Забудьте всё, чему вас учили
Ох, сколько раз приходилось эту фразу слышать. Начиная с академии. Мол, всё, что было в школе - фигня, а вот теперь мы вас научим по-настоящему. История повторилась на старших курсах, когда начались клинические кафедры. Мол, фундаментальные знания - это, конечно, хорошо, но на практике всё совсем по-другому. Ту же самую фразу я услышал, когда приехал в свою первую часть, от начмеда дивизии. Мол, всё, чему вас учили в академии - фигня, я научу реальной жизни. Ну и практически на каждой новой учебе - будь то интернатура или повышение квалификации, мысль такая проскальзывала.
С одной стороны, оно вроде понятно. А с другой - всегда вызывало недоумение, а зачем мы тогда всему этому учились 10-6-3-2-1 годов. Правда, в процессе обучения или жизни выяснялось, что ничего радикально нового не рассказывают, просто уточняют, как те или иные знания-умения-навыки применять в тех или иных реальных условиях.
Наиболее знаковым событием в этом смысле был выпуск из академии и прибытие в войска. Мы учились не в самое удачное время - конец 80-х - начало 90-х. Поэтому, например, войсковой практики, когда после 5-го курса слушаков рассылают на месяц по всей стране, у нас не было. На это у академии банально не было денег. Поэтому практика прошла в формально-сокращенном виде, никакого представления о реальной работе медиков в частях мы не получили. А то, что рассказывали преподы на занятиях, было страшно далеко от народа. И от действительности.
Единственное, что пригодилось потом в войсках - это проекты приказов по различным ситуациям, ну там вспышки заболеваний, травмы, диспансеризация, прием молодого пополнения и т.п. Просто если вы думаете, что командир части сам издает приказы, вы сильно ошибаетесь. Командир их только подписывает. А готовят текст (проект) заинтересованные службы. Потом еще нужно быстро и с использованием минимального набора слов объяснить командиру - зачем он должен этот приказ подписать. А потом с копией приказа (точнее, она называется выпиской) нужно ходить и долбить всё, что не шевелится, чтобы оно хоть чуток зашевелилось.
В остальном же академические знания об управлении повседневной деятельностью медицинской службы (УПДМС) сразу же оказались устаревшими, малоприменимыми и даже в чем-то идеалистичными. В войсках же от тебя сразу требовали принятия решений, да не по одному, зачастую в виде распараллеленых процессов. Без подсказок и советчиков, с последующим отвечанием за базар и действия.
Когда меня назначили начальником медицинского пункта полка и я после обеда впервые спустился в приемную, то офигел от толпы солдат, человек в 100, не меньше, которые ожидали приёма. И на всё про всё - два часа, между прочим, по распорядку дня. И если бы не помощь умудренного опытом - и очень грамотного, к счастью - фельдшера-старшего прапорщика, я бы погиб на первом же амбулаторном приёме от разрыва мозга.
Это потом я насобачился расслушивать пневмонию за 10 секунд, причем рентгенологическое подтверждение предварительного диагноза у меня было одним из самых высоких в дивизии. Это потом я по имени-фамилии-наглой-роже выучивал всех полковых сачков в каждом новом призыве. Это потом я диагностировал паратонзиллярный абсцесс по первым словам, по характерному прононсу. И это потом я без проблем дифференцировал свинку-корь-краснуху на ранних стадиях. Не говоря уж о десятках вскрытых фурункулов, флегмон, выдранных вросших ногтей и прочей амбулаторной хирургии. И в вену попадал с закрытыми глазами любой иглой (кстати, не знаю, как сейчас, а раньше приказом зама министра обороны внутривенные инъекции в медпункте полка считались чисто врачебной манипуляцией). А сначала это был натуральный адЪ.
А ведь амбулаторный приём был лишь самой малой частью рабочего дня. Начальник медпункта - это еще и командир подразделения. Со всеми вытекающими. С материальной ответственностью за здание медпункта, мебель, ложки-вилки, постельное и нательное белье, больничные пижамы и береты, санитарные автомобили, ГСМ, лекарства, включая наркотеги и спирт и так далее и тому подобное. А это значит книги учета по имуществу каждой службы, сверки, акты, накладные, списания, ревизии и т.д. А еще личный состав, а, значит, боевая подготовка, расписания, конспекты, мат.обеспечение, ведомости. А еще чемодан мобилизационных документов в штабе у мобиста. Которые переделывались после поступления очередной особо ценной указивки сверху, то есть практически каждый месяц. И это мне еще повезло, у начмеда полка таких чемоданов было 4, по числу формируемых нашим полком в военное время самостоятельных частей.
Плюсуем сюда 3-4 суточных дежурства в месяц в приемнике медсанбата - и получаем настоящую "повседневную деятельность медицинской службы" в учебном мотострелковом полку на 2 тыщи рыл переменного состава. С полной сменой этого состава два раза в год. С двумя обязательными вспышками ОРВИ, пневмоний и детских инфекций в год. С запущенными гниющими ногами, с микозами, чесоткой, пищевыми отравлениями, травмами и гонореей. Зато было нескучно. И практика по всем направлениям медицины, включая гинекологию.
А если начмед дежурил в медсанбате, был в отпуске или в командировке, то помимо своих обязанностей мне еще нагружались его. Само собой, за ту же зарплату. А это и ежедневные совещания у командира полка, и столовка, и склады, и баня, и хлебо- и дерьмовозки, и командно-штабные учения, ежли чо.
