По поводу «неправильного капитализма»
Оригинал взят у wwp666 в По поводу «неправильного капитализма»
Правильный, неправильный и их единство...
В последнее время у либералов стало модным объявлять многие «прелести» капитализма не его неотъемлемой чертой, а какой-то аномалией, отклонением от нормы. Нормой объявляется «либеральный капитализм», при котором нет ни грабежей, ни государственных предприятий, ни монополий, есть исключительно «рыночные механизмы», отношения купли-продажи и «свободной конкуренции». Хозяйственный уклад России, Египта или Боливии объявляется неправильным капитализмом или даже и не капитализмом вовсе. «Знаете, что скрывают в России очень тщательно? Существование в мировой науке весьма разработанной концепции неофеодализма. Потому что это невыгодно никому. Власти - понятное дело, она не хочет признаваться, что она неофеодальная. Либералам - они не хотят признавать, что блаженные реформы Гайдарочубайса были направлены не на построение "рынка", а на построение голимого неофеодализма. Левым - потому что они им также выгодно изображение наличного строя как "образцового капитализма" для противопоставления его социализму (а не "правильному" капитализму)». Это - Павел Шехтман. «…определенно, сложно называть сложившуюся в РФ систему капиталистической. Основанием капитализма являются частная собственность, надежно защищенная государством, система наемного труда и организация экономики по принципу расти или умри - идея инвестирования в развитие. В России система другая». Это - уже Михаил Шрайбман - человек достаточно известный в левых кругах*. Противопоставлять то, что мы имеем сейчас в России, тому, что мы имели в СССР, да еще и объявлять последнее социализмом, действительно глупо. Но разумно ли противопоставлять этому «правильный» капитализм и может ли последний вообще существовать без «неправильного»? Не будем торопиться с ответом, заглянем в историю капитализма.
Англия XV-XVI вв. Зарождение капитализма. И начало огораживаний. Попросту говоря, сгона крестьян с земли. Без этого не было бы в Англии никакого капитализма, потому что земли и выращенные на них овцы дали первоначальный капитал, а крестьяне стали первоначальным пролетариатом. Но, может быть, это просто ранний капитализм? В конце концов, факта первоначального накопления не отрицает никто из экономистов, и редко кто не признает, что это был самый примитивный грабеж, в результате которого получался и первоначальный капитал, и первоначальные пролетарии - из ограбленных. Правда, пропорция тут не соблюдалась, пролетариев было больше, чем надо, и их изводили первоначальным способом - изводя физически. Например, в той же Англии человека, не имевшего работу, просто вешали. Но, может быть это все было только в первоначальную эпоху? Пойдем дальше.
XVII-XVIII вв. В Голландии, Англии, Франции происходят буржуазные революции. Образовываются США, что тоже было по сути дела буржуазной революцией в том регионе. А в России полным ходом идет вторичное закрепощение. Кстати, первичного Руси избежала. А вот вторичное прошлось по ней в полной мере. В середине XVII был введен пожизненный сыск беглых крепостных. А в начале XVIII в крепостное право превратилось в рабство. Ибо крепостное право означает прикрепление человека к земле, а не право его продавать или решать за него, с кем ему вступать в брак, с кем - нет. А когда человека продают или решают за него, с кем ему создавать семью и создавать ли вообще, это уже рабство в чистом виде. В чистом виде рабство тогда же распространяется и в Америке. В конце XVIII в. рабов в США было сравнительно мало. Но уже в XIX их начинают разводить на продажу. Как скотину. Может быть, это просто временное совпадение? Нет, не просто. Причиной вторичного закрепощения стала массовая продажа зерна на Запад - капиталистический город требовал хлеба. Причиной развития рабовладения в США - развитие текстильной промышленности а Англии, сделавшей необыкновенно выгодным разведение хлопка. Во второй половине XIX века рабству, наконец-то был положен конец, извиняюсь за тавтологию. Правда, и при этом не обошлось без примитивного грабежа - у освобожденных крестьян отобрали часть земли, а за оставшуюся еще и содрали деньги. Но может быть, на этом то все нелиберальное безобразие закончилось? Нет, не закончилось. Во-первых, продолжается начатый еще в XVIII в. отъем земли у индейцев. Он закончился только к началу ХХ, когда все было отнято и отнимать стало нечего. Во-вторых, начался захват колоний и навязывание неравноправных договоров «отсталым» странам. Например, Китаю. Который в итоге стал должен, подчеркиваю, должен покупать опиум. Правда, если верить, «Манифесту коммунистической партии», это навязывание происходило вполне либерально. Но не стоит ему верить. Великая китайская стена, разбитая «артиллерией дешевых стен» не более чем метафора. Покупать опиум заставили обычной артиллерией, а не дешевыми ценами. Ну, а в-третьих, мы пойдем еще дальше.
