Таинственная незнакомка о Мотовилихинских подпольщицах
Без подписи автора
ЖЕНЩИНА "ПОДПОЛЬЯ" В МОТОВИЛИХЕ.
На социалистическом островке земного шара, именуемом С.С.С.Р., впервые осуществлен принцип равенства полов. Здесь женщина, пользуясь политической свободой, своим активным участием в строительстве новой жизни цементирует прочный фундамент своего экономического равноправия.
Как заботливая мать, не спускав с глазу свое любимое дитя, когда ребёнок только что приучается самостоятельно ходить, точно также внимательно следит Р.К.П.(б) за организацией и ростом сознательности женщин; своими прочными щупальцами - под”отделами работы среди женщин - она привлекает женщину в свои ряды и выковывает из неё борца на всех фронтах. Завет своего учителя "Ильича": "У нас каждая кухарка должна научиться управлять государством", - Р.К.П.(б) неуклонно претворяет в жизнь.
Оправдала-ли женщина те надежды, которые возлагает на неё РКП(б)? Если в массе своей женщина есть ещё тыловая работница мужчины, то передовой её авангард - женщина член РКП(б) по протяжении всей истории революционной борьбы в ногу шагает с своим товарищем мужчиной. Тюрьмы и ссылки, кандалы и виселицы - беспристрастные свидетели в том в прошлом.
И в нашей Мотовилихе - пролетарском горне - с первым ударом революционного молота Р.С.Д.Р.П.(б) выковалась на ряду с "чёрной косовороткой" и "красная кофточка". Кто был пионерами организованного отряда женщин в рядах большевиков Мотовилихи? Не будем пока называть их фамилии; расскажем лучше, откуда они пришли и как.
В самом котле пролетарской психологии - Пермском пушечном заводе - женщины перевоспитывались слабо. Двери завода для квалификации женщин были закрыты, здесь женщина являлась случайным элементом в качестве чернорабочей, водомойки, сторожихи и представляла из себя незначительный %. Поэтому в рядах революционного авангарда Мотовилихи первой оказалась не работница от станка, а вышедшая из местной рабочей среды интеллигентка - учительница, сестра милосердия и т.д.
Маломальски сознательный рабочий Мотовилихи своим классовым чутьём понимал, что лучшим орудием в его борьбе за существование является знание, и если он сам не имел возможности учиться, то из кожи вылезал, [69] вооружить знанием своих детей. С горем и нуждой наполовину "грызли гранит науки" их дети. Вот так-то с грехом пополам "вышли в люди" и наши мотовилихинские пионерки революционного отряда, окончив Мотовилихинскую второклассную школу, дающую право учительницы школы грамоты в деревне.
В 15-16 лет она поступала на службу. Самостоятельный заработок был светлым маяком их юности. Но, столкнувшись лицом к лицу с суровой действительностью, обожглись их мечты, словно крылья бабочки на огне. Столкнувшись по службе с людьми иного класса, сословия, им сразу дали понять их происхождение "от чёрной кости". Каинова печать - дочь рабочего - словно бубновый туз на стене арестанта, везде преграждал дорогу. Ничтожное жалованье 10-15 руб., как резец пилил мозг - из нужды вышел, в нужде и помрёшь. Молодые организации с богатым жизненным инстинктом искали выхода и нашли его в классовой борьбе. Родной брат по крови и положению - рабочий помог им встать на этот единственно верный путь. Роль организатора первого женского кружка Р.С.Д.Р.П.(б) в Мотовилихе нужно с честью отметить рабочему тов. Туркину Александру Павловичу.
Вечно весёлый, душой на распашку он быстро располагал к себе девчат и в начале 1904 г. организовал кружок, в который вошли: Лиза Белозёрова, Анюта Хохрякова - ныне Туркина, Шурка Пономарёва (Запольских), Тася Дементьева, Анюта Пьянкова, Саня Костарева (Колеветова). Словно наседка, клокотал "Трататон" (кличка Туркина) над своим кружком - отовсюду тащил литературу, стараясь просветить их мозги. Любовно, как мать, скажет, бывало: "Ну, девки, читайте, учитесь, набирайте силы против наших держиморд, скоро пойдём в бой".
