Галопом по антиутопиям: фильм «Сквозь снег»
Двадцатый век ознаменован двумя великими попытками - построения рая на земле и построения ада на земле. Век двадцать первый принимает эстафету. И если с построением рая на земле всё под большим вопросом, то ад уже начали строить ударными темпами. Мы видим фашистский режим на Украине, пытающийся «переварить» постиндустриальный социум. Мы видим не менее фашистский ИГИЛ на Ближнем Востоке, пытающийся выковать социум нового средневековья. И видим сходящий с ума западный мир, стоящий за обеими этими попытками.
Осмыслить эти попытки, дабы противостоять им - задача любого гуманиста. Специалисты по познанию утверждают, что понимание взыскует метафор, ёмких образов, позволяющих мышлению перекинуть «мостик» из царства известного в царство неведомого. Соответственно, недостаточно лишь систематизировать наличествующие факты. Нужны художественные образы.
У художественных образов государства всеобщей несправедливости есть общее название - антиутопии. Изучением последних я и хочу заняться. А поскольку любое исследование требует систематизации фактологического материала, то буду публиковать в блоге разборы первоисточников.
Работа предстоит во многом «ассенизационная». Я убеждён, что в том, насколько безнаказанно сегодня всплывает «нацистская подводная лодка», виновато в том числе и низкое качество современных антиутопий.
Предмет сегодняшнего разбора - постапокалиптический триллер «Сквозь снег» (Snowpiercer) южнокорейского режиссёра Пона Чжун Хо, основанный на французском графическом романе «Le Transperceneige» Жака Лоба и Жан-Марка Рошетта. Фильм снят в 2013 году, в 2014 вышел в широкий прокат и попал в десятку лучших фильмов года.
Краткая аннотация с сайта «Кинопоиск»:
Земля. Недалекое будущее. Семнадцать лет назад на планете произошла техногенная катастрофа. Там, где раньше росли леса и цвели сады, теперь лежат снег и лед. Жизнь сохранилась лишь в гигантском поезде, без остановки мчащемся по трансевразийской магистрали. В первых вагонах состава живет правящая элита, во множестве последних - простые люди. Жизнь в хвосте поезда напоминает концлагерь - болезни, нищета, беспредел надсмотрщиков. Но именно здесь из среды униженных и оскорбленных восстает человек, способный восстановить справедливость. Однако у каждой благородной идеи есть своя темная сторона, и любая революция пожирает своих детей.
Click to viewО сюжете. С самого начала просмотра данного фильма не покидало ощущение недоумения. Экологи решили победить глобальное потепление, распылив в атмосфере специальный газ - и спровоцировали глобальное похолодание. Допустим. Говорится, что в результате всё человечество вымерло. Не попряталось по бункерам и пещерам, не развязало кровавую мировую войну за обладание центральными Африкой и Америкой (где должно быть потеплее), не распылило парниковые газы, дабы вернуть ситуацию на круги своя - а разом вымерло. Творцы так видят.
Последние остатки человечества едут в скоростном поезде по гигантской кругосветной трассе (полный круг по которой делает за год). Почему - поезд? Как движение поезда спасает от холода? Почему вообще поезд способен десятки лет без остановки (и починки) мчаться на огромной скорости по ни кем не обслуживаемой трассе в снежную пургу (которая за год наметёт десятки метров непроходимого снега)? Недоумение, сплошное недоумение - логика принесена в жертву художественному образу.
Очевидно, французам, авторам положенного в основу сюжета графического романа хотелось приобщиться к рассуждениям французских классиков о поезде и едущем в нём народе. Французский поэт-коммунист Луи Арагон рассуждал о судьбе народа как пассажира некоего вагона:
Народ - всегда вагон, обшарпанный, дешевый
Унылый третий класс, как на холсте Дамье
...
Смирившийся народ? Нет, мы поспешно судим
Под пеплом тлеет жар, мечта еще жива
Что толку, если мы читать лишь буквы будем
Не видя, что из них слагаются слова
Другой великий француз, Антуан де Сент-Экзюпери, тоже использовал образ поезда и едущего в нём народа в повести «Планета людей»:
Сажусь напротив спящей семьи. Между отцом и матерью кое-как примостился малыш. Но вот он поворачивается во сне, и при свете ночника я вижу его лицо. Какое лицо! От этих двоих родился на свет чудесный золотой плод. Эти бесформенные тяжелые кули породили чудо изящества и обаяния. Я смотрел на гладкий лоб, на пухлые нежные губы и думал: вот лицо музыканта, вот маленький Моцарт, он весь - обещание! Он совсем как маленький принц из сказки, ему бы расти, согретому неусыпной разумной заботой, и он бы оправдал самые смелые надежды! Когда в саду, после долгих поисков, выведут наконец новую розу, все садовники приходят в волнение. Розу отделяют от других, о ней неусыпно заботятся, холят ее и лелеют. Но люди растут без садовника. Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс. И станет наслаждаться гнусной музыкой низкопробных кабаков. Моцарт обречен.
И незавидная участь едущего в поезде народа действительно является центральной темой данного произведения. Поезд разделён на классы. В передних вагонах едут обеспеченные люди, в задних вагонах едут бедняки. У богатых хорошая еда, обслуживание, развлечения. Бедняки живут в гетто, постоянных унижениях, питаются протеиновыми пластинами, производимыми из насекомых.
