Воспоминание Е.Г. Наумовой о великих днях гражданской войны в Сысертском заводе
ВОСПОМИНАНИЕ КРАСНОГВАРДЕЙКИ НАУМОВОЙ ЕКАТЕР. ГРИГОР. О ВЕЛИКИХ ДНЯХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В СЫСЕРТ.ЗАВ.
(60-летней Красногвардейки)
С порывистым Южным ветром - канонада пушек, трескотня пулемётов и ружейные выстрелы врезались в мирную обстановку жизни Сысертского завода. Это переговоры партизанского отряда т. Жебенёва с мирным населением завода, партийными и советскими организациями о великих днях октябрях. Это первый протест наших мужей, братьев и детей. Это страничка воспоминаний Гражданской войны, это 1918 г., июль месяц.
Злободневная встреча двух вражеских сил. Здесь тот-же косматый мужик да угрюмый рабочий. Здесь наши мужья, дети и братья. А там? Злоба на нашу свободу, там злоба на наших мужьей и, наконец, там злоба регулярных войск Колчака и Чехо-Словяков. И эта злоба нарушала всё спокойствие Сысерти, доходившего до дому каждой Красногвардейской семьи.
Прокатившаяся красным огнём Октябрьской революции в 1918 году в дни реакции наши мужья, дети и братья сомкнутыми рядами, тесно связанными между собою, скрепя сердце, и с болью на душе каждого участника, крепко сжимая винтовку в пролетарских руках, вступили добровольцами в ряды Красной гвардии, в каковую вступил и мой муж Наумов Иван Павлович для защиты интересов трудящихся масс. После же мирной жизни и ухода наших мужей, детей и братьев 21-го июля мы недосчитывались ушедших их до 2000 человек.
С первых дней после ухода наших мужей в Сысерте всё замерло. И наша встреча одна с другой Красногвардейкой - интересовались узнать участь своих близких, родных. И слыша о их геройских подвигах против Колчака на Урале и белогвардейских руководителей в других направлениях, которым приходилось защищаться и отбивать от них те права, какими мы пользуемся в настоящее время в нашем Советском государстве, где масса погибло наших лучших [16] самоотверженных и болеспособных бойцов Сысерти, славные имена и фамилии которых из них будут записаны золотыми буквами в истории, за что она и названа Красной Революционной Сысертью, давшей пополнении в ряды гвардии до 2000 бойцов.
Сысерть пустует, но мы, Красногвардейки, не дремали. Из под самого сердца горячим ключом бьёт, бьёт фонтаном та любовь и симпатия к работе Советской власти и партстроительстве. Нам, остающимся здесь Красногвардейкам, приходилось очень трудно переживать от преследования Белогвардейских агентов, это той сволочи, которые пили нашу кровь и хозяйничали в то время в Сысерте, когда наши мужья, дети и братья были в рядах Красной гвардии и Армии. Это агенты Колчака из граждан Сысертского завода Уралобласти:
1. Первым некто Клопин Д.Ф., где он вырос и воспитался в своей родной семье духом вампира, состоящей из 4-х братьев и отца, которые все испытывали тюремную жизнь в старое царское время и при Советской власти.
2. Мулынин Н.И. - это старый царского строя по его службе полицейского, закалённого духом паразита, впившегося в нежное тело Советской власти.
3. Старков К.П. - того же поля ягода полицейского.
4. Белоусов В.А. по кличке "Васька Балданосик" - один из служащих пребывании владельцев Сысертскими заводами Соломирских.
5. Чуркин Е.М.
6. Васильев И.А.
7. Чуркин А.В. - это комендант управления Сысерти при Колчаке
И ряд других агентов Колчаковского управления, от которых нам Красногвардейкам приходилось переживать очень и очень много, но всё-же мы вели свою работу по распространению среди населения и рабочими листовок, воодушевляющих не упадать духом, бодрствовать о том, что у нас в Сысертском заводе в скором времени [17] опять будет Советская власть, и наши мужья снова будут с нами. Но за малейшее какое-нибудь замечание со стороны существующей власти в то время в Сысертском заводе брали нас на особый учёт. Этому и я была подвергнута, а именно:
В 1918 году августа 13 дня после ухода моего мужа в Армию, в отряд партизан тов. Жебенёва, и в ночное время в квартиру нашего дома приходит один из вышеперечисленных агентов в пьяном виде Старков К.П., требуя у меня выдачи мужа, и позволяли себе наносить массу гнусных оскорблений по моему адресу и адресу моего мужа, но благодаря малолетней дочери, которая от испуга нанесённых грозных и гнусных оскорблений заплакала, что и вынудило Старкова оставить наш дом.