Первоначальным местом передачи литературы и агитации служила свято троицкая церковь. Каждую субботу девчата аккуратно шли ко всенощной на утеху своим матерям, а вместо службы попа слушали Трататонова речи о политике на лесенке церковной ограды. Скоро родители стали замечать, что их дочери молятся на иной лад - в церковь ходят, а дома не перекрестятся, да и всенощную то им служат по особому заказу - на час, на полтора позднее. Бывало, увлекутся девчата речами своего оратора и не заметят, как поп давно покончит со службой и отпустит православных на покой. Родители стали следить за нравственностью. [70] "Нет, как буд-то не балуются, а какая то перемена есть", - размышляли они про себя.
Разгадка скоро открылась - малыши братья и сестрёнки наших девчат стали нередко находить у них вначале под подушками, а потом, подглядев, в тёмных углах дворов или на огороде свёртки нелегальных [отпечатанных] на доморощенном станке бумаг, имя которых прокламации. Да и матери частенько накрывали своих дочек за работой: в руках вязка кружева, только крючёк в руках не двигается, а взгляд устремлён в книгу, которая искустно скрывается в складках платья.
По духу времени родители великолепно учуяли, что их дочки встали на опасный путь и из желания "спасти" хотели было на девчат подействовать угрозой. Одной из них отец как-то под хмельком здоровенную пощечину нанёс во всю щеку, а другую так выгнал из дому. Девицы после таких родительских расправ становились более осторожными, но своевольно упрямы. Стало провёртываться, что, не сказавшись вечером, куда ушли, приходили на рассвете, и тут уже скрывать было нельзя - прямо заявляли родителям, что были на массовке и, утекая окольными путями от преследования конной полиции, запоздали. На скандалы своих родителей отвечали агитацией к ним. Так отвоёвывалась свобода нашими сознательными женщинами прежде всего от родителей (товарищам мужчинам здесь приходилось сталкиваться меньше).
"Сашка Трататон" не переставал "няньчиться с бабами" - так он нередко называл свою работу с женским кружком, и пригласил на помощь к себе своих товарищей: Колю Овладеева по кличке "Монах", двух братьев Худаниных. "Монах" вёл агитационную пропаганду, а рабочие Худанины по полит-экономии. Временем и местом пропаганды были встречи в театральном саду, на жел.-дороге, одним словом, время и место прогулок в перемежку и обыденными разговорами гуляющей молодежи.
Когда девицы стали "своей публикой", Трататон знакомит их с более широким товарищеским кругом из Перми и Мотовилихи, для этого устраивал в своей квартире и квартире ещё не "запачканных" товарищей вечеринки с чаепитием и гармошкой для отвода глаз сыска.
Рост сознательности нашего женского кружка заметно повышается к началу 1905 года. Они уже не удовлетворяются старыми своими собеседниками и просят "настоящего" пропагандиста. Тогда из города приезжают раз в неделю вначале Марина Прокопьевна Фёдорова, после Владимир Васильевич Южаков и читают лекции по истории классовой [71] борьбы. Для собрания участницы предоставляют при известной конспирации или свои квартиры, или находят их у сочувствующих. Наши дивчата с"умели к этому времени уже завербовать в качестве сочувствующих из среды своих подруг, напр., Анюту Нечаеву, ныне Маркову, Лизу Коновалову, Агнию Фотиеву и т.д. Летом 1905 г. кружок совместно с тов. мужчинами делает экскурсию в лес, и там под стогом сена или в какой либо ложбине читали центральные печатные органы, напр., "Искру", печатавшуюся тогда на тонкой папиросной бумаге.
Все события 1905 года переживались нашим женским кружком уже вполне сознательно: они принимали открытое участие в демонстрации 14/V, в забастовочном движении рабочих Мотовилихи, во время вооружённого восстания в декабре, были на разведках и организовали санитарный отряд (перевязочный материал достали от бывшей казённой больницы в Мотовилихе, где несколько из них служили сёстрами).
В 1906 году некоторые из членов кружка ушли в "подполье", т.е. занялись исключительно партийной работой - сделались профессионалами. Последовавшая за революцией 1905 года реакция бросала в Пермскую тюрьму наряду с товар.мужчинами и большинство участниц нашего женского кружка - одни из них были приговорены к крепости, другие отбывали ссылку. На свободе место арестованных заступили их сочувствующие. Напр., Анюта Нечаева-Маркова в 1907 г. печатает в своей квартире прокламации во время выборов во 2-ю Госуд. Думу и в 1908 г. вместе с мужем отправляется в ссылку [в] Вологодскую губ.
В 1917 г. под знамя Р.К.П.(б) встают работницы из стен завода и в 1918 г. от себя посылают двух делегаток на первое всероссийское совещание женщин.
