейне ниж-
ней Самары у Самарской Луки (Андреевка, курган у Кашпирского по-
ворота) [1, с. 22-23; 18, с. 118-119; 128, с. 157-159] могут, ве-
роятно, свидетельствовать о том, что одна из возможных веток
"торгового пути Геродота" совпадала с "московской" дорогой ("Са-
мара - Оренбург - Орск").
Северо-западными пограничными пунктами Хорезма в конце V-I
вв. до н. э. были городища Большая Айбугир-Кала и Бутен-Тау
I-III, расположенные на восточном чинке Устюрта (дорога "Хива -
Оренбург" вдоль западного берега Аральского моря) [14; 161; 162,
с. 76]. Здесь же, на восточном чинке, близ городищ, раскопаны мо-
гильники кочевого населения IV-II вв. до н. э., в погребальном
обряде и инвентаре которых отчетливо выступают черты раннесармат-
ской (прохоровской) культуры Южного Приуралья. Исходя из этого,
В. Н. Ягодин выдвинул предположение, что кочевники, зимовавшие в
юго-западном Приаралье, на границах Хорезма, весной поднимались
на Устюрт, в частности в район городищ, а к лету перекочевывали в
Южное Приуралье [160, с. 48; 162, с. 76-78; 163; см. также 72].
Вероятно, эти группы кочевников и могли сопровождать караваны,
идущие из Хорезма на север, в приуральскую лесостепь, также как
казахи подотделения улу-шектинцев в XIX веке или огузы IX-XI вв.
[164, с. 174]. Торговые связи племен лесостепного Приуралья с
земледельческими областями юга через приуральские степи продолжа-
лись и в конце I тысячелетия до н. э.-начале I тысысячелетия н.
э. Об этом свидетельствуют предметы южного импорта в памятниках
пьяноборской и кара-абызской культур [65, с. 74-75].
В памятниках лесостепи Зауралья и Западной Сибири второй по-
ловины I тыссячелетия до н. э.-первой половины I тысячелетия н.
э. многочисленны находки предметов среднеазиатского и ближневос-
точного импорта, прежде всего изделий массового спроса [39; 55;
59, с. 78, 80-82; 61, с. 45; 80, с. 73-75; 84, с. 71, 73; 85, с.
19-20; 87, с. 100, 158; 96, с. 14; 134, с. 63; 136, с. 133; 143,
с. 61-64, 99-105; 154, с. 175-176, 178]. Вполне вероятно, что
часть золотых предметов из Сибирской коллекции Петра I, датируе-
мых этим временем, происходят из грабительских раскопок на терри-
тории Притоболья [81, с. 199-200; 82, с. 41]. Импорт в Зауралье и
Западную Сибирь поступал с торговыми караванами из оседло-земле-
дельческих центров Средней Азии. Существование именно караванной
торговли подтверждается наличием, иногда значительным, костей
верблюда в культурных слоях поселений и городищ лесостепи [62, с.
171; 86, с. 50-51; 87, с. 117; 121, с. 235; 133, с. 154]. Причем,
памятники эти расположены близ караванных дорог XVII-XIX вв.: го-
родище Чудаки на реке Юргамыш близ ее впадения в Тобол; Рафайлов-
ское городище и поселение Рафайловский остров на Исети, между ее
устьем и устьем реки Миасс; Узловское поселение и городище Актау
на Ишиме. На Рафайловском городище и расположенном рядом поселе-
нии Рафайловский остров, кроме того, обнаружено большое количес-
тво фрагментов среднеазиатской станковой посуды, в том числе и
тарных сосудов. [87, с. 77, 100]. Характерно расположение и дру-
гих городищ раннего железа. В Зауралье наиболее южные из них
сконцентрированы в районе г. Челябинска на реке Миасс [60; 98].
Отсюда цепь городищ тянется с юга на север вдоль реки Караболка и
смыкается с системой городищ по рекам Багаряк, Синара, Исеть и
Тобол на севере лесостепной зоны [16; 17; 56; 122; 123; 125; 147;
87, с. 9]. Одним из самых южных городищ в Притоболье является го-
родище Чудаки, а самыми южными на Ишиме - Актау, на окраине Пет-
ропавловска, и Далматовское, примерно в 50 км севернее Петропав-
ловска.
На некоторых поселениях южной лесостепи кости пушных зверей
составляют до 63-67% от общего количества диких видов, в то вре-
мя как на северных лесостепных поселениях преобладают кости ко-
пытных. Этот факт может указывать на солидное значение здесь про-
мысла пушнины [133, с. 153], которая вероятно вывозилась в южные
страны. Население зауральско-западносибирской лесостепи могло
выступать и посредником в торговле мехами для таежных племен То-
боло-Ишимья [87, с. 161].
Все это, вероятно, свидетельствует о возможности функциони-
рования во второй половине I тысячелетия до н. э.-начале I тыся-
челетия н. э. караванных путей, проходящих вдоль Ишима ("сарысуй-
ский"), Тобола, а также дороги "Троицк - Челябинск - Камен-
ск-Уральский". Степная часть этих дорог в настоящее время не
прослеживается, так как неравномерность археологической изучен-
ности Южного Зауралья и Северного Казахстана пока не позволяет
выявить районы концентрации имеющегося здесь импорта. Места же
находок отдельных импортных предметов точно накладываются на
трассы позднейших караванных путей. Например, серебрянный фалар
греко-бактрийского производства обнаружен на левом берегу реки
Ишим у железнодорожной станции Сурган (неопубликован, хранится в
фондах музея археологии Челябинского госуниверситета), там, где
когда-то проходила "сарысуйская" дорога.