ХХ век. В СССР грядет массовое ограбление крестьян со всеми голодоморами и теперь уже третичное закрепощение, продержавшееся аж до хрущевских времен. В Германии - Холокост. Либералы объясняют его патологической ненавистью Гитлера к евреям, а раскулачивание и сгон в колхозы - «коммунистическими» воззрениями Сталина. Но сами сталинисты откровенно говорят, что, не ограбь они село, им бы не на что было создавать тяжелую промышленность. Да и кто бы работал на новых заводах, если бы не массовое бегство крестьян из села, столь массовое, что его пришлось даже затормозить новым крепостным правом? Уже, правда, крепостным правом, а не рабством. Впрочем, рабство было в ГУЛАГе. Гитлеру тоже нужны были деньги, и он ограбил еврейских ремесленников и мелких буржуа. А за что ж он тогда отправил в лагеря еврейских рабочих? Просто за компанию? Да нет, это помогло ему ликвидировать безработицу - напомним, что при отъеме средств производства (кстати, как при «нелиберальном», так и при «либеральном» (путем разорения конкурентов)) пролетариев оказывается слишком много. В СССР лишних просто гноили в лагерях. Стало быть, и у Сталина, и у Гитлера мы опять-таки видим первоначальное накопление и первоначальную ликвидацию лишнего пролетариата. Пойдем дальше.
Конец ХХ в. «Лихие 90-е» в России - разве это не то же самое «первоначальное накопление»? Уже по крайней мере второе (если считать первым сталинское ограбление села). Начало ХХI. Сгон бенгальских крестьян с земли, в которой нашли полезные ископаемые. Чем это отличается от огораживания? Точно такое же первоначальное накопление. И первоначальный пролетариат. Заметим, на дворе уже ХХI век. Если на протяжении всего существования капиталистического уклада, он порождает «первичные» безобразия, то встает вопрос, а какие, собственно говоря, есть основания считать их первичными? И не являются ли ожидания того, что когда-нибудь капитализм сможет обойтись без них, сродни ожиданиям второго пришествия, которые продолжаются уже без малого две тысчи лет? И не логичней ли говорить не о первичных и вторичных процессах, а об экстенсивном и интенсивном способе увеличения капитала при капитализме?
... и борьба
Получается, что интенсивный и экстенсивный способы обогащения - инь и ян одной экономике. Но инь и ян, как известно, не только едины, но и противоположны - они олицетворяют собой противоречие. Между интенсивным и экстенсивным ростом капитала тоже есть свое противоречие. Бандиту все равно, кого грабить - общинника или капиталиста. А вот для капитализма это имеет значение. Да и вообще интенсивный рост выгодней. Но требует больших затрат. Так что интенсивщик и экстенсивщик могут, как помогать друг другу, так и мешать.
До недавнего времени это противоречие разрешалось просто. На периферии, где «нормальных» капиталистов не было или почти не было, где преобладало докапиталистическое хозяйство, там заправляли экстенсивщики, разрушавшие, докапиталистическое общество. В «центральных», «передовых» странах, где традиционное общество было уже разрушено и доминировал капиталистический уклад, там действовали интенсивщики. По сути дела это было своеобразное разделение труда. Оно не было абсолютным, и на периферии были нормальные спекулянты, и в центре были грабители, аферисты и продажные бюрократы, однако преобладание в различных регионах тех или других было налицо. Если какой-то регион превращался из периферийного в центральный, экстенсивщики вытеснялись интенсивщими. Классический пример этого - история Юга США, который долгое время был периферией, сырьевым придатком Англии. Когда же его независимость была ликвидирована (США изначально была федерацией, однако после войны Севера и Юга стала унитарным государством), рабству там пришел конец. А вот грабеж индейцев продолжался. Индейцы были традиционным обществом, которое надо было добить. Причем добили его вполне экстенсивным способом - индейские земли просто раздавались фермерам, индейцы при этом не получали не только какой либо компенсации, но и даже прав американского гражданства. По сути дела это было то же огораживание.
