Уставший бельгиец.
Когда человек разменивает седьмой десяток, хочешь-не хочешь, но уже приходится подводить итоги жизни. Заканчивать дела, думать, как распорядиться имуществом. И есть вещи, которые верой и правдой служат не одному поколению людей. Они создавались на рубеже 19 и 20 веков, когда не существовало понятий “Limited Vitality” или ”контролируемый износ”. Они служили людям до нас, будут служить и после. И если владельцу не получается передать эту вещь по наследству, приходится искать тех, кто ее бы оценил “на стороне”.
Эту вещь подарил мне аккурат к Новому году один старый охотник. Детей мужского пола у него нет, а внука “старое” ружье не заинтересовало настолько, чтобы идти и оформлять лицензию. Денег за него он не хотел совсем, в таком возрасте у человека иные приоритеты. И если получается пристроить эту вещь тому ценителю, который радуется ей так, как когда-то он сам, в первый раз пятнадцатилетним подростком взятый на охоту своим отцом, то это уже прекрасная сделка.
Быстро прошла пара часов в ”разрешиловке”, на решение всех формальностей и юридических коллизий. Ружье было осмотрено, в акт осмотра внесены данные о производителе с клейм. Вот тут и крылась одна загвоздка. У прежнего владельца в разрешении было написано ”Ин.марка”. Логично рассуждая, что в новое разрешение впишут буковки из акта осмотра, через две недели, получив разрешение, был крайне удивлен :
В отличие от многих других единиц оружия, которых у меня немало, это ружье я изо дня в день, каждый вечер, никак не мог выпустить из рук, словно в нем кроется какая-то магия, хотя сам при этом не являюсь любителем гладкоствола. Это обычная рядовая двухстволка-горизонталка-бескурковка крайне редкого сейчас 24-го калибра. Гильзы для нее перестали выпускаться в СССР еще в 1959 году, но прежний владелец заботливо подарил 40 штучек. Пыжи к латунным гильзам 24-го калибра по диаметру прекрасно подходят от пластиковых 20-го. Испытательных клейм бездымным порохом я не обнаружил, но стрелять ”чернушкой” еще нежелательнее: продукты сгорания черного пороха крайне абразивны и при каждом выстреле вместе пороховыми газами выходят из ствола миллиграммы металла ствола.
В Бельгии, в конце 19-го и начале 20-го веков, существовало множество оружейных мануфактур. Иметь полный цикл производства было далеко не всегда рентабельно, учитывая небольшие объемы выпуска продукции. Выгоднее покупать часть комплектующих у крупных производителей, самостоятельно производя сборку и доводку. Потому, нисколько не удивился, увидев на патронниках зауэровского ”мужика с дубиной” на клеймах. Стволы из Крупповской стали. Сама колодка тоже очень уж сильно напоминает зауэровскую. Уже тогда в Европе полных ходом производили бескурковые ружья.
Этот, слегка "уставший" бельгиец, производства фирмы фирмы ”Эмиль Бауманн и сыновья” из г.Льеж, Бельгия, существовавшей с 1904 по 1913 года, по своему состоянию уверенно тянет на четверочку. Небольшой, едва заметный, шат стволов в открытом положении. Небольшие раковинки в каналах стволов. Большие потертости воронения, которые, впрочем, несложно восстанавливаются.
А может быть, секрет этого ружья кроется в его легкости, прекрасном балансе и удачной эргономике, которая достигалась не самыми совершенными, с современной точки зрения, технологиями.
Эту вещь подарил мне аккурат к Новому году один старый охотник. Детей мужского пола у него нет, а внука “старое” ружье не заинтересовало настолько, чтобы идти и оформлять лицензию. Денег за него он не хотел совсем, в таком возрасте у человека иные приоритеты. И если получается пристроить эту вещь тому ценителю, который радуется ей так, как когда-то он сам, в первый раз пятнадцатилетним подростком взятый на охоту своим отцом, то это уже прекрасная сделка.
Быстро прошла пара часов в ”разрешиловке”, на решение всех формальностей и юридических коллизий. Ружье было осмотрено, в акт осмотра внесены данные о производителе с клейм. Вот тут и крылась одна загвоздка. У прежнего владельца в разрешении было написано ”Ин.марка”. Логично рассуждая, что в новое разрешение впишут буковки из акта осмотра, через две недели, получив разрешение, был крайне удивлен :
В отличие от многих других единиц оружия, которых у меня немало, это ружье я изо дня в день, каждый вечер, никак не мог выпустить из рук, словно в нем кроется какая-то магия, хотя сам при этом не являюсь любителем гладкоствола. Это обычная рядовая двухстволка-горизонталка-бескурковка крайне редкого сейчас 24-го калибра. Гильзы для нее перестали выпускаться в СССР еще в 1959 году, но прежний владелец заботливо подарил 40 штучек. Пыжи к латунным гильзам 24-го калибра по диаметру прекрасно подходят от пластиковых 20-го. Испытательных клейм бездымным порохом я не обнаружил, но стрелять ”чернушкой” еще нежелательнее: продукты сгорания черного пороха крайне абразивны и при каждом выстреле вместе пороховыми газами выходят из ствола миллиграммы металла ствола.
В Бельгии, в конце 19-го и начале 20-го веков, существовало множество оружейных мануфактур. Иметь полный цикл производства было далеко не всегда рентабельно, учитывая небольшие объемы выпуска продукции. Выгоднее покупать часть комплектующих у крупных производителей, самостоятельно производя сборку и доводку. Потому, нисколько не удивился, увидев на патронниках зауэровского ”мужика с дубиной” на клеймах. Стволы из Крупповской стали. Сама колодка тоже очень уж сильно напоминает зауэровскую. Уже тогда в Европе полных ходом производили бескурковые ружья.
Этот, слегка "уставший" бельгиец, производства фирмы фирмы ”Эмиль Бауманн и сыновья” из г.Льеж, Бельгия, существовавшей с 1904 по 1913 года, по своему состоянию уверенно тянет на четверочку. Небольшой, едва заметный, шат стволов в открытом положении. Небольшие раковинки в каналах стволов. Большие потертости воронения, которые, впрочем, несложно восстанавливаются.
А может быть, секрет этого ружья кроется в его легкости, прекрасном балансе и удачной эргономике, которая достигалась не самыми совершенными, с современной точки зрения, технологиями.