Существование торговых связей населения лесостепной и лес-
ной полосы Западной Сибири с торгово-ремесленными центрами Сред-
ней и Передней Азии во второй половине I-начале II тысячелетия,
пожалуй, ни у кого не вызывает сомнений. О них свидетельствуют
находки изделий восточной торевтики, привозных бус, ляпис-лазури,
китайских монет и зеркал и других импортных предметов [см. напри-
мер: 24; 28, с. 128; 35, с. 45-48; 58, с. 93; 145; 146; 154, с.
215]. Несомненно, часть их попала в Зауралье и Западную Сибирь
через Булгарию. На существование оживленных торговых связей наро-
дов Сибири с Булгарией указывает огромное количество булгарских
изделий в этом регионе. Наметить пути, по которым поступал в этот
регион восточный импорт, позволяют, в какой-то степени, находки в
лесостепи.
Серебряная чаша и остатки шелковой ткани найдены в одном из
погребений X-XI вв. Синеглазовского могильника под Челябинском
[132]. Из этого же могильника происходит денарий короля Германии
Генриха I (919-936 гг), что указывает, вероятно, на наличие
"...по крайней мере эпизодических связей племен причелябинского
региона с населением Восточной Европы" [104, с. 155]. В одном из
курганов середины I тысячелетия н. э. могильника у с. Малково
близ Чебаркуля, найдено "китайское зеркало" и остатки шелковой
ткани (дорога "Челябинск - Бирск" - ?).
Ряд находок восточного художественного металла VII-IX вв.
происходит из бассейна реки Исеть (Сосновское, Широковское,
Усть-Миасс, Юлдус, Шадринский уезд) [35, с. 154, табл. 51, II;
124; 157], на пути из Средней Азии в Среднее Прикамье и Приу-
ралье по Тоболу, Исети, Чусовой, Сылве [35, с. 153].
Таким образом, анализ письменных и археологических источни-
ков свидетельствует о том, что истоки караванной торговли Сред-
ней Азии с племенами леса и лесостепи Урала и Западной Сибири
уходят в середину I тысячелетия до н.э. Огромную роль в этом про-
цессе сыграли, по всей вероятности, кочевники урало-казахстан-
ских степей. В этот период прокладываются, очевидно, наиболее
удобные караванные пути. Окончательно сложившись еще в I тысяче-
летии до н. э., эти пути без значительных, вероятно, изменений
просуществовали до конца XIX века.
Естественно, в разные исторические периоды действовали не
все, а лишь наиболее удобные и безопасные караванные трассы. Так,
в XVI-первой половине XVII вв. "хивинская" дорога с низовий Вол-
ги была временно заброшена в связи с нестабильной ситуацией в Се-
верном Прикаспии. Основные торговые пути из Хивы в Россию пере-
местились на Среднюю Волгу (к Самаре или Казани). Хивинский хан
Исфендиар писал в 1641 году царю Михаилу Федоровичу: "...а ныне
учинилися меж нами калмыки и путь заперли, кочуют меж Эмбы и к
Аратамаку" [92, с. 167]. Вновь действовать "хивинский" тракт на-
чал лишь после стабилизации обстановки в степи и постройки в ни-
зовьях Урала укрепленного городка Гурьева [155, с. 67, 78; 159,
с. 63]. Однако, вопрос о времени функционирования конкретных ка-
раванных дорог остается пока открытым.
Требует разработки и проблема изменения основных направле-
ний северной торговли среднеазиатских государств в различные ис-
торические периоды. В VI-III вв. до н. э. она, очевидно, ориенти-
ровалась на Приуралье и в меньшей степени на Зауралье и Прито-
болье. Со II в. до н. э. караваны с юга направлялись главным об-
разом в Западную Сибирь (в Притоболье и Прииртышье). Вероятно, с
VII-VIII вв. н. э. все большее значение приобретают пути, веду-
щие в Приуралье и Прикамье. Главным центром торговли со Средней
Азией становится Волжская Булгария, куда и устремляется основной
поток азиатского импорта. Это направление сохраняет свою значи-
мость, вероятно, до XV-начала XVI в., когда основные торговые ар-
терии вновь ведут в Зауралье и Западную Сибирь.
Кроме того, всякое ухудшение взаимоотношений между государ-
ствами Средней Азии и кочевым населением урало-казахстанских сте-
пей вызывало осложнения на торговых путях на север, уменьшало
приток туда товаров. Но несмотря даже на кардинальные изменения
этнокультурной ситуации не только в степи и лесостепи, но и в
Средней Азии, караванная торговля между югом и севером продолжа-
ла существовать на всем протяжении I и II тысячелетий.
Что же привлекало среднеазиатских купцов на далеком севере?
Отвечая на этот вопрос, исследователи называют прежде всего меха.
Действительно, по свидетельству письменных источников, основной
статьей экспорта с Урала и Западной Сибири были меха ценных пуш-
ных зверей - горностая, соболя, белки, куницы, черной лисы, боб-
ра и других [4, с. 169; 10, с. 163; 35, с. 151; 43, с. 161; 57,
с. 138; 92, с. 236].
По свидетельству Макдиси (Х в), Хорезм получал из Булгарии,
кроме мехов, выделанную конскую кожу (юфть), мед и воск, орехи,
кору тополя, бересту, рыбий клей, рыбий зуб (моржовые клыки),
бобровую струю, амбру [13, с. 12; см. также 91, с. 180, 202].
Предметом вывоза служила и слоновая кость (бивни мамонта). О пос-
туплении ее из северных стран через Хорезм сообщает Ибн ал-Факих
(Х век) и ал-Гарнати (XI век) [97, с. 171; 111, с. 52]. Булгария
же получала их благодаря своим торговым операциям с Приуральем,
Прикамьем, Зауральем и Западной Сибирью. Однако, большинство из
этих товаров могло поступать в Среднюю Азию, особенно в Туркес-
тан и Бухару, и непосредственно из Зауралья и Западной Сибири,
как это и было в XVI-XVIII вв.
