Выставка «Академия и Школа акварели Сергея Андрияки» . Часть 3
Предыдущие посты о выставке Часть 1 и Часть 2
На выставке в Манеже Сергей Андрияка проводил мастер-классы с посетителями. Продолжительность такого мастер-класса примерно 3 часа.
1. Многие пришли со своим красками и кисточками и, следуя указаниям мастера, писали картину.
Дополнительно весь процесс демонстрировался на двух мониторах.
2.И вот картина закончена, и Сергей Николаевич отвечает на вопросы посетителей.
На вопрос о красках ответил, что краски использует отечественные.
3.Перед началом автограф-сессии он должен был отмыть руки
5.А вот и сама картина , которая возникла на наших глазах
6.Вид со сцены, прямо по курсу уже образовалась очередь за автографами
7. Охранник уже уносил картину, когда одна девушка попросила его остановиться, чтобы сравнить свою работу с работой Сергея Андрияки
8. Сергей Николаевич во время автограф-сессии
9. Во время посещения выставки я обратил внимание на одну нетипичную для творчества Сергея Андрияки картину - "Пожар в Манеже" (2004,105х145, бум.акв.).
Да, помню, был такой пожар 14 марта 2004 г., но ведь полно всяких событий, а в творчестве Сергея Андрияки "экшн отсутсвует". Оказалось, что у картины очень интересная история.
Дело в том, что в марте 2004 года в Манеже должна была проходить выставка, посвященная 5-летию Школы акварели и уже начали завозить оборудование.[Из воспоминаний Сергея Андрияки:]
"Школа акварели была создана в 1999 году, а в 2004-ом мы отметили наш маленький, но очень значимый для нас юбилей. Нам хотелось красиво и творчески отметить наше пятилетие и показать, что было сделано за эти годы и учащимися, и нашими художниками- педагогами, и мной за эти годы. Готовилась огромная выставка в Большом Манеже, к которой была проведена серьезнейшая подготовка. Кроме непосредственно экспонирования картин, планировалось проводить мастер-классы, встречи со зрителями, пробные уроки для всех желающих, которым выдавали бы кисточки, краски и бумагу, и они могли бы попробовать себя в течение двух с половиной часов. А также детские конкурсы, благотворительные аукционы. В некоторых залах планировалось показывать видеозаписи мастер-классов, на которых показывалось, как писались вещи с комментариями и под музыку. Мы собирались установить около десяти больших панелей с видеомагнитофонами, которые должны были демонстрировать для зрителей в непрерывном режиме вот эти мои работы. А работы- оригиналы висели бы рядом. Уже была проведена огромная и интенсивная работа по первому учебнику акварели, по подготовке нашей печатной продукции: буклетов, альбомов и тому подобному. И приближался день, когда мы должны были перевезти все наши работы в Манеж. В общей сложности, более двух тысяч работ. Только моих под тысячу, а также работы наших педагогов и учащихся. Все это планировалось сделать в понедельник, пятнадцатого марта. Четырнадцатого марта были выборы президента, и вся страна говорила только об этом.
<14 марта 2004 г.>По всей Москве были открыты избирательные пункты, куда народ шел голосовать, а у нас шла своя непрерывная работа в школе. Мы готовили работы для транспортировки. Наконец, транспорт был подготовлен. Все было готово к тому, чтобы в понедельник 15 марта в восемь часов утра завезти все работы в Манеж, складируя их как можно дальше от служебного входа к парадному. Там должны были красить щиты, и по мере их готовности мы собирались делать экспозицию и вешать работы.
В восемь вечера рабочие повесили на фасаде Манежа плакаты, предваряющие нашу выставку “Сергей Андрияка. Школа акварели”. Завезли необходимое техническое оборудование для монтажа щитов, ковролин, краску и прочие вещи. Я совершенно спокойно сидел с друзьями-коллегами Владимиром Сергеевичем Погодиным и Сережей Сорокой. Мы работали над макетированием будущего учебника, исправляли неточности в текстах, исправляли сам макет. Мы были полностью поглощены работой. Вдруг неожиданно нас оторвал от работы телефон. Звонил мой друг Дима Буташин, который сообщил, что только что по Интернету узнал - горит Манеж. Он сказал, что не знает, какой горит Манеж - Большой или Малый, но тут же новая информация поступила, и Дима закричал, что горит Большой Манеж, и этот пожар показывают в экстренном выпуске новостей.