Одна из участниц кружка. [72]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.446.Л.69-72.
ЖЕНЩИНА "ПОДПОЛЬЯ" В МОТОВИЛИХЕ.
На социалистическом островке земного шара, именуемом С.С.С.Р., впервые осуществлен принцип равенства полов. Здесь женщина, пользуясь политической свободой, своим активным участием в строительстве новой жизни цементирует прочный фундамент своего экономического равноправия.
Как заботливая мать, не спускав с глазу свое любимое дитя, когда ребёнок только что приучается самостоятельно ходить, точно также внимательно следит Р.К.П.(б) за организацией и ростом сознательности женщин; своими прочными щупальцами - под”отделами работы среди женщин - она привлекает женщину в свои ряды и выковывает из неё борца на всех фронтах. Завет своего учителя "Ильича": "У нас каждая кухарка должна научиться управлять государством", - Р.К.П.(б) неуклонно претворяет в жизнь.
Оправдала-ли женщина те надежды, которые возлагает на неё РКП(б)? Если в массе своей женщина есть ещё тыловая работница мужчины, то передовой её авангард - женщина член РКП(б) по протяжении всей истории революционной борьбы в ногу шагает с своим товарищем мужчиной. Тюрьмы и ссылки, кандалы и виселицы - беспристрастные свидетели в том в прошлом.
И в нашей Мотовилихе - пролетарском горне - с первым ударом революционного молота Р.С.Д.Р.П.(б) выковалась на ряду с "чёрной косовороткой" и "красная кофточка". Кто был пионерами организованного отряда женщин в рядах большевиков Мотовилихи? Не будем пока называть их фамилии; расскажем лучше, откуда они пришли и как.
В самом котле пролетарской психологии - Пермском пушечном заводе - женщины перевоспитывались слабо. Двери завода для квалификации женщин были закрыты, здесь женщина являлась случайным элементом в качестве чернорабочей, водомойки, сторожихи и представляла из себя незначительный %. Поэтому в рядах революционного авангарда Мотовилихи первой оказалась не работница от станка, а вышедшая из местной рабочей среды интеллигентка - учительница, сестра милосердия и т.д.
Маломальски сознательный рабочий Мотовилихи своим классовым чутьём понимал, что лучшим орудием в его борьбе за существование является знание, и если он сам не имел возможности учиться, то из кожи вылезал, [69] вооружить знанием своих детей. С горем и нуждой наполовину "грызли гранит науки" их дети. Вот так-то с грехом пополам "вышли в люди" и наши мотовилихинские пионерки революционного отряда, окончив Мотовилихинскую второклассную школу, дающую право учительницы школы грамоты в деревне.
В 15-16 лет она поступала на службу. Самостоятельный заработок был светлым маяком их юности. Но, столкнувшись лицом к лицу с суровой действительностью, обожглись их мечты, словно крылья бабочки на огне. Столкнувшись по службе с людьми иного класса, сословия, им сразу дали понять их происхождение "от чёрной кости". Каинова печать - дочь рабочего - словно бубновый туз на стене арестанта, везде преграждал дорогу. Ничтожное жалованье 10-15 руб., как резец пилил мозг - из нужды вышел, в нужде и помрёшь. Молодые организации с богатым жизненным инстинктом искали выхода и нашли его в классовой борьбе. Родной брат по крови и положению - рабочий помог им встать на этот единственно верный путь. Роль организатора первого женского кружка Р.С.Д.Р.П.(б) в Мотовилихе нужно с честью отметить рабочему тов. Туркину Александру Павловичу.
Вечно весёлый, душой на распашку он быстро располагал к себе девчат и в начале 1904 г. организовал кружок, в который вошли: Лиза Белозёрова, Анюта Хохрякова - ныне Туркина, Шурка Пономарёва (Запольских), Тася Дементьева, Анюта Пьянкова, Саня Костарева (Колеветова). Словно наседка, клокотал "Трататон" (кличка Туркина) над своим кружком - отовсюду тащил литературу, стараясь просветить их мозги. Любовно, как мать, скажет, бывало: "Ну, девки, читайте, учитесь, набирайте силы против наших держиморд, скоро пойдём в бой".