Впрочем, докапиталистическое хозяйство может разрушаться и интенсивными методами. Вообще разрушение докапиталистического хозяйства является прямым следствием того самого принципа, на который вполне справедливо ссылается Шрайбман «Расти или умри». Этот принцип - следствие конкуренции: не будешь расти - задавят растущие конкуренты. Расти за счет докапиталистических хозяйств легче - они менее приспособлены к конкуренции. Однако они не беспредельны. Рано или поздно их просто не останется. И что тогда?
Если стая крыс высадится на остров и съест на нем все живое, крысы начнут помирать с голода и есть друг друга. Причем, начнется это еще до того, как все остальное будет съедено, достаточно, чтобы этого остального стало сильно не хватать. Именно в таком положении находится современный капитализм. Еще не разорена последняя община, еще не умер последний первобытный охотник, но того, что осталось, уже слишком мало, чтобы обеспечить рост капиталистического уклада. Наступает время самоедства. Капитализм и раньше-то им не брезговал, но теперь оно становится основой - докапиталистических конкурентов не хватает, все больше приходится расти за счет капиталистических. Собственно говоря, уже империалистические войны, то есть войны за передел мира были началом этого процесса. И этот передел идет постоянно, в том числе и за счет постоянных войн. И, между прочим, война - это экстенсивный или, если угодно нелиберальный способ конкуренции. Это прямой грабеж или уничтожение. Иными словами, между собой капиталистические конкуренты тоже разбирались не только «либерально». И у нас пока нет никаких оснований считать, что они от этого вдруг почему-то откажутся. Конечно, теоретически можно допустить все, что угодно, вплоть до прилета инопланетян, которые обяжут капиталистов играть исключительно по правилам. Однако вероятность такого прилета настолько мала, настолько близка к нулю, что ей можно просто пренебречь.
Немного об основе
Вопреки мнению Шрайбмана, в основании капитализма лежит не частная собственность, надежно защищенная государством, а товарно-денежные отношения и товарное хозяйство. То есть такое, при котором все, что производится, производится на продажу. Тогда, как, допустим, при феодализме целью производства было потребление. Потребление производителя или потребление его эксплуататора, но в любом случае потребление. Хлеб выращивался для того, чтобы есть его самому или кормить им своего господина, одежда шилась для того, чтобы ее носить или одевать в нее господина, и т.д., и т.п. При капитализме работник вытачивает болты, на которые он сам с удовольствием бы положил болт, или печатает газету, которую сам не читает (и даже не использует на подтирку), он делает все это ради денег, на которые он может купить себе и одежду, и еду, и газету, и болты, если понадобится. Если он перестанет работать, ему перестанут платить. Поэтому он делает то, что лично ему не нужно, но за изготовление чего он получает плату. Такой труд, именуемый отчужденным, тоже характерен именно для капитализма.
Если мы заглянем в более древние времена, то мы увидим, что и там происходил переход от натурального хозяйства к товарному и от неотчужденного труда к отчужденному. Причем, это относилось как к производству без использования рабского труда, так и к производству с использованием оного. Раб тоже мог растить хлеб или выдаивать молоко, которым будут кормить его и его хозяина, стричь с овец шерсть и делать из нее одежду для себя и для хозяина, обжигать горшки, в которых будет вариться еда для него и для хозяина; а мог в гончарной мастерской изготовлять десятки и сотни таких горшков, которые не нужны ни лично ему, ни лично хозяину, но которые он должен делать, потому что иначе хозяину нечего будет продать, чтобы получить деньги, а его хозяин не будет кормить (или будет пороть). Не случайно многие историки и политологи называют позднюю античность «античным капитализмом». Разумеется сходство ранней и поздней античности с феодализмом и капитализмом это сходство ихтиозавра и птеродактиля с дельфином и летучей мышью. Между ними нет родства, но есть сходство и сходство это неслучайно. Объединение же ранней и поздней античности в единую (рабовладельческую) формацию - просто ошибка, вызванная недостаточным изучением и анализом тогдашнего хозяйства.
