Власти убирают неугодных.
roizman пишет
Уважаемый суд! Уважаемые участники процесса! Мое выступление - это последняя возможность четко и коротко обозначить свою позицию по данному уголовному делу.
Я считаю, что все озвученные прокуратурой обвинения не нашли подтверждения в этом уголовном процессе.
Остановлюсь на некоторых моментах меня поразивших.
На стадии предварительного следствия были проведены дополнительные допросы потерпевших, главной целью которых было указать, что договоры на пребывание в Центре подписывались недобровольно, под давлением. Это, кстати, сами потерпевшие и свидетели в суде опровергали. Если принять логику прокуратуры, то заключение каких бы то ни было договоров - действие бессмысленное. Ставил подпись, не ставил, желал находиться в Центре, не желал - все это не имеет значения. Получается, из Гражданского кодекса вообще нужно убрать понятие «договор» - потому что это понятие превращается в НИЧТО простым желанием следователя Колганова написать в протоколе допроса: «Подписывал под давлением».
Не стоит забывать, что инициаторами реабилитации потерпевших были родители, просившие и умолявшие спасти их детей. Это родители приходили в офис, оформляли договора, платили деньги. Считаю это существенным моментом, который нужно учитывать.
Стоит отметить вопиющие факты давления со стороны следствия в адрес потерпевших и свидетелей. Чего только стоят угрозы подкинуть наркотики священнику Геннадию Ведерникову. Факты этого сильнейшего давления свидетельствуют о том, что это дело направлено отнюдь не на защиту прав потерпевших, а носит репрессивный характер, с целью любыми путями пресечь деятельность Фонда.
Стоит отметить, что ни один потерпевший сам не обратился в прокуратуру. Их искали, убеждали, пугали, забирали из дома по указанию прокуратуры.
Напомню, что потерпевших доставляли в суд судебные приставы. Почему они сами не являлись? Допустим, меня бы «похитили», «истязали», «били». Я, естественно, захотел бы наказать своих обидчиков. Почему я должен прятаться, если речь идет о восстановлении справедливости? А что же потерпевшие? Их собирали целый год. Один из них, Лебедев, сбежал прямо из здания суда перед допросом. Только вдумайтесь: не подсудимый, а ПОТЕРПЕВШИЙ, для защиты чьих интересов и проводится этот процесс.
Доставленные в суд принудительно потерпевшие заявляли, что никаких претензий не имеют и не хотят наказания подсудимым. Вопрос: кому нужен этот процесс, если тем, чьи права, казалось бы этот процесс должен защитить, т.е. потерпевшим, он не нужен? Для любого здравомыслящего человека понятно, что здесь защищаются отнюдь не права наркоманов, а интересы людей, имеющих доход с наркоторговли.
Вернусь к тому факту, что двое потерпевших, Разумов и Лебедев, не ушли во время первой прокурорской проверки. По мнению прокуратуры, «боялись преследования со стороны Фонда». Абсурд. Если, как утверждает прокуратура, их похитили, истязали и били, они должны были бы без раздумий уйти из Центра. Но они этого не сделали. Логично сделать вывод, что они не Центра боялись, а , наоборот, сотрудников прокуратуры. Если бы обвинение было правдой, любой из нас, находясь на месте этих реабилитантов, непременно покинул бы Ребцентр. О каком удержании может идти речь, если даже сотрудники милиции, несколько часов уговаривающих реабилитантов проехать с ними, не смогли забрать этих реабилитантов с собой.
Если бы была цель их удерживать, наверное, мы хотя бы решетки на окна поставили, железные двери, и ,ясное дело, не вывозили бы их на футбол, купание, шашлыки, баню, спортзал.
У всех, кто наблюдал за этим процессом, вызывали печальную улыбку те попытки прокуратуры хоть как-то натянуть свою позицию. Чего только стоит попытка опровергнуть неопровержимое, для всех очевидное, а именно сам факт работы и существования Фонда. О несостоятельности обвинения говорит и много других фактов:
- Это откровенное хамство и угрозы со стороны обвинения
- Заявление об изменении меры пресечения в связи с тем, что я пишу о процессе в своем интернет-блоге.
- Допрос статистов, участвовавших в опознании, признанным недопустимым доказательством. Вообще абсурд. По логике гособвинителя получается, что можно, в нарушение УПК, принципиально не приглашать адвокатов на следственные действия, даже в отношении несовершеннолетних. К чему утруждать себя работой и следовать букве закона, когда можно просто привести в суд статистов.
- Допрос понятой, (смысл участия которой - своей независимостью и беспристрастностью подтвердить законность следственного действия). А прокуратура вызывает в суд понятую, которая полтора года проходила практику в той же Дзержинской прокуратуре и исполняла поручения всех следователей и, естественно, после практики получила положительную характери
Уважаемый суд! Уважаемые участники процесса! Мое выступление - это последняя возможность четко и коротко обозначить свою позицию по данному уголовному делу.
