пусть и эта история здесь живет
МОЛИТВА
Во время одного из моих ежедневных и продолжительных моционов вдоль моря я повстречал старуху-еврейку, с трудом волочившую огромную корзину. Надо сказать, что высохшая сгорбленная фигурка, неуклюже и медленно ковылявшая по самой кромке берега, еще издали привлекла мое внимание странными действиями: поминутно останавливаясь, она некоторое время копошилась в своей поклаже, извлекая оттуда неразличимые на расстоянии предметы, поднося каждый из них к самому носу; результат этих загадочных манипуляций был неизменен - очередной предмет летел на песок, и старуха шла дальше. Сначала я было подумал, что она насобирала моллюсков и теперь на ходу отбраковывает некоторых по одной ей ведомым признакам, но быстро разуверился в собственном предположении - слишком уж ритмично она все проделывала, напоминая, скорее, не сборщика «морских фруктов», а безумного сеятеля, задумавшего вырастить на морском песке какой-то диковинный урожай…
Каково же было мое изумление, когда, приблизившись, я разглядел в ее корзине обыкновенную гальку. Старуха, очевидно, не в себе, - заключил я, - и в своем сумасшедствии, должно быть, питает особую неприязнь к песчаным пляжам. Уж не предписывает ли ей ее мания преобразить весь ландшафт? Сколь же причудлива человеческая психика - вот и эта косматая ведьма соединяет в замутненном болезнью сознании самомнение Ксеркса и упорство Сизифа… В таких вот замешанных на психологии пополам с мифологией размышлениях я разминулся со странной старухой, полностью меня проигнорировавшей - и почти тут же споткнулся о только что брошенный ею камешек. От удара о мой ботинок он перевернулся, и я заметил на его боку какой-то знак. Наклонившись, я хотел было поднять его, чтобы рассмотреть поближе, но был остановлен пронзительным криком - кричала, конечно, старуха. Триста раз пожалев о своей неосмотрительности, спровоцировавшей безумную, я повернулся к ней, делая успокаивающие жесты и обнаружил, что, с удивительной для ее возраста и тяжести груза прытью, она уже приковыляла ко мне почти вплотную. «Месье, - обратилась она ко мне, и я не уловил ни в тоне, ни во взгляде ни малейших признаков душевного недуга, - Месье, не поднимайте этот камень. Не время».
То, что я услышал от нее далее, произвело на меня сильнейшее впечатление, заставив устыдиться своих недавних высокомерных умствований. «Наш народ, - сказала старуха, - как ни один другой ценит каждую букву священных текстов пророчеств, и наша религия позволяет каждому отыскать свой способ восхвалять Всевышнего. Я уже стара, мой муж и дети давно покинули этот мир, да и самой мне осталось недолго ходить по земле - ничто не мешает мне разговаривать с Богом. Но я простая женщина, мне не найти подобающих слов - поэтому я творю свою молитву молча, прославляя мудрость Его Пророка.»
На каждом камешке была написана буква из Книги Екклезиаста.
Жак Де ла Мер. "Случайные встречи". (1913)
Во время одного из моих ежедневных и продолжительных моционов вдоль моря я повстречал старуху-еврейку, с трудом волочившую огромную корзину. Надо сказать, что высохшая сгорбленная фигурка, неуклюже и медленно ковылявшая по самой кромке берега, еще издали привлекла мое внимание странными действиями: поминутно останавливаясь, она некоторое время копошилась в своей поклаже, извлекая оттуда неразличимые на расстоянии предметы, поднося каждый из них к самому носу; результат этих загадочных манипуляций был неизменен - очередной предмет летел на песок, и старуха шла дальше. Сначала я было подумал, что она насобирала моллюсков и теперь на ходу отбраковывает некоторых по одной ей ведомым признакам, но быстро разуверился в собственном предположении - слишком уж ритмично она все проделывала, напоминая, скорее, не сборщика «морских фруктов», а безумного сеятеля, задумавшего вырастить на морском песке какой-то диковинный урожай…
Каково же было мое изумление, когда, приблизившись, я разглядел в ее корзине обыкновенную гальку. Старуха, очевидно, не в себе, - заключил я, - и в своем сумасшедствии, должно быть, питает особую неприязнь к песчаным пляжам. Уж не предписывает ли ей ее мания преобразить весь ландшафт? Сколь же причудлива человеческая психика - вот и эта косматая ведьма соединяет в замутненном болезнью сознании самомнение Ксеркса и упорство Сизифа… В таких вот замешанных на психологии пополам с мифологией размышлениях я разминулся со странной старухой, полностью меня проигнорировавшей - и почти тут же споткнулся о только что брошенный ею камешек. От удара о мой ботинок он перевернулся, и я заметил на его боку какой-то знак. Наклонившись, я хотел было поднять его, чтобы рассмотреть поближе, но был остановлен пронзительным криком - кричала, конечно, старуха. Триста раз пожалев о своей неосмотрительности, спровоцировавшей безумную, я повернулся к ней, делая успокаивающие жесты и обнаружил, что, с удивительной для ее возраста и тяжести груза прытью, она уже приковыляла ко мне почти вплотную. «Месье, - обратилась она ко мне, и я не уловил ни в тоне, ни во взгляде ни малейших признаков душевного недуга, - Месье, не поднимайте этот камень. Не время».
То, что я услышал от нее далее, произвело на меня сильнейшее впечатление, заставив устыдиться своих недавних высокомерных умствований. «Наш народ, - сказала старуха, - как ни один другой ценит каждую букву священных текстов пророчеств, и наша религия позволяет каждому отыскать свой способ восхвалять Всевышнего. Я уже стара, мой муж и дети давно покинули этот мир, да и самой мне осталось недолго ходить по земле - ничто не мешает мне разговаривать с Богом. Но я простая женщина, мне не найти подобающих слов - поэтому я творю свою молитву молча, прославляя мудрость Его Пророка.»
На каждом камешке была написана буква из Книги Екклезиаста.
Жак Де ла Мер. "Случайные встречи". (1913)