Естественно, предложенная работа лишь первая попытка наме-
тить пути по которым с середины I тысячелетия до н. э. осущес-
твлялись торговые связи оседло-земледельческих центров Средней
Азии и Южного Казахстана с Уралом и Западной Сибирью. И, несом-
ненно, проблема реконструкции древних караванных дорог требует
более глубокого и всестороннего историко-археологического иссле-
дования.
казахской степью, кроме всего прочего принималось во внимание и
их возможное значение для развития русско-среднеазиатской торгов-
ли. Крупным центром меновой торговли с казахами Среднего жуза,
ташкентцами, кашгарцами и бухарцами стал, вскоре после своего ос-
нования, Троицк [21, с. 729]. Быстрому развитию троицкой торгов-
ли способствовало его выгодное положение на старинной караванной
дороге в Сибирь [6, с. 290-291]. С самого основания Петропавлов-
ска, поставленного на известной караванной дороге из Сибири, на-
чалась в нем меновая торговля с Западным Китаем, Кокандом и Буха-
рой [42, с. 179].
Описание путей из Европейской России и Сибири в Среднюю
Азию, иногда краткое, иногда достаточно подробное, содержат доку-
менты ХVI-ХVII вв. В 1595 году из Казани в Казачью орду вышло по-
сольство царя Федора Ивановича во главе с Вельямином Степановым.
Путь его лежал на Каму, оттуда Башкирским краем, минуя Уфу, выхо-
дил в верховья реки Урал (посольство шло по дороге, отмеченной на
карте 1755 года). Переправившись через Урал близ современного
Оренбурга (или Орска -?), оно достигло реки Иргиз, а от нее выш-
ло к бассейну Сарысу и далее - к Таласскому Алатау по одному из
описанных выше путей. На всю дорогу посольство затратило девять
недель. Возвращалось же оно по "калмыцкой" дороге до Сарайчика, а
от него, до Самары, - по "ногайской" дороге. На этот путь был
затрачен 51 день [92, с. 293-295; 155, с. 67-68; 159, с. 64]. В
1614 году из Самары через Сарайчик по "ногайской" (и хивинской)
дороге в Ургенч проследовало посольство М. Тихонова и А. Бухаро-
ва [108, с. 151-305].
Крупным торговым центром Сибири, столицей Сибирского хан-
ства в ХV веке была Чимга-Тура (Тюмень), расположенная в ни-
зовьях реки Тура. Город находился на караванном пути из Средней
Азии, идущим вдоль рек Сарысу, Ишим, Тобол, Тура и ее притоков к
перевалам через Урал, а оттуда, по притокам Камы и по ней самой,
к Казани. Как считал В. С. Батраков, по этому пути в раннее сред-
невековье, вероятно, шла основная торговля Средней Азии с Булга-
рией на Волге. Когда же столица Сибирского ханства была перенесе-
на севернее, в устье реки Тобол, и ею стал возникший здесь город
Кашлык (Искер), значение Тюмени как торгового города падает [13,
с. 12-13].
Вероятно, одним из стимулов движения русских в Сибирь в ХVI
веке было желание выйти на старые, проторенные мусульманскими
купцами торговые пути в Среднюю Азию. Показательно, что в соот-
ветствии с грамотой Ивана Грозного за Строгановыми, стремившими-
ся в Западную Сибирь и организовавшими походы Ермака в этот ре-
гион, было закреплено право беспошлинной торговли в новых местах
с купцами из Средней Азии и других восточных государств [126, с.
7, 54]. Согласно "Сибирской летописи" 1584 года, Ермак, получив
известие о задержании ханом Кучумом бухарских купцов, идущих в
Сибирь, немедленно отправился в путь для их освобождения [45, с.
9]. Присоединение Сибирского ханства к России не ущемляло торго-
вых интересов городов Средней Азии. Это, в свою очередь, содей-
ствовало дальнейшему развитию русско-среднеазиатских сношений че-
рез Сибирь. С 1596 года в Тюмень уже стали приходить бухарские
караваны [42, с. 212]. В ХVII веке в Тобольске, Тюмени, Туре уже
существовали крупные колонии выходцев из Средней Азии, в основ-
ном из Бухары [45; 159, с. 81-83]. Анонимный датский путешествен-
ник, побывавший в Тобольске в 1666 году, писал: "Эти бухарцы ве-
дут большую торговлю товарами, которые их факторы (торговые аген-
ты - А. Т.) каждогодно вывозят из Китая и из большой империи Хи-
ны в их страну Бухарию и оттуда перевозят в Тобольск на верблю-
дах" [4, с. 169].
Важнейшей торговой магистралью, соединяющей Среднюю Азию с
городами Сибири - Тобольском и Тюменью, в ХVI-ХVII вв. была "са-
рысуйская" дорога [6, с. 285; 11, с. 83; 44, с. 83; 52, с. IV]. В
1694 году по этой дороге проследовало посольство из Тобольска в
Среднюю Азию. Маршрут его достаточно подробно описан казаком Фе-
дором Скибиным. Выйдя из Тобольска, оно двигалось вверх по Ирты-
шу "до Калмыцкого перевоза до Шаншинских юрт", затем, перепра-
вясь через Иртыш, через Адбашский острог, через реку Вагай, мимо
озера Якишул к реке Ишим. Далее путь шел вверх по Ишиму до урочи-
ща "бор Шанши-Карагай" (вероятно, где-то в трех днях пути вверх
по Ишиму от современного Петропавловска [90, с. 48]). Перейдя
здесь на правый берег Ишима, посольство продолжало движение че-
рез приишимские степи по прямой ветке "сарысуйской" дороги (10
дней) к верховьям Ишима. "А с вершины Ишима реки, перебредши Ка-
менный брод до Казачьей орды до ... Туркестана города, дорога ле-
жит прямо на зимний полдень..." по "сарысуйской" же дороге [92,
с. 263-265]. Через 62 дня после выхода из Тобольска посольство
вступило в Туркестан. Путь же от Тобольска до Бухары занял 75
дней [44, с. 83].