Через продолжение 5 дней после посещения агента Старкова так-же в ночное время явился другой агент в лице Клопина Д.Ф., настоятельно требующего вступить его в квартиру, но я знала [его] поступки и нахальства, решила не открывать ему ворота, где Клопич был зверски настроен, разбил наши ветхие ворота, вломился во двор и стал настоятельно требовать открыть дверь квартиры, иначе угрожая так-же разбить и эту дверь.
В силу всех жизненных обстоятельств и отношений в то время к нам, Красногвардейкам, я была вынуждена, имея перед лицом вооружённого в форме полицейского и настоятельно требующего открыть ему дверь, а за неподчинение угрожая властью и расправой. Открываю дверь и спрашиваю у Клопина:
- Тебе кого нужно, пришёл с таким разбоем, и кто я тебе буду?
- Наумиха, много не разговаривать, а давай, зажигай огня.
Зажигаю огня.
- Ну, теперь давай, сказывай, где у тебя твой муж. Не скажешь - плохо будет. Ну, давай сюда огонь живо.
А сам пошёл шарить по комнате с обнажонным наганом, к сенкам, чулану, но, не найдя мужа, последовал примеру Старкова, посещённого наш дом ранее, по оскорблению [18] меня и всех ушедших наших мужей, сыновей и братьев.
Спустя три недели, снова явился этот же агент Клопин во главе с ещё тремя вооружёнными, не известных для меня, так-же ночью, требуя открыть им.
[…]ою после продолжительных споров с ними, зверски настроенными оскорблениями, я была вынуждена открыть дверь. Когда мною были открыты двери, то я тогда увидела лошадь у них, на которой они приехали. Клопин снова последовал примеру первого раза, снова требуя выдачи мужа, выдачи денег, золотых вещей, а самое главное - землеизмерительных инструментов [с] картой Сысертской дачи и Екатеринбургского уезда, так как мой муж до вступлении в ряды Армии был на работе заведующим Сысертского земотдела при Сысертском волисполкоме.
Раз"ярённый Клопин, не найдя мужа и землеизмерительного инструмента, стал требовать у меня открыть все сундуки и ящики, угрожая [за] малейшие сопротивление или неподчинение, обнажая всегда наган или шашку.
Таким образом, я была вынуждена под угрозой смерти этих сподвижников во главе нахального действующего агента Клопина допустить по пред"явленным требованиям, которые удостоились из ящиков забрать массу нашего имущества и увезли каковое не известно куда.
После выше поименованных нахальных и дерских поступков агентов Колчаковского управления и интервенции нашего хозяйства я была вынуждена обратиться в к-т безопасности с заявлением о таких не законных проделках агентами Клопина и Старкова. Председателем в то время К-та Безопасности был Фокин П.Д., который принял моё словесное заявление и сказал, что мы этих агентов за это время не куда не посылаем, а если что они проделывали, то они делали всё самопроизвольно и предупреждаю, что на будущее время не впускать их в свою квартиру, если [19] не имея у них на руках на то разрешений от К-та Безопасности.
Как будьто-бы стало всё тихо и спокойно, спустя два месяца, в 15-х числах ноября 1918 года днём является третий агент Белоусов В.А., но немного поскромнее и так-же задаётся вопросом, где мой муж, и как будьто-бы ни один из них и не знал, где находится мой муж. Осматривая помещение, случайно открывает письменный стол, начинает вылаживать от туда канцелярские принадлежности моего мужа и сына, каковые забирая, уносит с собой, говоря, что это нам надо.