Я, честно говоря, не очень себе представлял, что, собственно, происходит, и не сразу сориентировался в этой страшной ситуации. Потом бросился звонить маме и жене. Мы быстро собрались и бросились в сторону Манежа. При этом я захватил нашу профессиональную школьную видеокамеру. Так как у меня был пропуск, мне удалось пройти через кордон вместе с Владимиром Сергеевичем и Сережей Сорокой. Мы прошли почти к горящему зданию. Причем, пока мы ехали, еще с Садового кольца увидели клубы красного дыма. Зрелище было ужасным, его видно было из разных точек Москвы. Подойдя к этому зданию, я решил записать хоть что-то на камеру. Но руки не слушались, дрожали. И я не смог ее зарядить, не смог ничего снимать. Карандашей и бумаги у меня тоже не было. Я стоял в совершенном оцепенении до тех пор, пока не провалилась крыша и пожарные почти что потушили внутренность здания.
Меня трясло, состояние, конечно, было ужасным. Но, с другой стороны, я себя успокаивал тем, что мы не успели завезти картины. Ведь случись этот пожар через несколько часов, роковой огонь уничтожил бы всю мою творческую жизнь. И не только мою, но и моих художников-педагогов и труд всей школы. Трагедия была жуткая. И вот, придя в мастерскую, я никак не мог успокоиться и в два часа ночи опять пошел к Манежу. Пробыл я там почти до половины пятого утра. Спать я не мог, и мне нужно было как-то выплеснуть тот заряд отрицательной энергии, того эмоционального стресса, который я только что получил.
Проводив своих друзей, я остался в своей мастерской один. Взял небольшой лист бумаги и сделал первую попытку выплеснуть все свои эмоции. Получилось не столько, быть может, здание Манежа - у меня не было ни карандашного рисунка, ничего, а какой-то вот комок отрицательной энергии выплеснулся с силой на лист бумаги. За полтора-два часа была сделана небольшая акварель. На следующее утро с нашим директором Андреем Чебановым мы пошли посмотреть и уже в более спокойном состоянии смогли отснять на камеру то, что осталось от сгоревшего Манежа.
Было очень много зевак, подъезжали какие-то правительственные машины, видел я там и префекта Центрального округа, и еще каких-то чиновников, которые обсуждали что-то с пожарными. Но я захватил с собой альбомчик и сделал маленький коротенький рисунок с того места, где я стоял во время пожара. Потом я вернулся в мастерскую, где у меня был натянутый полутораметровый планшет, отключил все телефоны и начал работать. За два-три дня я выплеснул на этот лист бумаги все те эмоции, которые меня переполняли. Я создавал образ. Образ того горящего здания. И не просто образ пожара, а пожара, который мог бы унести все наше художество, все наши картины. Получилась пронзительная и образная картина, которая рисует те события с каким-то, может быть, даже преувеличением. Вот так я написал горящий Манеж. Когда пришли журналисты, ко мне обратилась корреспондентка одной газеты, которая перед пожаром написала статью о нашей выставке. Она была в недоумении, что же ей теперь делать с этой статьей. Я рассказал, что у меня есть почти написанный до конца пожар Манежа. Она обрадовалась, сказала, что добавит еще что-то, немного перепишет материал, и он пойдет в печать. Она была уверена, что это будет интересно. Но я в тот момент и не думал о пиаре. Эта вещь была написана болью души. Ну, а то, что картина потом попала в средства массовой информации, попала на телевидение, в передачи новостные, это, наверное, естественно. О пожаре Манежа говорили очень много, что понятно. Ведь это один из самых крупных памятников истории культуры Москвы. Но все эти публикации и прочее вокруг этой картины - это уже не моя вина. Вот так родилась картина “Пожар в Манеже”." ( С. Андрияка, Альбом Городская архитектрура, 2005)
Картина очень экспрессивна, но лучше, чтобы больше не возникало таких поводов для написания подобных картин.