Ф. Скибин упоминает еще об одной дороге из Тобольска в Сред-
нюю Азию. Она шла вверх по реке Тобол до Царева городища (город
Курган), Утяцкой и Камыцкой слобод. Отсюда путь шел степью. Сле-
дуя по нему, через пять дней выходили к Ишиму. После переправы,
придерживаясь большой луки Ишима, через пять дней достигали Ка-
менного брода, а далее описанной выше "сарысуйской" дорогой - в
Туркестан [92, с. 266-267].
Функционирование "сарысуйского" караванного пути в предшес-
твующее время, как, впрочем, и других, проходящих через восточ-
ную часть урало-иртышского междуречья и подробно описанных А. Х.
Маргуланом [75; 76, с. 29; 77, с. 62-63], в подтверждается сущес-
твованием большого числа памятников оседлой земледельческой
культуры в степи. Это развалины городских и сельских поселений,
городищ-крепостей, замков-убежищ, остатки ирригационных сооруже-
ний и караван-сараев. Обнаружены они в бассейне рек Сарысу, Джез-
ды, Кенгир, в низовьях Нуры, на Ишиме, в районе его большой излу-
чины, в горах Улутау и Арганаты, то есть почти на всем протяже-
нии "сарысуйской" дороги [41; 76, с. 29, 33-35; 77; 79]. Уже пе-
ред первыми русскими путешественниками и исследователями они
предстают в виде развалин [29, с. 141-148; 30, с. 112-113; 92, с.
264; 110, с. 58; 117, с. 514; 131; 156, с. 39, 74-75]. Часть этих
памятников, судя по их расположению, без всякого сомнения, была
связана с караванными путями. Большинство из них датируются
ХIII-ХVI вв., но среди них есть, вероятно, и более ранние, отно-
сящиеся к домонгольскому времени (VIII-ХII века) [79, с. 5, 16,
36].
По описанию арабского географа ал-Идриси, кимаки, населяв-
шие и степи Центрального Казахстана, имели 16 городов, размещав-
шихся на торговых трассах и по берегам озер и рек. О городах ки-
маков-кыпчаков Х-ХI вв. сообщают и другие арабские писатели и
географы [66, с. 98-108].
С древнейших времен Центральный Казахстан, особенно бассейн
рек Сарысу, Джезды, Кенгир, был крупным центром металлургическо-
го производства, население которого занималось добычей руды и
выплавкой меди, золота, серебра и их торговлей [78]. А. Х. Маргу-
лан размещает здесь город Гарбиана (Гурбаян), близ которого, сог-
ласно ал-Идриси, находятся рудники серебра. "Из этих рудников до-
бывают много металла. Шашские (ташкентские - А. Т.) купцы отправ-
ляются к ним с товарами для обмена, покупают там у них много вер-
блюдов с большим количеством товара (меди и серебра) и вывозят
его во все страны" [5, с. 221-222; 78, с. 8-9; 79, с. 8]. Наибо-
лее ранние известия о торговом пути, ведущем в глубь казахстан-
ских степей и лесостепь Западной Сибири к кимакам, занимавшим их
в конце I тысячелетия, восходят к Тамим ибн Бахру (начало IХ в.)
и Ибн ал-Факиху (конец IX-начало Х вв.). Исходной точкой этого
пути был город Тараз в долине реки Талас. С. М. Ахинжанов, осно-
вываясь на данных этих и других авторов, сопоставляет его с хоро-
шо известной караванной дорогой Ханжол ("ханская дорога") [8, с.
167]. В середине XVIII века она соединяла культурные оазисы доли-
ны рек Талас и Чу с городами Западной Сибири, а со второй полови-
ны XIX в. - с Акмолинском, Атбасаром и Петропавловском [ 64, с.
1-3; 75, с. 69-70; 76, с. 29; 77, с. 62-63; 153, с. 1-3]. "Сары-
суйский" караванный путь С. М. Ахинжанов соотносит с дорогой к
кимакам, которая была довольно подробно описана Гардизи (середи-
на ХI в.). Последний же использовал не дошедшие до нас географи-
ческие сочинения начала Х века [8, с. 167-172].
В степях Приуралья и Зауралья помимо многочисленных камен-
ных и кирпичных строений, часть из которых вряд ли была погре-
бальными сооружениями [53, с. 41-43, 46, 53, 72-84, 92-99], за-
фиксированы и развалины укрепленных и неукрепленных поселений.
Датировка этих памятников, в большинстве случаев, не определена.
Располагались они, как правило, близ более поздних караванных до-
рог. П. И. Рычков оставил описание развалин крупного города Беле-
нана на реке Сарысу, в одном дне пути от озера Телеколь ("сары-
суйская" дорога, караванный путь "Троицк - Бухара") [117, с.
514]. Н. П. Рычков и А. Левшин сообщают о городище в верховьях
Кара-Тургая [67, с. 208-209; 116, с. 64-65; 53, с. 83]. О разва-
линах кирпичных зданий в урочище Караяр (Каражар) на реке Карык-
салды-Тургай (Карынсалды) на северной дороге, отмеченной на "Кар-
те генеральной Оренбургской губернии..." 1755 года, писал И. А.
Кастанье. Причем, еще в середине XIX века здесь сохранялись сле-
ды дорог [53, с. 83-84]. В 50 км к северо-востоку от железнодо-
рожной станции Челкар (старая караванная дорога Оренбург - Буха-
ра) находились развалины кирпичной башни Болгасын, близ которой
отмечен заброшенный арык. У казахов существовало предание, что у
Болгасын когда-то существовал город, обнесенный кирпичной стеной
[53, с. 81]. Небольшие укрепленнные городища отмечены И. А. Кас-
танье на Илеке (у поселка Каракудук, в 40 км севернее
Актюбинска), на реке Гумбет, притока реки Большая Юшатырка (ра-
йон дороги Оренбург - Уфа), на реке Урал ("Чертово" городище, в
18 км к северу от поселка Гумберлинского, к западу от Орска). Им
же приводятся сведения о развалинах каменных строений близ Сак-
марска, Оренбурга, у села Донецкое на левом берегу реки Самара
(дорога "Оренбург - Самара")[53, с. 12, 41, 43, 58, 73].