Не упомню число, в декабре месяце снова является нахал Клопин [в] случайно не закрытою квартиру нашего дома, требуя огня, снова производит обыск дома и, требуя выдачи мужа, говорит: "Так как я имею сведении, что он у тебя, Наумиха, дома". Выйдя во двор, потребовал открыть ему завозню. Открываю завозню, из которой забирает понравившись ему часть разных вещей, с нахальностью и насмешками уносит их с собой, предупреждает обо всём этом молчать.
Наступает 1919 год, январь месяц. Думаю, будет спокойнее, имея сведения о своём муже, убитого в городе Перми, в газете Колчаковского управления в то время расшифрована на страницах свои геройские достижения и гибель Красных Бойцов. Вдруг ни с того, ни с чего является с книгой под мышкой ещё один агент полицейский Мухлынин Н.И., спрашивает так-же мужа. Тщательно осмотрев всё помещение квартиры, откладывая вещи: байковое одеяло, мужские галоши, брюки, гимнастёрку, пару белья и 10-ть катушек ниток, которое всё забирает и уносит с собой, говоря, что всё это необходимо для Армии.
Таким образом, моё хозяйство было подвергнуто через посредство вышепоименованных нахально действующих агентов Интервенции.
Дальше пошли массовые аресты по Сысерти. В один свободный день недели проходя на базар, где и встретившись с другими Красногвардейками и обменившись словами об участи мужей, а так-же и о своём. [20]
Вдруг к нам подходит полицейский, дёргая меня за рукав, и спрашивает:
- Ты будешь Ваньки Наумова жена?
Отвечаю:
- Да, я.
- Так давай, идём, в Комитет тебя надо.
Очень взволнованную меня приводил к Коменданту Чуркину, который спросил у меня мою фамилию, затем о муже, где он находится. Осмотрев мою личность с ног до головы и больше не задав ни одного вопроса, приказал меня их агенту Новикову проводит, у которого я спрашиваю: "Для чего-же это меня приводили к Коменданту?" Новиков же мне говорит: "Давай, Наумиха, быстренько уходи с глаз долой, а то плохо будет".
Разстроенная-разстроенная я прихожу домой и имея сведения, что аресты продолжаются.
На другой день рано по утру стучат в окно. Встаю и открываю окно - вижу соседку Гвоздеву, которая спрашивает меня: "Ты что делаешь?" И заявляет, что пришёл к нам, не знаю фамилии, мужчина и убедительно просил меня сходить к тебе и передать, чтобы ты как можно скорее скрылась из дома, а то иначе тебя арестуют, так как в присутствии его было дано распоряжение к 8-ми часам утра арестовать тебя. Слыша такое печальное сообщение, разстроилась и разстроенная заплакала, и этим разбудила 7-ми летнюю дочь Филу, которая так-же заплакала. Собрав самое необходимое с собой, решила скрыться из дома.
Простившись с девочкой, выходя на улицу и не зная. Куда пойти, оставив дома такую малолетнюю девочку и всё хозяйство, пошла, куда и сама не соображала. Зашла к подруге детства Безукладниковой, об"яснила свою участь и просила сходить к моим сёстрам, передать, что я просила их сохранить участь девочки, не бросать её в тяжёлое время, приютить около себя кому-нибудь, а сама, простившись с подругой, пошла к свёкру Наумову Пав. Егор., договорилась с ним проводить меня из Сысерти на лошади, хотя не далеко, из глаз вампиров. И просила свёкра на лошадь надеть колоколец, что-бы мне лучше было уследить, так как пришлось мне проходить через пашни [21] и лес. Договорились, где нам встретиться с ним.
Прошла этот участок благополучно. Встретившись на третьем километре, сажусь на лошадь и поехали по направлению на станцию Косулино Пермской железной дороги.
Поздно вечером приезжаем на станцию Косулино в квартиру весовщика деверя Наумова Алек-дра Павловича, где и пришлось скрываться недели две вместе с ним, затем удалось мне уехать в город Екатеринбург.
Приезжая в город, добралась в В-Исетский завод в квартиру Воробьёва по улице Никольская, где получила разрешение пожить у них некоторое время вроде прислуги, где и проживала в плоть до прихода Красной Армии, но в трудную минуту приходилось ютиться в подвалах и чердаках.
