ЮГОСЛАВСКОЕ КИНО - "женская трилогия". Часть первая.
Приступаем, уважаемые читатели, к давно анонсированному рассмотрению «женской трилогии» сербских нововолновых фильмов. И начнем мы, как ни странно, с «Когда я буду мертвым и белым». Об этом фильме, казалось бы, нами уже все сказано… Выясняется, что не все.
1. В рецензии на «Когда я буду мертвым и белым» как часть МДП-трилогии, Дядя Жора констатировал, что успех фильма на 70 % связан с исполнителем главной роли, т.е. Драганом Николичем. И от этих слов Дядя Жора не отказывается. НО. Из этого совершенно не следует, что кроме Николича в данном фильме не на что посмотреть. Очень даже есть на что.
2. Прежде всего - на Ружицу Сокич, выполняющую в этой истории функцию своего рода «доброй феи». Она является кабацко-ярмарочной певичкой самого вульгарного пошиба, которая не столько даже поет, сколько, как в анекдоте про Людмилу Зыкину, «ходит туда-сюда». Публику, почти целиком состоящую из сильно поддатых сезонных рабочих, много больше интересует колыхание мягких частей ее пышного белого тела, нежели собственно пение. Душка, так ее зовут по фильму, знает свою публику и дает ей именно то, чего оная публика хочет. При этом она отнюдь не дура и отнюдь не бездарь. Она училась пению, побеждала на конкурсах, знает всех провинциальных арт-критиков. Но настоящие деньги на эстраде не заработаешь, настоящие большие деньги артистка вокального жанра может срубить на сельскохозяйственных ярмарках и великих стройках социализма. Также существенно, что настоящие мужчины не в кабинетах Госконцерта обитают и не в жюри музыкальных конкурсов, а на стройках и ярмарках.
3. До мужчин героиня Ружицы Сокич весьма охоча, причем предпочитает тип, воспетый Сергеем Шнуровым - «яйца, табак, перегар и щетина». Ну и, конечно, чтобы в кармане имелась пачка честно (или не честно) заработанных динаров, которые дикий мужчина будет щедро на нее тратить. У нее были отношения с неким типом сутенерского толка, который, заподозрив Душку в измене, пырнул ее ножом. Она с гордостью показывает Джимми Барке шрам и аж прямо вся млеет, вспоминая, какой ее дружок был «дикий». Тем не менее, история с ножом кое-чему ее научила, пережив боевое ранение, певица предпочитает выбирать себе мужчин сама.
4. Это, в принципе, и есть женская эмансипация по-балкански - с кем хочу, с тем и сплю. Хочу - привечу красивого, но безденежного (Джимми Барка). Хочу - загуляю с богатым, пусть и страшненьким. При этом, по сути дела, героиня Ружицы Сокич в еще большей степени зависима от мужчин, чем «не эмансипированные» женщины, представленные в фильме, например, матерю Джимми Барки. Ну да, Душка сама мужиков выбирает. Но оставшись без мужского внимания, она элементарно умрет с голоду, ибо пением как таковым в социалистической Югославии не то что на масло к хлебу не заработаешь, а и на сам этот хлеб заработаешь едва. Если уж совсем без обиняков - героиня Ружицы Сокич является блядь. И слово «женская» в названии этой кино-трилогии, в общем-то, вынужденный эвфемизм. Правильно и точно было бы сказать «блядская трилогия».
5. Не одна только Ружица Сокич ведет себя в этом фильме как женщина из пяти букв. Все героини фильма ведут себя подобным образом. Напарница Джимии Барки, шантажирующая прораба стройки ложной беременностью. Экспедиторша на товарном поезде, взимающая мзду с Джимми за безбилетный проезд путем имения с ним секса. Ассистентка стоматолога в рабочем городке, готовая свалить оттуда с первым встречным. Все они, по существу дела, бляди. Вообще, все женщины в фильмах Жики Павловича тяготеют именно к этому типажу. Или бляди, или чахоточные больные инвалидки. Среднего не дано. Это специфика павловичевского видения мира, о чем я уже писал в первой рецензии на «Мертвого и белого».
6. Но Душка не такая, как все. В том смысле, что ее блядство явно и не скрываемо. Остальные женщины в фильме прикидываются порядочными, но стоит их чутка поскрести, и на поверхность вылезает их блядская натура. А если поскрести героиню Ружицы Сокич, априорную madchen fur alles, открывается ее золотое сердце. Как уже говорилось, в жизни Джимии Барки она выступает как этакая «фея крестная». Подбирает его фактически с улицы, одевает, обувает, придает этому варвару более-менее человеческий облик. Пытается учить его петь, хотя это и бесполезно. Джимми даже на подпевках еле вытягивает. Убеждает обозревателя отдела культуры местной сельскохозяйственной газеты написать о Джимми хвалебную статью - ценой собственного тела, естественно. Иной конвертируемой валюты у нее нет. Зачем она это делает? Любит Джимми? Любит кувыркаться с Джимми в койке, это безусловно. А по жизни - скорее жалеет. В реальной жизни Ружица Сокич старше Драгана Николича на десять лет, а чисто визуально так и на все пятнадцать. То есть Джимми практически годится Душке в сыновья. И в ее опеке больше материнской заботы, чем собственно любви. Что, разумеется, никоим образом не отменяет секса.