К золотоордынскому времени (ХШ-XIVвв.), кроме Сарайчика на
реке Урал, В. Л. Егоров отнес Оренбургское городище, стоящее на
месте современного Оренбурга, Тендыкское городище - в 10-12 км от
Гурьева ("хивинская" дорога), городище Астана в урочище Байтан на
реке Большая Хобда и городище в урочище Мавли Берди на реке Уил
(дорога "Оренбург - Хива", описанная А. Левшиным)[40, с.
124-128]. XIV-XV вв. датируется и селище Сигряны I у с. Карино на
правом берегу реки Синара, у старой дороги Челябинск - Усть-Бага-
ряк - Каменск-Уральский [105; 122; 123]. В ХIII в. в низовьях
Иргиза, Тургая, пустынях северо-восточного Приаралья находились,
по свидетельству Рашид ад-Дина, города Аксакал-барби, Барсук, Ка-
ракорум, а от Башкирской земли к югу - город Улубагур, или "Вели-
кая медь" [79, с. 12-13]. Он писал: "Огузхан, направляясь в зем-
лю башкир, остановился в городе,который называется Улубагур" (по
[78 с. 9]).
Надо отметить, что в золотоордынский период города у кочев-
ников возникали под воздействием вполне определенных экономичес-
ких и политических факторов. Одним из них было стремление к воз-
рождению старых домонгольских торговых и ремесленных центров,
стоящих на оживленных торговых трассах [48, с. 108].
В 1245 году из Лиона к монгольскому Великому хану папой
Иннокентием IV был отправлен с миссией монах ордена францискан-
цев-миноритов итальянец Плано Карпини. С низовий Волги он просле-
довал в Хорезм по хорошо известной в то время "хивинской" дороге
(так же, как и век спустя арабский путешественник Ибн-Баттута
[46, с. 72; 112, с. 6-8]. Через шесть лет после возвращения Пла-
но Карпини, в 1253 году, французский король Людовик IX направ-
ляет к монголам монаха-минорита Гильома Рубрука. Он должен был
выяснить возможность союза с Великим ханом в борьбе против исла-
ма, союза крестоносцев с монголами в войнах в Малой Азии [112, с.
13-17]. Г. Рубрук дает весьма краткое описание своего маршрута от
Волги в Среднюю Азию и обратно [112, с. 122-125, 182-185]. Ве-
роятнее всего Г. Рубрук через зауральские и казахстанские степи
ехал по "калмыцкой" и "сарысуйской" дорогам [79, с. 11; 112, кар-
та; 165, с. 46].
Некоторые данные о дорогах через интересующий нас регион
дает описание похода Тимура (Тамерлана) 1391 года против Тохтамы-
ша, хана Золотой Орды, в 1391 году. Через Яссы и Сауран Тимур с
200-тысячной армией, следуя на север по "сарысуйской" дороге,
достиг гор Улутау. Такое начальное направление маршрута ни у ко-
го не вызывает возражений, также как и его окончание: от хорошо
известных в то время бродов через Урал, близ устья Ори (где,
кстати, Тохтамыш заблоговременно устроил засады), по "московской"
дороге (Орск - Самара) к Самарской Луке и далее - на север, до
реки Кондурча. На берегах этой реки в июне 1391 года Тимур пол-
ностью разгромил армию Тохтамыша. Путь от Улутау до устья Ори
достаточно четко не определен и существует несколько вариантов
его идентификации [40, с. 220, карта; 47, с. 437-443; 51, с. 173.
Карта "Казахстан в XIV-первой половине XV в."].
В Х веке в районе Мугоджарских гор располагались огузские
крепости Нуджах и Бадагах, а между северо-восточными склонами
этих гор и отрогами Южного Урала - города Даранда (Дендера) и
Дарку [50, с. 358-359]. Даранда и Дарку, по ал-Идриси, - "два ма-
леньких города, в них есть рынки, ремесла и превосходные товары"
[91, с. 221]. Караванный путь в огузские степи начинался от севе-
ро-западных пограничных крепостей Хорезма [50, с. 358; 164, с.
172-175].
В тургайских и улутаусских степях, по мнению А. Х. Маргула-
на [79, с. 7], находились два других города, о которых сообщает
ал-Идриси, - Хиам (Киян) и Джаджан (Чачан). Путь к ним от
Аральского моря проходил по реке Руза, в которую ниже Хиама впа-
дает большая река, текущая с севера, с гор Мургар (Мугоджары по
А. Х. Маргулану)[91, с. 221]. Примерно в низовьях реки Тургай на
итальянской Каталонской карте мира 1375 года показан населенный
пункт Конгликент, соответствующий Ханка-Киши ал-Идриси [79, с.
9-10].
В 921-922 гг. из Багдада в Булгарию и обратно прошло по-
сольство багдадского халифа во главе с Ахмедом Ибн-Фадланом. Путь
его лежал через Хорезм, Устюрт, Приуральские степи. А. П. Кова-
левский реконструирует его маршрут следующим образом: Джурджания
(Куня-Ургенч) - Устюрт - реки Чаган - Эмба - Сагиз - Уил - озеро
Челкар - река Урал (в районе Уральска) и далее через район Самар-
ской Луки в Булгар. [57, с. 125, 130-131]. Путь от Чагана до ре-
ки Урал совпадал, вероятно, с дорогой Чаган - Кандарал (на Эмбе)
- Уил - Уральск [115, с. 324-326, 328]. Из общего контекста по-
вествования Ибн-Фадлана и отдельных его замечаний следует, что
посольство следовало вполне определенной большой дорогой, проло-
женной в степи [57, с. 31, 128].