Не зная об участи мужа с одной стороны, не зная об участи 7-ми летней дочери и хозяйстве с другой стороны, а сама нахожусь в очень тяжёлом материальном положении и преследовании агентов Колчака, была вынуждена вскоре по приходу Красной Армии и занятию Екатеринбурга просить разрешения, "пропуск" в Сысерсткий завод, на что получила временный отказ, так как завод Сысерть ещё была в руках белых.
Собралось нас таких беженцев до 20 человек. И мы были вынуждены просить у воинских частей Красной Армии удовлетворить нас продовольствием, на что получили разрешение.
Через четыре дня Сысерть была занята доблестной Красной Армией, а мы получили разрешение пройти домой в месте с хозяйственными частями войск Красной Армии.
Приходя домой в родной завод, где я нашла 7-ми летнюю девочку в живых под наблюдением соседки Пирожковой Ольги Ивановны, но хозяйство дома всё перевёрнуто вверх дном.
Вся тяжесть издевательств вышеперечисленных агентов Колчака и интервенции отразилось на органом каждой из нас участницы Красногвардейки, [22] в особенности на меня.
Характерные случаи подвергающихся участи попасть в лапы вампиров Клопина и Старкова, которыми были изнасилованы Баталова Е.Д. на квартире своих родителей Безукладниковых - жена красногвардейца Баталова Н.И.
Второй случай с Нечаевой Анной, которую, взяв в своей квартире, и повели с целью в К-т Безопасности, по дороге насиловали и издевались над ней, ведя её один под одну руку, а другой под другую, выворачивали ей руки назад и заставляли их целовать по очереди то одного, то другова. И ряд других весьма серьёзных и гнусных поступков с другими Красногвардейками в застенках пребывания Колчаковского управления.
Подпись: Е. Наумова.
Свидетели:
За неграмотную Светланову Екатерину расп. М. Светланов
Баталова Екатерина Димитриевна
Белоусова Ольга Григорьевна
За неграмотную Елькину Наталью Дим.расп. Е. Феофанова
Заспанов Константин Семёнов.
Правильность подписей вышеупомянутых в количестве пяти человек свидетельствует Сысертский п/совет
Пр. п/с [В. Катаев]
31/Х-33 г. [23]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.204.Л.16-23.
(60-летней Красногвардейки)
С порывистым Южным ветром - канонада пушек, трескотня пулемётов и ружейные выстрелы врезались в мирную обстановку жизни Сысертского завода. Это переговоры партизанского отряда т. Жебенёва с мирным населением завода, партийными и советскими организациями о великих днях октябрях. Это первый протест наших мужей, братьев и детей. Это страничка воспоминаний Гражданской войны, это 1918 г., июль месяц.
Злободневная встреча двух вражеских сил. Здесь тот-же косматый мужик да угрюмый рабочий. Здесь наши мужья, дети и братья. А там? Злоба на нашу свободу, там злоба на наших мужьей и, наконец, там злоба регулярных войск Колчака и Чехо-Словяков. И эта злоба нарушала всё спокойствие Сысерти, доходившего до дому каждой Красногвардейской семьи.
Прокатившаяся красным огнём Октябрьской революции в 1918 году в дни реакции наши мужья, дети и братья сомкнутыми рядами, тесно связанными между собою, скрепя сердце, и с болью на душе каждого участника, крепко сжимая винтовку в пролетарских руках, вступили добровольцами в ряды Красной гвардии, в каковую вступил и мой муж Наумов Иван Павлович для защиты интересов трудящихся масс. После же мирной жизни и ухода наших мужей, детей и братьев 21-го июля мы недосчитывались ушедших их до 2000 человек.
С первых дней после ухода наших мужей в Сысерте всё замерло. И наша встреча одна с другой Красногвардейкой - интересовались узнать участь своих близких, родных. И слыша о их геройских подвигах против Колчака на Урале и белогвардейских руководителей в других направлениях, которым приходилось защищаться и отбивать от них те права, какими мы пользуемся в настоящее время в нашем Советском государстве, где масса погибло наших лучших [16] самоотверженных и болеспособных бойцов Сысерти, славные имена и фамилии которых из них будут записаны золотыми буквами в истории, за что она и названа Красной Революционной Сысертью, давшей пополнении в ряды гвардии до 2000 бойцов.