Если на смену античного капитализма пришел феодализм, причем, уже не античный, а классический, то нет гарантии, что на смену капитализму не придет действительно какой-нибудь новый феодализм, «неофеодализм» (хотя, хотелось бы, чтоб капитализм сменился все-таки коммунизмом). Но тогда он будет основан на натуральном хозяйстве (пускай для господина будет производиться не корм для коня и меч, а бензин для внедорожника и калаш), иначе это будет не неофеодализм, а что-то совсем другое. Однако, что бы не сменило капитализм, пока он есть, он не может обойтись как без интенсивного метода увеличения капитала, так и без экстенсивного. Он может разделить их в пространстве, но не может отказаться от одного из них. Это две его ноги он не может стоять на одной. Одноногий «либеральный» капитализм существует лишь в воображении либералов. А также тех, кто слишком падок на их модные (но, увы, малообоснованные) теории.
Рost scriptum
Из всего вышенаписанного вовсе не следует, что не надо вовсе различать интенсивную и экстенсивную форму капитализма. Более того, сравнение их с двумя ногами, может быть не идеально, ибо ноги уж больно похожи друг на друга. Может быть, логичней их было сравнить, допустим, с головой и туловищем одного и того же организма. Которые тоже не могут друг без друга и плавно друг в друга переходят. Или с рекой и морем, между которыми может быть еще и лиман. Любая аналогия хромает, но смысл ее понятен. С одной стороны это явления неразделимые, с другой - у каждого есть свои особенности. Если какая-то рыба водится в соленой воде, это еще не значит, что она будет водиться в пресной, равно как и наоборот. Или, наконец, с теми же инем и яном. Речь не идет о том, что между этими двумя формами нет никакой разницы. Речь идет о том, что это не две разорванные формы, а две родственные составляющие некой единой системы. Они неразделимы и не существуют друг без друга.
_____________________________________________________________________________
*Сам Шрайбман себя левым не считает, равно, как и не считает таковыми противников существования государства вообще и анархо-коммунистов в частности. Не будем здесь обсуждать, насколько его мнение обосновано, заметим только, что по ряду причин, нам проще в данном случае пользоваться терминологией, в соответствии с которой и он и анархисты и неавторитарные марксисты относятся к левым, или вернее, к ультралевым. Как сказал бы по этому поводу я сам, я нахожусь в другой плоскости, но моя проекция на эту плоскость, безусловно, ультралевая.
Правильный, неправильный и их единство...
В последнее время у либералов стало модным объявлять многие «прелести» капитализма не его неотъемлемой чертой, а какой-то аномалией, отклонением от нормы. Нормой объявляется «либеральный капитализм», при котором нет ни грабежей, ни государственных предприятий, ни монополий, есть исключительно «рыночные механизмы», отношения купли-продажи и «свободной конкуренции». Хозяйственный уклад России, Египта или Боливии объявляется неправильным капитализмом или даже и не капитализмом вовсе. «Знаете, что скрывают в России очень тщательно? Существование в мировой науке весьма разработанной концепции неофеодализма. Потому что это невыгодно никому. Власти - понятное дело, она не хочет признаваться, что она неофеодальная. Либералам - они не хотят признавать, что блаженные реформы Гайдарочубайса были направлены не на построение "рынка", а на построение голимого неофеодализма. Левым - потому что они им также выгодно изображение наличного строя как "образцового капитализма" для противопоставления его социализму (а не "правильному" капитализму)». Это - Павел Шехтман. «…определенно, сложно называть сложившуюся в РФ систему капиталистической. Основанием капитализма являются частная собственность, надежно защищенная государством, система наемного труда и организация экономики по принципу расти или умри - идея инвестирования в развитие. В России система другая». Это - уже Михаил Шрайбман - человек достаточно известный в левых кругах*. Противопоставлять то, что мы имеем сейчас в России, тому, что мы имели в СССР, да еще и объявлять последнее социализмом, действительно глупо. Но разумно ли противопоставлять этому «правильный» капитализм и может ли последний вообще существовать без «неправильного»? Не будем торопиться с ответом, заглянем в историю капитализма.
Англия XV-XVI вв. Зарождение капитализма. И начало огораживаний. Попросту говоря, сгона крестьян с земли. Без этого не было бы в Англии никакого капитализма, потому что земли и выращенные на них овцы дали первоначальный капитал, а крестьяне стали первоначальным пролетариатом. Но, может быть, это просто ранний капитализм? В конце концов, факта первоначального накопления не отрицает никто из экономистов, и редко кто не признает, что это был самый примитивный грабеж, в результате которого получался и первоначальный капитал, и первоначальные пролетарии - из ограбленных. Правда, пропорция тут не соблюдалась, пролетариев было больше, чем надо, и их изводили первоначальным способом - изводя физически. Например, в той же Англии человека, не имевшего работу, просто вешали. Но, может быть это все было только в первоначальную эпоху? Пойдем дальше.