И, естественно, в поезде время от времени происходят восстания. О судьбе такого восстания и повествует данный фильм. Организацией сопротивления в гетто ведают старик Гиллиам и молодой мужчина, Кёртис. Кёртис, наблюдая за солдатами, приходит к выводу, что у них закончились боеприпасы. Неизвестный доброжелатель из головы поезда присылает в еде записку, где указывает имя сидящего в тюремном вагоне специалиста по безопасности. Тот может открыть любой замок между вагонами. Люди поездного гетто разъярены тем, что у них незадолго до этого отобрали детей, а в отместку за сопротивление жестоко напоказ искалечили отца одного из них. Кёртис поднимает бунт, освобождает корейца - специалиста по безопасности, вместе с его дочерью (которые соглашаются открывать каждую дверь за дозу наркотика, кранола) и начинает продвижение в сторону локомотива. По пути им предстоит провести много сражений, потерять почти всех товарищей - с какого-то момента оказывается, что огнестрельное оружие в передних вагонах всё ещё есть.
Добравшись до головного вагона, Кёртис встречается с владельцем поезда, Уилфордом. Тот рассказывает Кёртису о том, что все восстания в поезде, включая текущее, спланированы Уилфордом совместно со стариком Гиллиамом, другом Кёртиса - и нужны для оптимизации численности населения поезда. Уилфорд предлагает Кёртису, как первому бунтовщику, дошедшему до головного вагона, стать его преемником и руководить жизнью поезда. Кёртис сломлен и готов согласиться, но дочь корейца показывает Кёртису, что в двигателе поезда для замены вышедших из строя механизмов используются маленькие дети, отобранные у бедняков. Тогда Кёртис принимает решение действовать по плану корейца. Тот заметил, что вечная мерзлота снаружи постепенно отступает - и предлагает взорвать дверь поезда взрывчаткой, которую сделал из собранного наркотика, кранола. Взрыв провоцирует лавину, которая накрывает поезд и сбрасывает его с рельсов. Гибнут все, кроме дочери корейца и маленького мальчика. Они видят поднимающегося по горе белого медведя и понимают, что жизнь на земле возрождается.
Ну что тут сказать. Вроде бы, действие развивается динамично, вагоны первых классов сделаны красиво. Казалось бы, для развлекательного кино ничего другого и не нужно. Но у нас ведь антиутопия. Т.е. некое предупреждение живущим. А значит, внешней стороны недостаточно - нужна какая-то глубина. И вот с глубиной всё очень плохо.
Недоумение вызывает буквально всё. Почему на поезде никто не работает и зачем нужно гетто, люди в котором не работают, но их почему-то нужно постоянно кормить? Даже если нужно кормить, то никто в реальности не будет кормить гетто досыта, давая силы для бунта. Никто не будет открывать настежь двери для кормёжки, давая возможности для прорыва в передние вагоны. Никто в реальности не будет демонстративно отбирать детей перед всеми - организуют «диспансеризацию». Более того, никто в реальности ограниченной экосистемы не даст жить вместе и бесконтрольно размножаться женщинам и мужчинам из гетто.
Далее, откуда берётся еда? Внятное объяснение дано лишь тому, откуда берутся суси, которыми жителей первого класса угощают дважды в год - рыба растёт в вагоне-аквариуме, где организована замкнутая экосистема. Плюс вагон-оранжерея с фруктами. Никаких других экосистем на поезде нет. Насекомые, идущие на протеиновые брикеты для бедных, берутся непонятно откуда. Говяжьи и куриные туши, хранящиеся в вагоне-холодильнике для богатых, также непонятно как воспроизводятся. Десятки жителей первого класса съедят такой скудный запас за пару месяцев - где уж тут 18 лет. Недовольство бедняков едой и вовсе выглядит нелепо. По словам Кёртиса, когда Уилфорд впустил в поезд выживших, им нечего было есть и в вагонах для бедных процветал каннибализм. Лишь через некоторое время был налажен выпуск протеиновых брикетов из насекомых и всех бедняков обеспечили едой. Вот тебе и чудовищная несправедливость.
Ну и, наконец, какой выход предлагается? Жизнь в условиях вертикальной сегрегации отвратительна, но она позволяет сохранять какую-то часть человечества дееспособной, сохранить культуру. Это путь Уилфорда. Кореец предлагает выйти из поезда и жить снаружи. Видимо, жизнь снаружи почему-то станет справедливой. Почему нельзя сделать справедливой жизнь внутри - не поясняется. Хотя под конец помимо беспомощного Уилфорда осталось лишь два полноценных представителя старого «мира насилья» - один из которых полуживой.
А дальше и вовсе происходит какой-то сюр. Стремясь вытащить работающего ребёнка из подвала двигателя, Кёртис заклинивает вращающийся механизм рукой, которой в итоге лишается (почему нельзя заклинить механизм чем-то другим - а для того лишь, чтобы решить моральную дилемму главного героя, не пожертвовавшего своей рукой в эпоху каннибализма). Чтобы остановить поезд, его взрывают, дабы все погибли. Причём любому здравомыслящему человеку понятно, что чудом выжившие девушка и мальчик едва ли переживут погибших хотя бы на неделю. Вот такое вот спасение человечества, спасение маленьких моцартов.
По итогам просмотра остаётся сплошное недоумение - что это было? Единственное, что могу вынести из трезвомыслящего из концовки, так это что путь анархизма не является ответом на вызов фашизма. Ну и то хлеб.