Сысерть пустует, но мы, Красногвардейки, не дремали. Из под самого сердца горячим ключом бьёт, бьёт фонтаном та любовь и симпатия к работе Советской власти и партстроительстве. Нам, остающимся здесь Красногвардейкам, приходилось очень трудно переживать от преследования Белогвардейских агентов, это той сволочи, которые пили нашу кровь и хозяйничали в то время в Сысерте, когда наши мужья, дети и братья были в рядах Красной гвардии и Армии. Это агенты Колчака из граждан Сысертского завода Уралобласти:
1. Первым некто Клопин Д.Ф., где он вырос и воспитался в своей родной семье духом вампира, состоящей из 4-х братьев и отца, которые все испытывали тюремную жизнь в старое царское время и при Советской власти.
2. Мулынин Н.И. - это старый царского строя по его службе полицейского, закалённого духом паразита, впившегося в нежное тело Советской власти.
3. Старков К.П. - того же поля ягода полицейского.
4. Белоусов В.А. по кличке "Васька Балданосик" - один из служащих пребывании владельцев Сысертскими заводами Соломирских.
5. Чуркин Е.М.
6. Васильев И.А.
7. Чуркин А.В. - это комендант управления Сысерти при Колчаке
И ряд других агентов Колчаковского управления, от которых нам Красногвардейкам приходилось переживать очень и очень много, но всё-же мы вели свою работу по распространению среди населения и рабочими листовок, воодушевляющих не упадать духом, бодрствовать о том, что у нас в Сысертском заводе в скором времени [17] опять будет Советская власть, и наши мужья снова будут с нами. Но за малейшее какое-нибудь замечание со стороны существующей власти в то время в Сысертском заводе брали нас на особый учёт. Этому и я была подвергнута, а именно:
В 1918 году августа 13 дня после ухода моего мужа в Армию, в отряд партизан тов. Жебенёва, и в ночное время в квартиру нашего дома приходит один из вышеперечисленных агентов в пьяном виде Старков К.П., требуя у меня выдачи мужа, и позволяли себе наносить массу гнусных оскорблений по моему адресу и адресу моего мужа, но благодаря малолетней дочери, которая от испуга нанесённых грозных и гнусных оскорблений заплакала, что и вынудило Старкова оставить наш дом.
Через продолжение 5 дней после посещения агента Старкова так-же в ночное время явился другой агент в лице Клопина Д.Ф., настоятельно требующего вступить его в квартиру, но я знала [его] поступки и нахальства, решила не открывать ему ворота, где Клопич был зверски настроен, разбил наши ветхие ворота, вломился во двор и стал настоятельно требовать открыть дверь квартиры, иначе угрожая так-же разбить и эту дверь.
В силу всех жизненных обстоятельств и отношений в то время к нам, Красногвардейкам, я была вынуждена, имея перед лицом вооружённого в форме полицейского и настоятельно требующего открыть ему дверь, а за неподчинение угрожая властью и расправой. Открываю дверь и спрашиваю у Клопина:
- Тебе кого нужно, пришёл с таким разбоем, и кто я тебе буду?
- Наумиха, много не разговаривать, а давай, зажигай огня.
Зажигаю огня.
- Ну, теперь давай, сказывай, где у тебя твой муж. Не скажешь - плохо будет. Ну, давай сюда огонь живо.
А сам пошёл шарить по комнате с обнажонным наганом, к сенкам, чулану, но, не найдя мужа, последовал примеру Старкова, посещённого наш дом ранее, по оскорблению [18] меня и всех ушедших наших мужей, сыновей и братьев.
Спустя три недели, снова явился этот же агент Клопин во главе с ещё тремя вооружёнными, не известных для меня, так-же ночью, требуя открыть им.
[…]ою после продолжительных споров с ними, зверски настроенными оскорблениями, я была вынуждена открыть дверь. Когда мною были открыты двери, то я тогда увидела лошадь у них, на которой они приехали. Клопин снова последовал примеру первого раза, снова требуя выдачи мужа, выдачи денег, золотых вещей, а самое главное - землеизмерительных инструментов [с] картой Сысертской дачи и Екатеринбургского уезда, так как мой муж до вступлении в ряды Армии был на работе заведующим Сысертского земотдела при Сысертском волисполкоме.
