no more poisons
Похмелье. В бумажнике нет ничего.
И я о вчерашнем жалею.
Унылая жопа лица моего
печально кряхтит над дисплеем.
http://www.ostrie.ru/anekdot/577914/
это все присказка, а вот сказка: "Дядя Стэн бросил пить"
"- ой ой ой, какие мы нежные! не пережили очередное похмелье?" - могут простонать скептики. Стонайте!
И я стонал. Как побитый пес, обожравшийся протухшего дерьма.
Одиннадцать вечера. Нежно обняв белый, гладкий торс унитаза я протяжно блюю прямо ему в душу. Пищевод выворачивает так, что кажется, что он сейчас оторвется от желудка. Предварительно выпитый уголь едкой черной массой извергается вперемешку с остатками шикарного корейского ужина из морепродуктов. Черный налет оседает на зубах и в носоглотке. Чувствую себя немного шахтером. Когда становится нечем блевать я заставляю себя пить, потому что позывы не прекращаются. Наконец, когда я уже вернул все что мог наад Природе, кто-то благосклонно нажимает паузу в моем рвотном соло. Шатаясь, я влезаю в душ и с первыми же теплыми каплями воды в мою голову врывается караван бешенных мыслей. Я хватаюсь за кафель и сажусь на корточки не в силах выдержать наплыва эмоций, кажется, что я чувствую боль всех обиженных мною, и больше, больше...
...сжав кулаки я заставляю слабеющее тело выбраться из ванны, вытираюсь, чищу зубы. Мир вокруг напоминает ну очень альтернативный фильм. Айсберг сознания начинает робко выступать над пучиной алкогольного делирия, и холодной хваткой освобождать совесть. Я падаю на постель и забываюсь...
...до утра.
Восемь. Да да, совершенно открытие века. Под собственной тяжестью оно падает и захлопывается, отсекая солнечный весенний день. Мозг, пронизанный вибрирующими стальными прутьями, просчитал, что не в состоянии управлять отравленным продуктами перегонки спирта телом и отключился.
Десять. Надо вставать, такая погода, праздник! Тяжелая наковальня бьет по черепу, но проходя кость, попадает почему то в мякоть мозга, глаза... Я сжимаю зубы, чтобы снова не поддаться рвотному рефлексу, дышу как подстреленный ученый негр во втором Терминаторе...свет блекнет, сплю.
Одиннадцать. Должен. Просто должен встать. Полдня и куча радужных планов уже убиты, комната блестит их ошметками. Качась, как маятник Фуко, встаю. Мозг хитрым образом отслоился от стенок и при каждом шаге норовит больно удариться о лоб изнутри или о виски. Делаю глоток воды и - о, ужас, кто-то снова отжал паузу. Но желудок пуст, он сокращается словно резиновая клизма и изрыгает бледножелтую желчь с черными полупереваренными листиками лука. Все это забивает нос и глаза слезятся. Все полезные похмельные советы и правила блевания забыты. Я пишу новую книгу...
Сделав глоток остывшго кофе и съев тошнотворный йогурт, я на несколько часов превращаюся в зыбкое, призрачное существо, автопилотируемого зомби... Сплю еще два часа... Желудок медленно возвращается к жизни.
Кишечник убит на неделю. Настроению и самоуважению нанесен сокрушительный удар.
Я не знаю, что это - знак от Бога, личная непереносимость алкоголя или пищевое отравление. Я думаю, что одно другому не мешает в данном случае. Но я больше не хочу этого. Никогда. Ни за чье здоровье.
И я о вчерашнем жалею.
Унылая жопа лица моего
печально кряхтит над дисплеем.
http://www.ostrie.ru/anekdot/577914/
это все присказка, а вот сказка: "Дядя Стэн бросил пить"
"- ой ой ой, какие мы нежные! не пережили очередное похмелье?" - могут простонать скептики. Стонайте!
И я стонал. Как побитый пес, обожравшийся протухшего дерьма.
Одиннадцать вечера. Нежно обняв белый, гладкий торс унитаза я протяжно блюю прямо ему в душу. Пищевод выворачивает так, что кажется, что он сейчас оторвется от желудка. Предварительно выпитый уголь едкой черной массой извергается вперемешку с остатками шикарного корейского ужина из морепродуктов. Черный налет оседает на зубах и в носоглотке. Чувствую себя немного шахтером. Когда становится нечем блевать я заставляю себя пить, потому что позывы не прекращаются. Наконец, когда я уже вернул все что мог наад Природе, кто-то благосклонно нажимает паузу в моем рвотном соло. Шатаясь, я влезаю в душ и с первыми же теплыми каплями воды в мою голову врывается караван бешенных мыслей. Я хватаюсь за кафель и сажусь на корточки не в силах выдержать наплыва эмоций, кажется, что я чувствую боль всех обиженных мною, и больше, больше...
...сжав кулаки я заставляю слабеющее тело выбраться из ванны, вытираюсь, чищу зубы. Мир вокруг напоминает ну очень альтернативный фильм. Айсберг сознания начинает робко выступать над пучиной алкогольного делирия, и холодной хваткой освобождать совесть. Я падаю на постель и забываюсь...
...до утра.
Восемь. Да да, совершенно открытие века. Под собственной тяжестью оно падает и захлопывается, отсекая солнечный весенний день. Мозг, пронизанный вибрирующими стальными прутьями, просчитал, что не в состоянии управлять отравленным продуктами перегонки спирта телом и отключился.
Десять. Надо вставать, такая погода, праздник! Тяжелая наковальня бьет по черепу, но проходя кость, попадает почему то в мякоть мозга, глаза... Я сжимаю зубы, чтобы снова не поддаться рвотному рефлексу, дышу как подстреленный ученый негр во втором Терминаторе...свет блекнет, сплю.
Одиннадцать. Должен. Просто должен встать. Полдня и куча радужных планов уже убиты, комната блестит их ошметками. Качась, как маятник Фуко, встаю. Мозг хитрым образом отслоился от стенок и при каждом шаге норовит больно удариться о лоб изнутри или о виски. Делаю глоток воды и - о, ужас, кто-то снова отжал паузу. Но желудок пуст, он сокращается словно резиновая клизма и изрыгает бледножелтую желчь с черными полупереваренными листиками лука. Все это забивает нос и глаза слезятся. Все полезные похмельные советы и правила блевания забыты. Я пишу новую книгу...
Сделав глоток остывшго кофе и съев тошнотворный йогурт, я на несколько часов превращаюся в зыбкое, призрачное существо, автопилотируемого зомби... Сплю еще два часа... Желудок медленно возвращается к жизни.
Кишечник убит на неделю. Настроению и самоуважению нанесен сокрушительный удар.
Я не знаю, что это - знак от Бога, личная непереносимость алкоголя или пищевое отравление. Я думаю, что одно другому не мешает в данном случае. Но я больше не хочу этого. Никогда. Ни за чье здоровье.