7. Получается, что все якобы «порядочные» женщины в глубине души бляди, и только «общедоступные» женщины честны перед обществом и в глубине души порядочны (без кавычек). Романтизация проституток на фоне разочарования в порядочности «порядочных», это вполне распространенное в мировой культуре явление. Взять хотя бы Ремарка и Хемингуэя. Куприна, Брюсова. Генри Миллера. Сам продолжи этот лист. Особенно хорошо с творчеством Жики Павловича рифмуется Веймарская Германия Э-М Ремарка: проститутки все добрые и бескорыстные, «порядочные» все злые и корыстные, одна нашлась «порядочная», которая на самом деле порядочная, да и та умерла от чахотки… Вот ровно то же самое происходит в фильмах нашего мрачного друга Жики. Такое видение социального аспекта отношений полов, безусловно, свидетельствует о некоторой инфантильности автора, застрявшего на уровне развития сексуально озабоченного 14-15 летнего подростка. Почти все балканские мужчины в плане социального выражения своей сексуальности именно на этом уровне и остаются до конца своих дней.
8. Конкретный пример, не относящийся к рассматриваемому фильму, но уж очень яркий. Сербская поп-певица Ивана Буха рассказывает в интервью журналу «Press»: «мой муж требует, чтобы я одевалась как можно более откровенно, чтобы было видно как можно больше голого тела, как на людях, так и дома. Также он настаивает, чтобы я всегда ходила на каблуках… А то что он меня бьет - это все выдумки журналистов. Ну если у ударил когда, так это потому, что любит…». А кто у нас муж? А муж у нас Любиша Буха-Чуме, один из лидеров земунского преступного клана, ключевой свидетель в деле об убийстве Зорана Джинджича. Очень это по-балкански: сначала я заставляю жену одеваться как блядь (не то, чтобы она была против), потом я с гордостью наблюдаю, как на нее все мужики пялятся, потом я ее бью, за то, что она стыда не знает, шалава этакая. И что характерно - всем все нравится, и жене, и мужу, и публике. Все счастливы, кроме покойного Джинджича. Балканы-с.
9. Героиня Ружицы Сокич в «Когда я буду мертвым и белым» это вариант такой вот именно Иваны Буха, какбэ уставшей от побоев и ушедшей в свободное плавание. Но выучка-то осталась, ничего ты с этим не сделаешь… Это я к тому, что можно поведение главной героини объяснять влиянием среды, а можно выбор именно этой среды объяснить склонностями героини. И то, и другое в принципе будет правильно. «Каков текст, таков и контекст…» (с)
10. И все-таки, в общем и целом, персонаж у Ружицы Сокич получился хорошим и симпатичным. Что, вообще-то говоря, не типично для Павловича. Дядя Жора посмотрел уже штук семь павловичевских фильмов и с уверенностью может констатировать, что положительных героев у него обычно вообще нет. Все герои у него или осознанные злодеи, или дурные люди, которые страдают, маются, но ничего со своей черной натурой поделать не могут, или просто сторонние наблюдатели, ни хорошие, ни плохие, никакие. А в «Мертвом и белом» - целых два очень симпатичных, не смотря на определенные недостатки, персонажа. Дядя Жора уже писал в первой рецензии на этот фильм и может лишь повторить еще раз - это не заслуга Павловича. Это заслуга безумного харизматика Николича. И аппетитной пышечки-толстушечки Ружицы Сокич, особы, почти столь же харизматичной. Нет ничего удивительного в том, что сумрачный балканский гений ни с Николичем, ни с Сокич больше не работал. Они для него слишком яркие, слишком эмоциональные, слишком человеческие - humain, trop humain.
11. «Когда я буду мертвым и белым» - пиковый момент в сотрудничестве Жики Павловича с двумя прекрасными сценаристами - Горданом Михичем и Любишей Козомарой. Про Михича Дядя Жора уже отписывался какое-то время назад (вот тут: http://unclezhora.livejournal.com/101293.html). Михич являлся гарантом качества сербской кинопродукции с конца шестидесятых по середину девяностых. Если к сценарию фильма приложил руку Михич - значит фильм достоин просмотра. Пусть даже режиссер чего-то и напортачил, на кривую реализацию отличного сценария смотреть все равно интереснее, чем на качественную реализацию сценария слабого. Хрестоматийный пример - любимый народом «Балкан экспресс», чисто технически снятый кое-как, не левой рукой, а просто-таки левой ногой. Но сценарий Михича настолько хорош, что его даже столь топорной реализацией не зарубишь, не убьешь.
12. Михича и Козомару с самого начала их творческого пути интересовала жизнь «общедоступных» женщин и выход на панель (на эстраду) как высшая форма эмансипации по-балкански. После успеха «Когда я буду мертвым и белым» они решили за эту тему взяться всерьез. Так возникла «женская» трилогия (как уже было сказано, «женская» это вынужденный эвфемизм), образуемая рассмотренным выше фильмом, а также картинами «И бог создал ресторанную певичку» Йована Живаноича (1970) и «Желтуха» Владимира Тадея (1971). В «Певичке» героиня по-прежнему является певицей, но помимо собственно пения не брезгует и легким стриптизом. В «Желтухе» флёр политической корректости спадает окончательно, героиня фильма - социалистичекая проститутка.