Война и отец
Я хочу рассказать о том, как и в каких местах воевал мой отец. До войны он был главным бухгалтером солидного учреждения в Севастополе. И сам солидный, за тридцать, с брюшком. Но военной подготовки у него был только один год срочной службы в 20-х годах. Поэтому когда его призвали в начале июля 1941 года, он попал рядовым в запасной полк. Там старшина быстро сделал настоящих солдат из него и таких же, как он. Как отец рассказывал, старшину все люто ненавидели, пока не попали в действующую часть. Там они поняли, какую неоценимую услугу оказал им старшина, согнав с них весь мирный жирок вместе с гонором. На мои вопросы, что они делали после этого, отец ответил коротко: "Драпали". Готовились к обороне на очередном рубеже, копали окопы в полный рост, а потом получали приказ отходить и шли, шли, шли.
Под Джанкоем во время бомбёжки отца ранило. Большой осколок вошёл в грудь чуть левей и ниже левого соска, прошёл с наружной стороны грудной клетки почти до поясницы, и там застрял. В медсанбате отца только перевязали и отправили в госпиталь в Севастополь. Пока его туда довезли, рана загноилась, в госпитале её вскрыли, вытащили осколок и очистили рану. Как отец рассказывал, делали это без наркоза, причём не на операционном столе, а прямо на носилках. Дали выпить полстакана неразведённого спирта, руки под носилками связали его же солдатским ремнём, а на ноги сел здоровенный матрос. После операции погрузили с остальными ранеными в трюм танкера и привезли в Туапсе, а оттуда в госпиталь в Моздоке. Когда рана зажила, шрам получился во весь левый бок.
После госпиталя отца как бывшего севастопольца и понюхавшего пороху направили в полк морской пехоты под Новороссийск. Теперь он был уже не рядовой пехотинец, а пулемётчик, второй номер. Полк держал оборону под Кабардинкой, затем его отвели на отдых и переформирование в Геленджик, где в это время готовилась десантная группа на так называемую "Малую Землю". Потом эта операция стала знаменитой благодаря косвенному участию в ней полковника Л.И.Брежнева, а в то время она считалась малозначительным отвлекающим манёвром. Как рассказывал отец, их построили, и перед ними выступил командир десантного батальона майор Цезарь Куников. Он сказал, что операция будет опасной, но короткой. Оставшиеся в живых получат ордена. Требуются только добровольцы. Добровольцев оказалось довольно много, в том числе мой отец. Ночью они высадились с рыбацкого сейнера на мыс Мысхако и заняли позиции в тылу у немцев. На этот раз отец был уже командиром пулемётного расчёта.
История этого десанта многократно описана, и я повторять её не буду. Скажу только, что операция хоть и оказалась смертельно опасной, как обещал Куников, но короткой не получилась. Сам Куников во время этой операции погиб.
Мой отец не только выжил, но и не был ранен. После того как остатки их десанта вывезли на отдых и переформирование в Геленджик, он попал во 2-ю Бригаду торпедных катеров, причём сразу адъютантом командира бригады капитана 2-го ранга В.Т.Проценко. Видимо, Проценко нужен был грамотный расторопный помощник с хорошим почерком и бухгалтерским образованием. К тому же еврей, что немаловажно для общения с тыловыми интендантами. Так что отец сразу получил воинское звание главстаршины, офицерскую форму и табельный пистолет.
Бригада за одну ночь скрытно перешла своим ходом вокруг ещё занятого немцами Крыма в Скадовск, откуда катера нападали на немецкие транспорты, мешая немцам уйти из Крыма морем. Отец не был катерником, и в боевых действиях непосредственно не участвовал. Во время ночного перехода из Новороссийска в Скадовск он был на командирском катере. Как он рассказывал, чтобы не торчать без всякой пользы в командирской рубке, он залез в машинное отделение, а там мотористы кинули ему ватник на капот мотора, и он мирно проспал весь переход.
К августу 1944 года война на Чёрном море практически закончилась. Немцев прогнали из Крыма, Румыния и Болгария вышли из войны, а турки в неё и не вступали. Бригада перебазировалась в Очаков, где она формировалась ещё до войны. Там сохранились её казармы, мастерские и эллинги. Румыны, которые оккупировали юг Украины, в том числе Очаков, их конечно пограбили, но не разрушили. К офицерам бригады с разрешения комбрига стали перебираться их семьи. Отец тоже попросил у комбрига разрешение вызвать из эвакуации свою семью. Комбриг разрешил, и мы приехали в Очаков. Там мы встретили День Победы, о чём я уже писал.
В декабре 1945 года отец демобилизовался и вернулся к своей мирной профессии бухгалтера. Он не любил вспоминать о войне, и очень неохотно рассказывал о своей фронтовой жизни. Поэтому и мой рассказ получился кратким и лишённым интересных подробностей.