На выставке в Манеже Сергей Андрияка проводил мастер-классы с посетителями. Продолжительность такого мастер-класса примерно 3 часа.
1. Многие пришли со своим красками и кисточками и, следуя указаниям мастера, писали картину.
Дополнительно весь процесс демонстрировался на двух мониторах.
2.И вот картина закончена, и Сергей Николаевич отвечает на вопросы посетителей.
На вопрос о красках ответил, что краски использует отечественные.
3.Перед началом автограф-сессии он должен был отмыть руки
5.А вот и сама картина , которая возникла на наших глазах
6.Вид со сцены, прямо по курсу уже образовалась очередь за автографами
7. Охранник уже уносил картину, когда одна девушка попросила его остановиться, чтобы сравнить свою работу с работой Сергея Андрияки
8. Сергей Николаевич во время автограф-сессии
9. Во время посещения выставки я обратил внимание на одну нетипичную для творчества Сергея Андрияки картину - "Пожар в Манеже" (2004,105х145, бум.акв.).
Да, помню, был такой пожар 14 марта 2004 г., но ведь полно всяких событий, а в творчестве Сергея Андрияки "экшн отсутсвует". Оказалось, что у картины очень интересная история.
Дело в том, что в марте 2004 года в Манеже должна была проходить выставка, посвященная 5-летию Школы акварели и уже начали завозить оборудование.[Из воспоминаний Сергея Андрияки:]
"Школа акварели была создана в 1999 году, а в 2004-ом мы отметили наш маленький, но очень значимый для нас юбилей. Нам хотелось красиво и творчески отметить наше пятилетие и показать, что было сделано за эти годы и учащимися, и нашими художниками- педагогами, и мной за эти годы. Готовилась огромная выставка в Большом Манеже, к которой была проведена серьезнейшая подготовка. Кроме непосредственно экспонирования картин, планировалось проводить мастер-классы, встречи со зрителями, пробные уроки для всех желающих, которым выдавали бы кисточки, краски и бумагу, и они могли бы попробовать себя в течение двух с половиной часов. А также детские конкурсы, благотворительные аукционы. В некоторых залах планировалось показывать видеозаписи мастер-классов, на которых показывалось, как писались вещи с комментариями и под музыку. Мы собирались установить около десяти больших панелей с видеомагнитофонами, которые должны были демонстрировать для зрителей в непрерывном режиме вот эти мои работы. А работы- оригиналы висели бы рядом. Уже была проведена огромная и интенсивная работа по первому учебнику акварели, по подготовке нашей печатной продукции: буклетов, альбомов и тому подобному. И приближался день, когда мы должны были перевезти все наши работы в Манеж. В общей сложности, более двух тысяч работ. Только моих под тысячу, а также работы наших педагогов и учащихся. Все это планировалось сделать в понедельник, пятнадцатого марта. Четырнадцатого марта были выборы президента, и вся страна говорила только об этом.
<14 марта 2004 г.>По всей Москве были открыты избирательные пункты, куда народ шел голосовать, а у нас шла своя непрерывная работа в школе. Мы готовили работы для транспортировки. Наконец, транспорт был подготовлен. Все было готово к тому, чтобы в понедельник 15 марта в восемь часов утра завезти все работы в Манеж, складируя их как можно дальше от служебного входа к парадному. Там должны были красить щиты, и по мере их готовности мы собирались делать экспозицию и вешать работы.
В восемь вечера рабочие повесили на фасаде Манежа плакаты, предваряющие нашу выставку “Сергей Андрияка. Школа акварели”. Завезли необходимое техническое оборудование для монтажа щитов, ковролин, краску и прочие вещи. Я совершенно спокойно сидел с друзьями-коллегами Владимиром Сергеевичем Погодиным и Сережей Сорокой. Мы работали над макетированием будущего учебника, исправляли неточности в текстах, исправляли сам макет. Мы были полностью поглощены работой. Вдруг неожиданно нас оторвал от работы телефон. Звонил мой друг Дима Буташин, который сообщил, что только что по Интернету узнал - горит Манеж. Он сказал, что не знает, какой горит Манеж - Большой или Малый, но тут же новая информация поступила, и Дима закричал, что горит Большой Манеж, и этот пожар показывают в экстренном выпуске новостей.
