Mirrored from
Old Black Telephone.
Будь я таинственно-японским поэтом, будь стекло монитора торжественной подарочной бумагой, пересыпанной рисовой шелухой с золотой пылью, будь всё это не этим, а тем, что бы то ни было, а будь что будет, я бы взял тихую кисть и вывел ею три иероглифа.
В первом клубилась бы погода, словно в чайнике или перегонном кубе, конденсировалась, выпадала бы росой на второй иероглиф - тот, на котором отпечатались твои следы сперва вдоль камышей (где коровы и черепахи пьют), потом айва с мостками и дальше в горы, где я уже и не вижу, а потому и сказать ничего не смогу.
Но (увы и ах) я вовсе не он, компьютер штука плоская, кнопочки, кнопочки, дактилоскопия на службе акупунктуре, пусть её кисть остается лежать где положена, где забыта сохнуть летом.. Вот уже и дождь, вот и лист на неё упал.