Наличие оживленной торговли между Северо-Восточной Европой и
Средней Азией в I-начале II тысячелетий подтверждается не только
сообщениями арабских источников ( Макдиси, Ибн Русте, ал-Масуди,
Ибн Хаукаль, ал-Гарнати и др.) [35, с. 160; 43, с. 32; 57, с. 29;
95, с. 197], но и находками в Прикамье значительного количества
восточного художественного металла, хорезмийских и куфических мо-
нет, привозных бус, раковин каури и ряда других предметов [7, с.
62-63; 31; 32, с. 86-88, 187; 33; 35, с. 8-44, 151; 107; 114, с.
80-82; 138, с. 121, 145; 139, с. 46, 57; 143, с. 81-99; 144; 166;
и др.]. Наличие восточного художественного металла, куфических и
хорезмийских монет, шелковых тканей, привозных бус, раковин кау-
ри в Южном Приуралье свидетельствует о том, что в торговые связи
со Средней Азией в I-начале II тысячелетия были вовлечены и пле-
мена современной Башкирии [2; 9; 25; 27, с. 111; 35, с. 13-15;
69; 70, с. 125-127; 71, с. 117; 127, с. 76-87; 130, XXVIII, 56].
Рассматривая каналы проникновения художественного металла Восто-
ка в Прикамье, В. П. Даркевич приходит к выводу, что в IX-X вв.
существовало два пути из Хорезма в Булгарию: один - "хивинской"
дорогой в низовья Волги и вверх по ней; другой - дорога, описан-
ная Ибн-Фадланом. Появление же восточного металла в Башкирии
(клады на Ике, Белой и Уфе) он связывает с набегами башкир на Хо-
резм, с данью с купеческих караванов или с торговлей в укрепле-
ниях на северной границе Хорезма [35, с. 153]. Однако террито-
риальное распределение восточных сосудов, монет [25, с. 194-195;
35, с. 154, табл. 51, 1 и 52] и другого восточного импорта впол-
не определенно, на наш взгляд, указывает на возможность функцио-
нирования в разные периоды I-начала II тысячелетий дорог "Орен-
бург (Орск) - Казань", "Оренбург (Орск) - Уфа - Казань", "Орен-
бург (Орск) - Самара", а также торговой трассы от устья реки Ори
на север вдоль восточного склона Урала. О возможности действия в
VI в. караванного пути "Оренбург (Орск) - Самара" и "дороги
Ибн-Фадлана" может, вероятно, свидетельствовать клад сасанидских
драхм, найденный на городище именьковской культуры Кармалинское
на Самарской Луке, а также единичные кости верблюда на других по-
селениях этой культуры [83, с. 172, 176-177]. На Самарской Луке
находилась одна из наиболее удобных переправ через Волгу, кото-
рая активно использовалась в булгарское, а, возможно, и в добул-
гарское время [20].
А. А. Иессен, анализируя распространение изделий иранского
происхождения, пришел к выводу, что в ахеменидское время они мог-
ли проникать на Южный Урал и в Приуралье (Прикамье) по двум ос-
новным путям: через Кавказ и Предкавказье на Волгу; через Сред-
нюю Азию на Южный Урал. Он также отмечал, что "в раннем средневе-
ковье использовались в основном те же пути, по которым в более
древние времена постепенно развивались межплеменной обмен и тор-
говля" [49, с. 228, 230]. По мнению К. Ф. Смирнова, постоянный
караванный путь из Хорезма и других стран Средней Азии и Передне-
го Востока в Приуральские степи был проложен уже к прохоровскому
времени (к IV в. до н. э.) [128, с. 281; 129, с. 155]. Им также
подмечено, что все переднеазиатские вещи на территории южноу-
ральских степей в савроматское время (VI-V вв. до н. э.) связаны
с бассейном рек Орь, Илек, Урал, на участке от Орска до Оренбур-
га, Дема и Белая [128, с. 284.]. И хотя за последние годы коли-
чество находок ценных древневосточных изделий на Южном Урале зна-
чительно выросло, география их распространения практически не из-
менилась [100; 119]. Эти же районы в V-II вв. до н. э. являются и
местом концентрации разнообразных импортных предметов массового
спроса: стеклянные и каменные бусы, керамика, бронзовые зеркала и
т. п. [99; 101, с. 122-129; 113, с. 97, 110-111, 116-117; 120;
129, с. 174]. Все это, на наш взгляд, может свидетельствовать о
функционировании в савроматское и раннесарматское время некото-
рых из тех караванных дорог, которые в XVIII-XIX вв. связывали
Прикамье и Южный Урал со Средней Азией: "Бухара - Оренбург", "Хи-
ва - Оренбург", "Бухара - Орск", "Оренбург (Орск) - Уфа", "Орен-
бург (Орск) - Казань" (и, вероятно, другие - см. комплекс нахо-
док из Уральской области [100]).
В район Оренбурга и Орска выходил и торговый путь, описан-
ный Геродотом (Геродот, IV, 21-25). Этот путь, связывающий степи
Северного Причерноморья, лесостепные районы Поднепровья и По-
донья с Южным Уралом, документируется находками зеркал "ольвий-
ского" типа [128, с. 259-261]. Находки таких зеркал близ Орска
(Биш-Оба), в междуречье Бузулука и Самары (Елга), в бассейне ниж-
ней Самары у Самарской Луки (Андреевка, курган у Кашпирского по-
ворота) [1, с. 22-23; 18, с. 118-119; 128, с. 157-159] могут, ве-
роятно, свидетельствовать о том, что одна из возможных веток
"торгового пути Геродота" совпадала с "московской" дорогой ("Са-
мара - Оренбург - Орск").