Я, честно говоря, не очень себе представлял, что, собственно, происходит, и не сразу сориентировался в этой страшной ситуации. Потом бросился звонить маме и жене. Мы быстро собрались и бросились в сторону Манежа. При этом я захватил нашу профессиональную школьную видеокамеру. Так как у меня был пропуск, мне удалось пройти через кордон вместе с Владимиром Сергеевичем и Сережей Сорокой. Мы прошли почти к горящему зданию. Причем, пока мы ехали, еще с Садового кольца увидели клубы красного дыма. Зрелище было ужасным, его видно было из разных точек Москвы. Подойдя к этому зданию, я решил записать хоть что-то на камеру. Но руки не слушались, дрожали. И я не смог ее зарядить, не смог ничего снимать. Карандашей и бумаги у меня тоже не было. Я стоял в совершенном оцепенении до тех пор, пока не провалилась крыша и пожарные почти что потушили внутренность здания.
Меня трясло, состояние, конечно, было ужасным. Но, с другой стороны, я себя успокаивал тем, что мы не успели завезти картины. Ведь случись этот пожар через несколько часов, роковой огонь уничтожил бы всю мою творческую жизнь. И не только мою, но и моих художников-педагогов и труд всей школы. Трагедия была жуткая. И вот, придя в мастерскую, я никак не мог успокоиться и в два часа ночи опять пошел к Манежу. Пробыл я там почти до половины пятого утра. Спать я не мог, и мне нужно было как-то выплеснуть тот заряд отрицательной энергии, того эмоционального стресса, который я только что получил.
Проводив своих друзей, я остался в своей мастерской один. Взял небольшой лист бумаги и сделал первую попытку выплеснуть все свои эмоции. Получилось не столько, быть может, здание Манежа - у меня не было ни карандашного рисунка, ничего, а какой-то вот комок отрицательной энергии выплеснулся с силой на лист бумаги. За полтора-два часа была сделана небольшая акварель. На следующее утро с нашим директором Андреем Чебановым мы пошли посмотреть и уже в более спокойном состоянии смогли отснять на камеру то, что осталось от сгоревшего Манежа.
Было очень много зевак, подъезжали какие-то правительственные машины, видел я там и префекта Центрального округа, и еще каких-то чиновников, которые обсуждали что-то с пожарными. Но я захватил с собой альбомчик и сделал маленький коротенький рисунок с того места, где я стоял во время пожара. Потом я вернулся в мастерскую, где у меня был натянутый полутораметровый планшет, отключил все телефоны и начал работать. За два-три дня я выплеснул на этот лист бумаги все те эмоции, которые меня переполняли. Я создавал образ. Образ того горящего здания. И не просто образ пожара, а пожара, который мог бы унести все наше художество, все наши картины. Получилась пронзительная и образная картина, которая рисует те события с каким-то, может быть, даже преувеличением. Вот так я написал горящий Манеж. Когда пришли журналисты, ко мне обратилась корреспондентка одной газеты, которая перед пожаром написала статью о нашей выставке. Она была в недоумении, что же ей теперь делать с этой статьей. Я рассказал, что у меня есть почти написанный до конца пожар Манежа. Она обрадовалась, сказала, что добавит еще что-то, немного перепишет материал, и он пойдет в печать. Она была уверена, что это будет интересно. Но я в тот момент и не думал о пиаре. Эта вещь была написана болью души. Ну, а то, что картина потом попала в средства массовой информации, попала на телевидение, в передачи новостные, это, наверное, естественно. О пожаре Манежа говорили очень много, что понятно. Ведь это один из самых крупных памятников истории культуры Москвы. Но все эти публикации и прочее вокруг этой картины - это уже не моя вина. Вот так родилась картина “Пожар в Манеже”." ( С. Андрияка, Альбом Городская архитектрура, 2005)
Картина очень экспрессивна, но лучше, чтобы больше не возникало таких поводов для написания подобных картин.