Раз"ярённый Клопин, не найдя мужа и землеизмерительного инструмента, стал требовать у меня открыть все сундуки и ящики, угрожая [за] малейшие сопротивление или неподчинение, обнажая всегда наган или шашку.
Таким образом, я была вынуждена под угрозой смерти этих сподвижников во главе нахального действующего агента Клопина допустить по пред"явленным требованиям, которые удостоились из ящиков забрать массу нашего имущества и увезли каковое не известно куда.
После выше поименованных нахальных и дерских поступков агентов Колчаковского управления и интервенции нашего хозяйства я была вынуждена обратиться в к-т безопасности с заявлением о таких не законных проделках агентами Клопина и Старкова. Председателем в то время К-та Безопасности был Фокин П.Д., который принял моё словесное заявление и сказал, что мы этих агентов за это время не куда не посылаем, а если что они проделывали, то они делали всё самопроизвольно и предупреждаю, что на будущее время не впускать их в свою квартиру, если [19] не имея у них на руках на то разрешений от К-та Безопасности.
Как будьто-бы стало всё тихо и спокойно, спустя два месяца, в 15-х числах ноября 1918 года днём является третий агент Белоусов В.А., но немного поскромнее и так-же задаётся вопросом, где мой муж, и как будьто-бы ни один из них и не знал, где находится мой муж. Осматривая помещение, случайно открывает письменный стол, начинает вылаживать от туда канцелярские принадлежности моего мужа и сына, каковые забирая, уносит с собой, говоря, что это нам надо.
Не упомню число, в декабре месяце снова является нахал Клопин [в] случайно не закрытою квартиру нашего дома, требуя огня, снова производит обыск дома и, требуя выдачи мужа, говорит: "Так как я имею сведении, что он у тебя, Наумиха, дома". Выйдя во двор, потребовал открыть ему завозню. Открываю завозню, из которой забирает понравившись ему часть разных вещей, с нахальностью и насмешками уносит их с собой, предупреждает обо всём этом молчать.
Наступает 1919 год, январь месяц. Думаю, будет спокойнее, имея сведения о своём муже, убитого в городе Перми, в газете Колчаковского управления в то время расшифрована на страницах свои геройские достижения и гибель Красных Бойцов. Вдруг ни с того, ни с чего является с книгой под мышкой ещё один агент полицейский Мухлынин Н.И., спрашивает так-же мужа. Тщательно осмотрев всё помещение квартиры, откладывая вещи: байковое одеяло, мужские галоши, брюки, гимнастёрку, пару белья и 10-ть катушек ниток, которое всё забирает и уносит с собой, говоря, что всё это необходимо для Армии.
Таким образом, моё хозяйство было подвергнуто через посредство вышепоименованных нахально действующих агентов Интервенции.
Дальше пошли массовые аресты по Сысерти. В один свободный день недели проходя на базар, где и встретившись с другими Красногвардейками и обменившись словами об участи мужей, а так-же и о своём. [20]
Вдруг к нам подходит полицейский, дёргая меня за рукав, и спрашивает:
- Ты будешь Ваньки Наумова жена?
Отвечаю:
- Да, я.
- Так давай, идём, в Комитет тебя надо.
Очень взволнованную меня приводил к Коменданту Чуркину, который спросил у меня мою фамилию, затем о муже, где он находится. Осмотрев мою личность с ног до головы и больше не задав ни одного вопроса, приказал меня их агенту Новикову проводит, у которого я спрашиваю: "Для чего-же это меня приводили к Коменданту?" Новиков же мне говорит: "Давай, Наумиха, быстренько уходи с глаз долой, а то плохо будет".
Разстроенная-разстроенная я прихожу домой и имея сведения, что аресты продолжаются.