Северо-западными пограничными пунктами Хорезма в конце V-I
вв. до н. э. были городища Большая Айбугир-Кала и Бутен-Тау
I-III, расположенные на восточном чинке Устюрта (дорога "Хива -
Оренбург" вдоль западного берега Аральского моря) [14; 161; 162,
с. 76]. Здесь же, на восточном чинке, близ городищ, раскопаны мо-
гильники кочевого населения IV-II вв. до н. э., в погребальном
обряде и инвентаре которых отчетливо выступают черты раннесармат-
ской (прохоровской) культуры Южного Приуралья. Исходя из этого,
В. Н. Ягодин выдвинул предположение, что кочевники, зимовавшие в
юго-западном Приаралье, на границах Хорезма, весной поднимались
на Устюрт, в частности в район городищ, а к лету перекочевывали в
Южное Приуралье [160, с. 48; 162, с. 76-78; 163; см. также 72].
Вероятно, эти группы кочевников и могли сопровождать караваны,
идущие из Хорезма на север, в приуральскую лесостепь, также как
казахи подотделения улу-шектинцев в XIX веке или огузы IX-XI вв.
[164, с. 174]. Торговые связи племен лесостепного Приуралья с
земледельческими областями юга через приуральские степи продолжа-
лись и в конце I тысячелетия до н. э.-начале I тысысячелетия н.
э. Об этом свидетельствуют предметы южного импорта в памятниках
пьяноборской и кара-абызской культур [65, с. 74-75].
В памятниках лесостепи Зауралья и Западной Сибири второй по-
ловины I тыссячелетия до н. э.-первой половины I тысячелетия н.
э. многочисленны находки предметов среднеазиатского и ближневос-
точного импорта, прежде всего изделий массового спроса [39; 55;
59, с. 78, 80-82; 61, с. 45; 80, с. 73-75; 84, с. 71, 73; 85, с.
19-20; 87, с. 100, 158; 96, с. 14; 134, с. 63; 136, с. 133; 143,
с. 61-64, 99-105; 154, с. 175-176, 178]. Вполне вероятно, что
часть золотых предметов из Сибирской коллекции Петра I, датируе-
мых этим временем, происходят из грабительских раскопок на терри-
тории Притоболья [81, с. 199-200; 82, с. 41]. Импорт в Зауралье и
Западную Сибирь поступал с торговыми караванами из оседло-земле-
дельческих центров Средней Азии. Существование именно караванной
торговли подтверждается наличием, иногда значительным, костей
верблюда в культурных слоях поселений и городищ лесостепи [62, с.
171; 86, с. 50-51; 87, с. 117; 121, с. 235; 133, с. 154]. Причем,
памятники эти расположены близ караванных дорог XVII-XIX вв.: го-
родище Чудаки на реке Юргамыш близ ее впадения в Тобол; Рафайлов-
ское городище и поселение Рафайловский остров на Исети, между ее
устьем и устьем реки Миасс; Узловское поселение и городище Актау
на Ишиме. На Рафайловском городище и расположенном рядом поселе-
нии Рафайловский остров, кроме того, обнаружено большое количес-
тво фрагментов среднеазиатской станковой посуды, в том числе и
тарных сосудов. [87, с. 77, 100]. Характерно расположение и дру-
гих городищ раннего железа. В Зауралье наиболее южные из них
сконцентрированы в районе г. Челябинска на реке Миасс [60; 98].
Отсюда цепь городищ тянется с юга на север вдоль реки Караболка и
смыкается с системой городищ по рекам Багаряк, Синара, Исеть и
Тобол на севере лесостепной зоны [16; 17; 56; 122; 123; 125; 147;
87, с. 9]. Одним из самых южных городищ в Притоболье является го-
родище Чудаки, а самыми южными на Ишиме - Актау, на окраине Пет-
ропавловска, и Далматовское, примерно в 50 км севернее Петропав-
ловска.
На некоторых поселениях южной лесостепи кости пушных зверей
составляют до 63-67% от общего количества диких видов, в то вре-
мя как на северных лесостепных поселениях преобладают кости ко-
пытных. Этот факт может указывать на солидное значение здесь про-
мысла пушнины [133, с. 153], которая вероятно вывозилась в южные
страны. Население зауральско-западносибирской лесостепи могло
выступать и посредником в торговле мехами для таежных племен То-
боло-Ишимья [87, с. 161].
Все это, вероятно, свидетельствует о возможности функциони-
рования во второй половине I тысячелетия до н. э.-начале I тыся-
челетия н. э. караванных путей, проходящих вдоль Ишима ("сарысуй-
ский"), Тобола, а также дороги "Троицк - Челябинск - Камен-
ск-Уральский". Степная часть этих дорог в настоящее время не
прослеживается, так как неравномерность археологической изучен-
ности Южного Зауралья и Северного Казахстана пока не позволяет
выявить районы концентрации имеющегося здесь импорта. Места же
находок отдельных импортных предметов точно накладываются на
трассы позднейших караванных путей. Например, серебрянный фалар
греко-бактрийского производства обнаружен на левом берегу реки
Ишим у железнодорожной станции Сурган (неопубликован, хранится в
фондах музея археологии Челябинского госуниверситета), там, где
когда-то проходила "сарысуйская" дорога.
Существование торговых связей населения лесостепной и лес-
ной полосы Западной Сибири с торгово-ремесленными центрами Сред-
ней и Передней Азии во второй половине I-начале II тысячелетия,
пожалуй, ни у кого не вызывает сомнений. О них свидетельствуют
находки изделий восточной торевтики, привозных бус, ляпис-лазури,
китайских монет и зеркал и других импортных предметов [см. напри-
мер: 24; 28, с. 128; 35, с. 45-48; 58, с. 93; 145; 146; 154, с.