Я считаю, что все озвученные прокуратурой обвинения не нашли подтверждения в этом уголовном процессе.
Остановлюсь на некоторых моментах меня поразивших.
На стадии предварительного следствия были проведены дополнительные допросы потерпевших, главной целью которых было указать, что договоры на пребывание в Центре подписывались недобровольно, под давлением. Это, кстати, сами потерпевшие и свидетели в суде опровергали. Если принять логику прокуратуры, то заключение каких бы то ни было договоров - действие бессмысленное. Ставил подпись, не ставил, желал находиться в Центре, не желал - все это не имеет значения. Получается, из Гражданского кодекса вообще нужно убрать понятие «договор» - потому что это понятие превращается в НИЧТО простым желанием следователя Колганова написать в протоколе допроса: «Подписывал под давлением».
Не стоит забывать, что инициаторами реабилитации потерпевших были родители, просившие и умолявшие спасти их детей. Это родители приходили в офис, оформляли договора, платили деньги. Считаю это существенным моментом, который нужно учитывать.
Стоит отметить вопиющие факты давления со стороны следствия в адрес потерпевших и свидетелей. Чего только стоят угрозы подкинуть наркотики священнику Геннадию Ведерникову. Факты этого сильнейшего давления свидетельствуют о том, что это дело направлено отнюдь не на защиту прав потерпевших, а носит репрессивный характер, с целью любыми путями пресечь деятельность Фонда.
Стоит отметить, что ни один потерпевший сам не обратился в прокуратуру. Их искали, убеждали, пугали, забирали из дома по указанию прокуратуры.
Напомню, что потерпевших доставляли в суд судебные приставы. Почему они сами не являлись? Допустим, меня бы «похитили», «истязали», «били». Я, естественно, захотел бы наказать своих обидчиков. Почему я должен прятаться, если речь идет о восстановлении справедливости? А что же потерпевшие? Их собирали целый год. Один из них, Лебедев, сбежал прямо из здания суда перед допросом. Только вдумайтесь: не подсудимый, а ПОТЕРПЕВШИЙ, для защиты чьих интересов и проводится этот процесс.
Доставленные в суд принудительно потерпевшие заявляли, что никаких претензий не имеют и не хотят наказания подсудимым. Вопрос: кому нужен этот процесс, если тем, чьи права, казалось бы этот процесс должен защитить, т.е. потерпевшим, он не нужен? Для любого здравомыслящего человека понятно, что здесь защищаются отнюдь не права наркоманов, а интересы людей, имеющих доход с наркоторговли.
Вернусь к тому факту, что двое потерпевших, Разумов и Лебедев, не ушли во время первой прокурорской проверки. По мнению прокуратуры, «боялись преследования со стороны Фонда». Абсурд. Если, как утверждает прокуратура, их похитили, истязали и били, они должны были бы без раздумий уйти из Центра. Но они этого не сделали. Логично сделать вывод, что они не Центра боялись, а , наоборот, сотрудников прокуратуры. Если бы обвинение было правдой, любой из нас, находясь на месте этих реабилитантов, непременно покинул бы Ребцентр. О каком удержании может идти речь, если даже сотрудники милиции, несколько часов уговаривающих реабилитантов проехать с ними, не смогли забрать этих реабилитантов с собой.
Если бы была цель их удерживать, наверное, мы хотя бы решетки на окна поставили, железные двери, и ,ясное дело, не вывозили бы их на футбол, купание, шашлыки, баню, спортзал.
У всех, кто наблюдал за этим процессом, вызывали печальную улыбку те попытки прокуратуры хоть как-то натянуть свою позицию. Чего только стоит попытка опровергнуть неопровержимое, для всех очевидное, а именно сам факт работы и существования Фонда. О несостоятельности обвинения говорит и много других фактов:
- Это откровенное хамство и угрозы со стороны обвинения
- Заявление об изменении меры пресечения в связи с тем, что я пишу о процессе в своем интернет-блоге.
- Допрос статистов, участвовавших в опознании, признанным недопустимым доказательством. Вообще абсурд. По логике гособвинителя получается, что можно, в нарушение УПК, принципиально не приглашать адвокатов на следственные действия, даже в отношении несовершеннолетних. К чему утруждать себя работой и следовать букве закона, когда можно просто привести в суд статистов.
- Допрос понятой, (смысл участия которой - своей независимостью и беспристрастностью подтвердить законность следственного действия). А прокуратура вызывает в суд понятую, которая полтора года проходила практику в той же Дзержинской прокуратуре и исполняла поручения всех следователей и, естественно, после практики получила положительную характери