XVII-XVIII вв. В Голландии, Англии, Франции происходят буржуазные революции. Образовываются США, что тоже было по сути дела буржуазной революцией в том регионе. А в России полным ходом идет вторичное закрепощение. Кстати, первичного Руси избежала. А вот вторичное прошлось по ней в полной мере. В середине XVII был введен пожизненный сыск беглых крепостных. А в начале XVIII в крепостное право превратилось в рабство. Ибо крепостное право означает прикрепление человека к земле, а не право его продавать или решать за него, с кем ему вступать в брак, с кем - нет. А когда человека продают или решают за него, с кем ему создавать семью и создавать ли вообще, это уже рабство в чистом виде. В чистом виде рабство тогда же распространяется и в Америке. В конце XVIII в. рабов в США было сравнительно мало. Но уже в XIX их начинают разводить на продажу. Как скотину. Может быть, это просто временное совпадение? Нет, не просто. Причиной вторичного закрепощения стала массовая продажа зерна на Запад - капиталистический город требовал хлеба. Причиной развития рабовладения в США - развитие текстильной промышленности а Англии, сделавшей необыкновенно выгодным разведение хлопка. Во второй половине XIX века рабству, наконец-то был положен конец, извиняюсь за тавтологию. Правда, и при этом не обошлось без примитивного грабежа - у освобожденных крестьян отобрали часть земли, а за оставшуюся еще и содрали деньги. Но может быть, на этом то все нелиберальное безобразие закончилось? Нет, не закончилось. Во-первых, продолжается начатый еще в XVIII в. отъем земли у индейцев. Он закончился только к началу ХХ, когда все было отнято и отнимать стало нечего. Во-вторых, начался захват колоний и навязывание неравноправных договоров «отсталым» странам. Например, Китаю. Который в итоге стал должен, подчеркиваю, должен покупать опиум. Правда, если верить, «Манифесту коммунистической партии», это навязывание происходило вполне либерально. Но не стоит ему верить. Великая китайская стена, разбитая «артиллерией дешевых стен» не более чем метафора. Покупать опиум заставили обычной артиллерией, а не дешевыми ценами. Ну, а в-третьих, мы пойдем еще дальше.
ХХ век. В СССР грядет массовое ограбление крестьян со всеми голодоморами и теперь уже третичное закрепощение, продержавшееся аж до хрущевских времен. В Германии - Холокост. Либералы объясняют его патологической ненавистью Гитлера к евреям, а раскулачивание и сгон в колхозы - «коммунистическими» воззрениями Сталина. Но сами сталинисты откровенно говорят, что, не ограбь они село, им бы не на что было создавать тяжелую промышленность. Да и кто бы работал на новых заводах, если бы не массовое бегство крестьян из села, столь массовое, что его пришлось даже затормозить новым крепостным правом? Уже, правда, крепостным правом, а не рабством. Впрочем, рабство было в ГУЛАГе. Гитлеру тоже нужны были деньги, и он ограбил еврейских ремесленников и мелких буржуа. А за что ж он тогда отправил в лагеря еврейских рабочих? Просто за компанию? Да нет, это помогло ему ликвидировать безработицу - напомним, что при отъеме средств производства (кстати, как при «нелиберальном», так и при «либеральном» (путем разорения конкурентов)) пролетариев оказывается слишком много. В СССР лишних просто гноили в лагерях. Стало быть, и у Сталина, и у Гитлера мы опять-таки видим первоначальное накопление и первоначальную ликвидацию лишнего пролетариата. Пойдем дальше.