На другой день рано по утру стучат в окно. Встаю и открываю окно - вижу соседку Гвоздеву, которая спрашивает меня: "Ты что делаешь?" И заявляет, что пришёл к нам, не знаю фамилии, мужчина и убедительно просил меня сходить к тебе и передать, чтобы ты как можно скорее скрылась из дома, а то иначе тебя арестуют, так как в присутствии его было дано распоряжение к 8-ми часам утра арестовать тебя. Слыша такое печальное сообщение, разстроилась и разстроенная заплакала, и этим разбудила 7-ми летнюю дочь Филу, которая так-же заплакала. Собрав самое необходимое с собой, решила скрыться из дома.
Простившись с девочкой, выходя на улицу и не зная. Куда пойти, оставив дома такую малолетнюю девочку и всё хозяйство, пошла, куда и сама не соображала. Зашла к подруге детства Безукладниковой, об"яснила свою участь и просила сходить к моим сёстрам, передать, что я просила их сохранить участь девочки, не бросать её в тяжёлое время, приютить около себя кому-нибудь, а сама, простившись с подругой, пошла к свёкру Наумову Пав. Егор., договорилась с ним проводить меня из Сысерти на лошади, хотя не далеко, из глаз вампиров. И просила свёкра на лошадь надеть колоколец, что-бы мне лучше было уследить, так как пришлось мне проходить через пашни [21] и лес. Договорились, где нам встретиться с ним.
Прошла этот участок благополучно. Встретившись на третьем километре, сажусь на лошадь и поехали по направлению на станцию Косулино Пермской железной дороги.
Поздно вечером приезжаем на станцию Косулино в квартиру весовщика деверя Наумова Алек-дра Павловича, где и пришлось скрываться недели две вместе с ним, затем удалось мне уехать в город Екатеринбург.
Приезжая в город, добралась в В-Исетский завод в квартиру Воробьёва по улице Никольская, где получила разрешение пожить у них некоторое время вроде прислуги, где и проживала в плоть до прихода Красной Армии, но в трудную минуту приходилось ютиться в подвалах и чердаках.
Не зная об участи мужа с одной стороны, не зная об участи 7-ми летней дочери и хозяйстве с другой стороны, а сама нахожусь в очень тяжёлом материальном положении и преследовании агентов Колчака, была вынуждена вскоре по приходу Красной Армии и занятию Екатеринбурга просить разрешения, "пропуск" в Сысерсткий завод, на что получила временный отказ, так как завод Сысерть ещё была в руках белых.
Собралось нас таких беженцев до 20 человек. И мы были вынуждены просить у воинских частей Красной Армии удовлетворить нас продовольствием, на что получили разрешение.
Через четыре дня Сысерть была занята доблестной Красной Армией, а мы получили разрешение пройти домой в месте с хозяйственными частями войск Красной Армии.
Приходя домой в родной завод, где я нашла 7-ми летнюю девочку в живых под наблюдением соседки Пирожковой Ольги Ивановны, но хозяйство дома всё перевёрнуто вверх дном.
Вся тяжесть издевательств вышеперечисленных агентов Колчака и интервенции отразилось на органом каждой из нас участницы Красногвардейки, [22] в особенности на меня.
Характерные случаи подвергающихся участи попасть в лапы вампиров Клопина и Старкова, которыми были изнасилованы Баталова Е.Д. на квартире своих родителей Безукладниковых - жена красногвардейца Баталова Н.И.
Второй случай с Нечаевой Анной, которую, взяв в своей квартире, и повели с целью в К-т Безопасности, по дороге насиловали и издевались над ней, ведя её один под одну руку, а другой под другую, выворачивали ей руки назад и заставляли их целовать по очереди то одного, то другова. И ряд других весьма серьёзных и гнусных поступков с другими Красногвардейками в застенках пребывания Колчаковского управления.
Подпись: Е. Наумова.
Свидетели:
За неграмотную Светланову Екатерину расп. М. Светланов
Баталова Екатерина Димитриевна
Белоусова Ольга Григорьевна
За неграмотную Елькину Наталью Дим.расп. Е. Феофанова
Заспанов Константин Семёнов.
Правильность подписей вышеупомянутых в количестве пяти человек свидетельствует Сысертский п/совет
Пр. п/с [В. Катаев]
31/Х-33 г. [23]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.204.Л.16-23.