Первоначальным местом передачи литературы и агитации служила свято троицкая церковь. Каждую субботу девчата аккуратно шли ко всенощной на утеху своим матерям, а вместо службы попа слушали Трататонова речи о политике на лесенке церковной ограды. Скоро родители стали замечать, что их дочери молятся на иной лад - в церковь ходят, а дома не перекрестятся, да и всенощную то им служат по особому заказу - на час, на полтора позднее. Бывало, увлекутся девчата речами своего оратора и не заметят, как поп давно покончит со службой и отпустит православных на покой. Родители стали следить за нравственностью. [70] "Нет, как буд-то не балуются, а какая то перемена есть", - размышляли они про себя.
Разгадка скоро открылась - малыши братья и сестрёнки наших девчат стали нередко находить у них вначале под подушками, а потом, подглядев, в тёмных углах дворов или на огороде свёртки нелегальных [отпечатанных] на доморощенном станке бумаг, имя которых прокламации. Да и матери частенько накрывали своих дочек за работой: в руках вязка кружева, только крючёк в руках не двигается, а взгляд устремлён в книгу, которая искустно скрывается в складках платья.
По духу времени родители великолепно учуяли, что их дочки встали на опасный путь и из желания "спасти" хотели было на девчат подействовать угрозой. Одной из них отец как-то под хмельком здоровенную пощечину нанёс во всю щеку, а другую так выгнал из дому. Девицы после таких родительских расправ становились более осторожными, но своевольно упрямы. Стало провёртываться, что, не сказавшись вечером, куда ушли, приходили на рассвете, и тут уже скрывать было нельзя - прямо заявляли родителям, что были на массовке и, утекая окольными путями от преследования конной полиции, запоздали. На скандалы своих родителей отвечали агитацией к ним. Так отвоёвывалась свобода нашими сознательными женщинами прежде всего от родителей (товарищам мужчинам здесь приходилось сталкиваться меньше).
"Сашка Трататон" не переставал "няньчиться с бабами" - так он нередко называл свою работу с женским кружком, и пригласил на помощь к себе своих товарищей: Колю Овладеева по кличке "Монах", двух братьев Худаниных. "Монах" вёл агитационную пропаганду, а рабочие Худанины по полит-экономии. Временем и местом пропаганды были встречи в театральном саду, на жел.-дороге, одним словом, время и место прогулок в перемежку и обыденными разговорами гуляющей молодежи.
Когда девицы стали "своей публикой", Трататон знакомит их с более широким товарищеским кругом из Перми и Мотовилихи, для этого устраивал в своей квартире и квартире ещё не "запачканных" товарищей вечеринки с чаепитием и гармошкой для отвода глаз сыска.
Рост сознательности нашего женского кружка заметно повышается к началу 1905 года. Они уже не удовлетворяются старыми своими собеседниками и просят "настоящего" пропагандиста. Тогда из города приезжают раз в неделю вначале Марина Прокопьевна Фёдорова, после Владимир Васильевич Южаков и читают лекции по истории классовой [71] борьбы. Для собрания участницы предоставляют при известной конспирации или свои квартиры, или находят их у сочувствующих. Наши дивчата с"умели к этому времени уже завербовать в качестве сочувствующих из среды своих подруг, напр., Анюту Нечаеву, ныне Маркову, Лизу Коновалову, Агнию Фотиеву и т.д. Летом 1905 г. кружок совместно с тов. мужчинами делает экскурсию в лес, и там под стогом сена или в какой либо ложбине читали центральные печатные органы, напр., "Искру", печатавшуюся тогда на тонкой папиросной бумаге.
Все события 1905 года переживались нашим женским кружком уже вполне сознательно: они принимали открытое участие в демонстрации 14/V, в забастовочном движении рабочих Мотовилихи, во время вооружённого восстания в декабре, были на разведках и организовали санитарный отряд (перевязочный материал достали от бывшей казённой больницы в Мотовилихе, где несколько из них служили сёстрами).
В 1906 году некоторые из членов кружка ушли в "подполье", т.е. занялись исключительно партийной работой - сделались профессионалами. Последовавшая за революцией 1905 года реакция бросала в Пермскую тюрьму наряду с товар.мужчинами и большинство участниц нашего женского кружка - одни из них были приговорены к крепости, другие отбывали ссылку. На свободе место арестованных заступили их сочувствующие. Напр., Анюта Нечаева-Маркова в 1907 г. печатает в своей квартире прокламации во время выборов во 2-ю Госуд. Думу и в 1908 г. вместе с мужем отправляется в ссылку [в] Вологодскую губ.
В 1917 г. под знамя Р.К.П.(б) встают работницы из стен завода и в 1918 г. от себя посылают двух делегаток на первое всероссийское совещание женщин.
Одна из участниц кружка. [72]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.446.Л.69-72.