215]. Несомненно, часть их попала в Зауралье и Западную Сибирь
через Булгарию. На существование оживленных торговых связей наро-
дов Сибири с Булгарией указывает огромное количество булгарских
изделий в этом регионе. Наметить пути, по которым поступал в этот
регион восточный импорт, позволяют, в какой-то степени, находки в
лесостепи.
Серебряная чаша и остатки шелковой ткани найдены в одном из
погребений X-XI вв. Синеглазовского могильника под Челябинском
[132]. Из этого же могильника происходит денарий короля Германии
Генриха I (919-936 гг), что указывает, вероятно, на наличие
"...по крайней мере эпизодических связей племен причелябинского
региона с населением Восточной Европы" [104, с. 155]. В одном из
курганов середины I тысячелетия н. э. могильника у с. Малково
близ Чебаркуля, найдено "китайское зеркало" и остатки шелковой
ткани (дорога "Челябинск - Бирск" - ?).
Ряд находок восточного художественного металла VII-IX вв.
происходит из бассейна реки Исеть (Сосновское, Широковское,
Усть-Миасс, Юлдус, Шадринский уезд) [35, с. 154, табл. 51, II;
124; 157], на пути из Средней Азии в Среднее Прикамье и Приу-
ралье по Тоболу, Исети, Чусовой, Сылве [35, с. 153].
Таким образом, анализ письменных и археологических источни-
ков свидетельствует о том, что истоки караванной торговли Сред-
ней Азии с племенами леса и лесостепи Урала и Западной Сибири
уходят в середину I тысячелетия до н.э. Огромную роль в этом про-
цессе сыграли, по всей вероятности, кочевники урало-казахстан-
ских степей. В этот период прокладываются, очевидно, наиболее
удобные караванные пути. Окончательно сложившись еще в I тысяче-
летии до н. э., эти пути без значительных, вероятно, изменений
просуществовали до конца XIX века.
Естественно, в разные исторические периоды действовали не
все, а лишь наиболее удобные и безопасные караванные трассы. Так,
в XVI-первой половине XVII вв. "хивинская" дорога с низовий Вол-
ги была временно заброшена в связи с нестабильной ситуацией в Се-
верном Прикаспии. Основные торговые пути из Хивы в Россию пере-
местились на Среднюю Волгу (к Самаре или Казани). Хивинский хан
Исфендиар писал в 1641 году царю Михаилу Федоровичу: "...а ныне
учинилися меж нами калмыки и путь заперли, кочуют меж Эмбы и к
Аратамаку" [92, с. 167]. Вновь действовать "хивинский" тракт на-
чал лишь после стабилизации обстановки в степи и постройки в ни-
зовьях Урала укрепленного городка Гурьева [155, с. 67, 78; 159,
с. 63]. Однако, вопрос о времени функционирования конкретных ка-
раванных дорог остается пока открытым.
Требует разработки и проблема изменения основных направле-
ний северной торговли среднеазиатских государств в различные ис-
торические периоды. В VI-III вв. до н. э. она, очевидно, ориенти-
ровалась на Приуралье и в меньшей степени на Зауралье и Прито-
болье. Со II в. до н. э. караваны с юга направлялись главным об-
разом в Западную Сибирь (в Притоболье и Прииртышье). Вероятно, с
VII-VIII вв. н. э. все большее значение приобретают пути, веду-
щие в Приуралье и Прикамье. Главным центром торговли со Средней
Азией становится Волжская Булгария, куда и устремляется основной
поток азиатского импорта. Это направление сохраняет свою значи-
мость, вероятно, до XV-начала XVI в., когда основные торговые ар-
терии вновь ведут в Зауралье и Западную Сибирь.
Кроме того, всякое ухудшение взаимоотношений между государ-
ствами Средней Азии и кочевым населением урало-казахстанских сте-
пей вызывало осложнения на торговых путях на север, уменьшало
приток туда товаров. Но несмотря даже на кардинальные изменения
этнокультурной ситуации не только в степи и лесостепи, но и в
Средней Азии, караванная торговля между югом и севером продолжа-
ла существовать на всем протяжении I и II тысячелетий.
Что же привлекало среднеазиатских купцов на далеком севере?
Отвечая на этот вопрос, исследователи называют прежде всего меха.
Действительно, по свидетельству письменных источников, основной
статьей экспорта с Урала и Западной Сибири были меха ценных пуш-
ных зверей - горностая, соболя, белки, куницы, черной лисы, боб-
ра и других [4, с. 169; 10, с. 163; 35, с. 151; 43, с. 161; 57,
с. 138; 92, с. 236].
По свидетельству Макдиси (Х в), Хорезм получал из Булгарии,
кроме мехов, выделанную конскую кожу (юфть), мед и воск, орехи,
кору тополя, бересту, рыбий клей, рыбий зуб (моржовые клыки),
бобровую струю, амбру [13, с. 12; см. также 91, с. 180, 202].
Предметом вывоза служила и слоновая кость (бивни мамонта). О пос-
туплении ее из северных стран через Хорезм сообщает Ибн ал-Факих
(Х век) и ал-Гарнати (XI век) [97, с. 171; 111, с. 52]. Булгария
же получала их благодаря своим торговым операциям с Приуральем,
Прикамьем, Зауральем и Западной Сибирью. Однако, большинство из
этих товаров могло поступать в Среднюю Азию, особенно в Туркес-
тан и Бухару, и непосредственно из Зауралья и Западной Сибири,
как это и было в XVI-XVIII вв.
Естественно, предложенная работа лишь первая попытка наме-
тить пути по которым с середины I тысячелетия до н. э. осущес-
твлялись торговые связи оседло-земледельческих центров Средней
Азии и Южного Казахстана с Уралом и Западной Сибирью. И, несом-
ненно, проблема реконструкции древних караванных дорог требует
более глубокого и всестороннего историко-археологического иссле-
дования.