Конец ХХ в. «Лихие 90-е» в России - разве это не то же самое «первоначальное накопление»? Уже по крайней мере второе (если считать первым сталинское ограбление села). Начало ХХI. Сгон бенгальских крестьян с земли, в которой нашли полезные ископаемые. Чем это отличается от огораживания? Точно такое же первоначальное накопление. И первоначальный пролетариат. Заметим, на дворе уже ХХI век. Если на протяжении всего существования капиталистического уклада, он порождает «первичные» безобразия, то встает вопрос, а какие, собственно говоря, есть основания считать их первичными? И не являются ли ожидания того, что когда-нибудь капитализм сможет обойтись без них, сродни ожиданиям второго пришествия, которые продолжаются уже без малого две тысчи лет? И не логичней ли говорить не о первичных и вторичных процессах, а об экстенсивном и интенсивном способе увеличения капитала при капитализме?
... и борьба
Получается, что интенсивный и экстенсивный способы обогащения - инь и ян одной экономике. Но инь и ян, как известно, не только едины, но и противоположны - они олицетворяют собой противоречие. Между интенсивным и экстенсивным ростом капитала тоже есть свое противоречие. Бандиту все равно, кого грабить - общинника или капиталиста. А вот для капитализма это имеет значение. Да и вообще интенсивный рост выгодней. Но требует больших затрат. Так что интенсивщик и экстенсивщик могут, как помогать друг другу, так и мешать.
До недавнего времени это противоречие разрешалось просто. На периферии, где «нормальных» капиталистов не было или почти не было, где преобладало докапиталистическое хозяйство, там заправляли экстенсивщики, разрушавшие, докапиталистическое общество. В «центральных», «передовых» странах, где традиционное общество было уже разрушено и доминировал капиталистический уклад, там действовали интенсивщики. По сути дела это было своеобразное разделение труда. Оно не было абсолютным, и на периферии были нормальные спекулянты, и в центре были грабители, аферисты и продажные бюрократы, однако преобладание в различных регионах тех или других было налицо. Если какой-то регион превращался из периферийного в центральный, экстенсивщики вытеснялись интенсивщими. Классический пример этого - история Юга США, который долгое время был периферией, сырьевым придатком Англии. Когда же его независимость была ликвидирована (США изначально была федерацией, однако после войны Севера и Юга стала унитарным государством), рабству там пришел конец. А вот грабеж индейцев продолжался. Индейцы были традиционным обществом, которое надо было добить. Причем добили его вполне экстенсивным способом - индейские земли просто раздавались фермерам, индейцы при этом не получали не только какой либо компенсации, но и даже прав американского гражданства. По сути дела это было то же огораживание.
Впрочем, докапиталистическое хозяйство может разрушаться и интенсивными методами. Вообще разрушение докапиталистического хозяйства является прямым следствием того самого принципа, на который вполне справедливо ссылается Шрайбман «Расти или умри». Этот принцип - следствие конкуренции: не будешь расти - задавят растущие конкуренты. Расти за счет докапиталистических хозяйств легче - они менее приспособлены к конкуренции. Однако они не беспредельны. Рано или поздно их просто не останется. И что тогда?
Если стая крыс высадится на остров и съест на нем все живое, крысы начнут помирать с голода и есть друг друга. Причем, начнется это еще до того, как все остальное будет съедено, достаточно, чтобы этого остального стало сильно не хватать. Именно в таком положении находится современный капитализм. Еще не разорена последняя община, еще не умер последний первобытный охотник, но того, что осталось, уже слишком мало, чтобы обеспечить рост капиталистического уклада. Наступает время самоедства. Капитализм и раньше-то им не брезговал, но теперь оно становится основой - докапиталистических конкурентов не хватает, все больше приходится расти за счет капиталистических. Собственно говоря, уже империалистические войны, то есть войны за передел мира были началом этого процесса. И этот передел идет постоянно, в том числе и за счет постоянных войн. И, между прочим, война - это экстенсивный или, если угодно нелиберальный способ конкуренции. Это прямой грабеж или уничтожение. Иными словами, между собой капиталистические конкуренты тоже разбирались не только «либерально». И у нас пока нет никаких оснований считать, что они от этого вдруг почему-то откажутся. Конечно, теоретически можно допустить все, что угодно, вплоть до прилета инопланетян, которые обяжут капиталистов играть исключительно по правилам. Однако вероятность такого прилета настолько мала, настолько близка к нулю, что ей можно просто пренебречь.
