Чорные мысли
Снаряды, кто бы их не выпускал и по кому бы, метод весьма паршивый.
Будто не было всего двадцатого века. Не было Ганди с его сагарматхой, Мартина Лютера Кинга, детей цветов, парада суверенитетов. Не было Лиги наций, ООН, аландских островов.
Кино, интернета, газет, религии, философии, литературы, демократии.
И всё равно летят начинённые взрывчаткой металлические снаряды, падают, разрушают построенное, ломают сделанное, ранят и убивают живые тела.
Может, сегодня в окопе снарядом убило Толкиена, а завтра на пятнашку закатают Ремарка.
...
Однажды, возможно, убийство человеком человека станет таким же неприемлемым, как людоедство.
Но пока это блядское окно Овертона открывается всё шире, и оттуда вылезает нацеленное на мир дуло и начинает палить.
Какой наивный малый считал, что оттуда выйдет буйный и порочный гей-парад?
Ах, боязливые мечты о мире, полном распутства, порока и вседозволенности.
...
Камерадос, мы же не жрем людоедов в отместку. Может быть, однажды мы перестанем и убивать убийц.
Мрачная ирония в том, что мы перестали есть друг друга не из гуманизма, а из инстинктивного страха заболеть тем, что убило умершего. И перестали обращать народы в рабство, потому что наёмный рабочий выгоднее.
Возможно, однажды людей станет совсем невыгодно убивать, да и технология шагнёт вперёд.
И на поле боя выйдет победоносная армия, вооруженная нелетальным оружием, и всех отпиздит. Потому что её нелетальное оружие дешево, эффективно, да и побеждённые им приносят пользу.
И наступит мир. Конечно, душный, вонючий, продажный мир, полный страха дубинок и тюрем, но человечество, наконец, сделает этот шаг.
...
А может, однажды станет экономически невыгодно воспитывать из людей тупых и боязливых, и сразу наступит такой ренессанс, что хоть святых вон выноси.
Будто не было всего двадцатого века. Не было Ганди с его сагарматхой, Мартина Лютера Кинга, детей цветов, парада суверенитетов. Не было Лиги наций, ООН, аландских островов.
Кино, интернета, газет, религии, философии, литературы, демократии.
И всё равно летят начинённые взрывчаткой металлические снаряды, падают, разрушают построенное, ломают сделанное, ранят и убивают живые тела.
Может, сегодня в окопе снарядом убило Толкиена, а завтра на пятнашку закатают Ремарка.
...
Однажды, возможно, убийство человеком человека станет таким же неприемлемым, как людоедство.
Но пока это блядское окно Овертона открывается всё шире, и оттуда вылезает нацеленное на мир дуло и начинает палить.
Какой наивный малый считал, что оттуда выйдет буйный и порочный гей-парад?
Ах, боязливые мечты о мире, полном распутства, порока и вседозволенности.
...
Камерадос, мы же не жрем людоедов в отместку. Может быть, однажды мы перестанем и убивать убийц.
Мрачная ирония в том, что мы перестали есть друг друга не из гуманизма, а из инстинктивного страха заболеть тем, что убило умершего. И перестали обращать народы в рабство, потому что наёмный рабочий выгоднее.
Возможно, однажды людей станет совсем невыгодно убивать, да и технология шагнёт вперёд.
И на поле боя выйдет победоносная армия, вооруженная нелетальным оружием, и всех отпиздит. Потому что её нелетальное оружие дешево, эффективно, да и побеждённые им приносят пользу.
И наступит мир. Конечно, душный, вонючий, продажный мир, полный страха дубинок и тюрем, но человечество, наконец, сделает этот шаг.
...
А может, однажды станет экономически невыгодно воспитывать из людей тупых и боязливых, и сразу наступит такой ренессанс, что хоть святых вон выноси.