Немного об основе
Вопреки мнению Шрайбмана, в основании капитализма лежит не частная собственность, надежно защищенная государством, а товарно-денежные отношения и товарное хозяйство. То есть такое, при котором все, что производится, производится на продажу. Тогда, как, допустим, при феодализме целью производства было потребление. Потребление производителя или потребление его эксплуататора, но в любом случае потребление. Хлеб выращивался для того, чтобы есть его самому или кормить им своего господина, одежда шилась для того, чтобы ее носить или одевать в нее господина, и т.д., и т.п. При капитализме работник вытачивает болты, на которые он сам с удовольствием бы положил болт, или печатает газету, которую сам не читает (и даже не использует на подтирку), он делает все это ради денег, на которые он может купить себе и одежду, и еду, и газету, и болты, если понадобится. Если он перестанет работать, ему перестанут платить. Поэтому он делает то, что лично ему не нужно, но за изготовление чего он получает плату. Такой труд, именуемый отчужденным, тоже характерен именно для капитализма.
Если мы заглянем в более древние времена, то мы увидим, что и там происходил переход от натурального хозяйства к товарному и от неотчужденного труда к отчужденному. Причем, это относилось как к производству без использования рабского труда, так и к производству с использованием оного. Раб тоже мог растить хлеб или выдаивать молоко, которым будут кормить его и его хозяина, стричь с овец шерсть и делать из нее одежду для себя и для хозяина, обжигать горшки, в которых будет вариться еда для него и для хозяина; а мог в гончарной мастерской изготовлять десятки и сотни таких горшков, которые не нужны ни лично ему, ни лично хозяину, но которые он должен делать, потому что иначе хозяину нечего будет продать, чтобы получить деньги, а его хозяин не будет кормить (или будет пороть). Не случайно многие историки и политологи называют позднюю античность «античным капитализмом». Разумеется сходство ранней и поздней античности с феодализмом и капитализмом это сходство ихтиозавра и птеродактиля с дельфином и летучей мышью. Между ними нет родства, но есть сходство и сходство это неслучайно. Объединение же ранней и поздней античности в единую (рабовладельческую) формацию - просто ошибка, вызванная недостаточным изучением и анализом тогдашнего хозяйства.
Если на смену античного капитализма пришел феодализм, причем, уже не античный, а классический, то нет гарантии, что на смену капитализму не придет действительно какой-нибудь новый феодализм, «неофеодализм» (хотя, хотелось бы, чтоб капитализм сменился все-таки коммунизмом). Но тогда он будет основан на натуральном хозяйстве (пускай для господина будет производиться не корм для коня и меч, а бензин для внедорожника и калаш), иначе это будет не неофеодализм, а что-то совсем другое. Однако, что бы не сменило капитализм, пока он есть, он не может обойтись как без интенсивного метода увеличения капитала, так и без экстенсивного. Он может разделить их в пространстве, но не может отказаться от одного из них. Это две его ноги он не может стоять на одной. Одноногий «либеральный» капитализм существует лишь в воображении либералов. А также тех, кто слишком падок на их модные (но, увы, малообоснованные) теории.
Рost scriptum
Из всего вышенаписанного вовсе не следует, что не надо вовсе различать интенсивную и экстенсивную форму капитализма. Более того, сравнение их с двумя ногами, может быть не идеально, ибо ноги уж больно похожи друг на друга. Может быть, логичней их было сравнить, допустим, с головой и туловищем одного и того же организма. Которые тоже не могут друг без друга и плавно друг в друга переходят. Или с рекой и морем, между которыми может быть еще и лиман. Любая аналогия хромает, но смысл ее понятен. С одной стороны это явления неразделимые, с другой - у каждого есть свои особенности. Если какая-то рыба водится в соленой воде, это еще не значит, что она будет водиться в пресной, равно как и наоборот. Или, наконец, с теми же инем и яном. Речь не идет о том, что между этими двумя формами нет никакой разницы. Речь идет о том, что это не две разорванные формы, а две родственные составляющие некой единой системы. Они неразделимы и не существуют друг без друга.
_____________________________________________________________________________
*Сам Шрайбман себя левым не считает, равно, как и не считает таковыми противников существования государства вообще и анархо-коммунистов в частности. Не будем здесь обсуждать, насколько его мнение обосновано, заметим только, что по ряду причин, нам проще в данном случае пользоваться терминологией, в соответствии с которой и он и анархисты и неавторитарные марксисты относятся к левым, или вернее, к ультралевым. Как сказал бы по этому поводу я сам, я нахожусь в другой плоскости, но моя проекция на эту плоскость, безусловно, ультралевая.