Именно поэтому я так грустно ржал над планами втрое сократить количество военных медиков, заменив их гражданскими спецами.
Нет, ну с госпитально-поликлиническим звеном особых проблем нет. В конце-концов, сахарный диабет течет у офицера так же, как и у нормального человека. У гипертонии, конечно, есть свои особенности. Например, вызвал комдив к себе командира полка и взъебал по-взрослому. У комполка криз. Или не вызвал, комполка на радостях напился, а на утро у него криз с похмелья. Но это частности. Гражданский врач с этим справится без особых проблем.
Но вот поставить гражданского врача на место войскового... это надо иметь очень больное воображение. С таким же успехом меня можно сейчас ткнуть хирургом в приёмник вместо Гевеллы или в реанимацию вместо Тети Доктора и сказать - работай.
Я уж молчу про развертывание и работу в полевых условиях. Так что если у Сердюкова получится всё задуманное, он войдет в историю как убийца военврачей, в общечеловеческом смысле. Сколько там в этом году набрали в академию? 40 мальчиков и 60 девочек? Ню-ню...
И на закуску - две песенки из моей далекой курсантской юности. Про начмедов :)
Кстати, строчка "я живу в медпункте в палате" во многих частях была суровой реальностью. Потому что жить было банально негде.
А здесь две последние строчки - цитата из припева советского гимна ВМедА. Который мне никогда не нравился. Впрочем, как и более поздний, российский.
С одной стороны, оно вроде понятно. А с другой - всегда вызывало недоумение, а зачем мы тогда всему этому учились 10-6-3-2-1 годов. Правда, в процессе обучения или жизни выяснялось, что ничего радикально нового не рассказывают, просто уточняют, как те или иные знания-умения-навыки применять в тех или иных реальных условиях.
Наиболее знаковым событием в этом смысле был выпуск из академии и прибытие в войска. Мы учились не в самое удачное время - конец 80-х - начало 90-х. Поэтому, например, войсковой практики, когда после 5-го курса слушаков рассылают на месяц по всей стране, у нас не было. На это у академии банально не было денег. Поэтому практика прошла в формально-сокращенном виде, никакого представления о реальной работе медиков в частях мы не получили. А то, что рассказывали преподы на занятиях, было страшно далеко от народа. И от действительности.
Единственное, что пригодилось потом в войсках - это проекты приказов по различным ситуациям, ну там вспышки заболеваний, травмы, диспансеризация, прием молодого пополнения и т.п. Просто если вы думаете, что командир части сам издает приказы, вы сильно ошибаетесь. Командир их только подписывает. А готовят текст (проект) заинтересованные службы. Потом еще нужно быстро и с использованием минимального набора слов объяснить командиру - зачем он должен этот приказ подписать. А потом с копией приказа (точнее, она называется выпиской) нужно ходить и долбить всё, что не шевелится, чтобы оно хоть чуток зашевелилось.
В остальном же академические знания об управлении повседневной деятельностью медицинской службы (УПДМС) сразу же оказались устаревшими, малоприменимыми и даже в чем-то идеалистичными. В войсках же от тебя сразу требовали принятия решений, да не по одному, зачастую в виде распараллеленых процессов. Без подсказок и советчиков, с последующим отвечанием за базар и действия.
Когда меня назначили начальником медицинского пункта полка и я после обеда впервые спустился в приемную, то офигел от толпы солдат, человек в 100, не меньше, которые ожидали приёма. И на всё про всё - два часа, между прочим, по распорядку дня. И если бы не помощь умудренного опытом - и очень грамотного, к счастью - фельдшера-старшего прапорщика, я бы погиб на первом же амбулаторном приёме от разрыва мозга.
Это потом я насобачился расслушивать пневмонию за 10 секунд, причем рентгенологическое подтверждение предварительного диагноза у меня было одним из самых высоких в дивизии. Это потом я по имени-фамилии-наглой-роже выучивал всех полковых сачков в каждом новом призыве. Это потом я диагностировал паратонзиллярный абсцесс по первым словам, по характерному прононсу. И это потом я без проблем дифференцировал свинку-корь-краснуху на ранних стадиях. Не говоря уж о десятках вскрытых фурункулов, флегмон, выдранных вросших ногтей и прочей амбулаторной хирургии. И в вену попадал с закрытыми глазами любой иглой (кстати, не знаю, как сейчас, а раньше приказом зама министра обороны внутривенные инъекции в медпункте полка считались чисто врачебной манипуляцией). А сначала это был натуральный адЪ.
А ведь амбулаторный приём был лишь самой малой частью рабочего дня. Начальник медпункта - это еще и командир подразделения. Со всеми вытекающими. С материальной ответственностью за здание медпункта, мебель, ложки-вилки, постельное и нательное белье, больничные пижамы и береты, санитарные автомобили, ГСМ, лекарства, включая наркотеги и спирт и так далее и тому подобное. А это значит книги учета по имуществу каждой службы, сверки, акты, накладные, списания, ревизии и т.д. А еще личный состав, а, значит, боевая подготовка, расписания, конспекты, мат.обеспечение, ведомости. А еще чемодан мобилизационных документов в штабе у мобиста. Которые переделывались после поступления очередной особо ценной указивки сверху, то есть практически каждый месяц. И это мне еще повезло, у начмеда полка таких чемоданов было 4, по числу формируемых нашим полком в военное время самостоятельных частей.
Плюсуем сюда 3-4 суточных дежурства в месяц в приемнике медсанбата - и получаем настоящую "повседневную деятельность медицинской службы" в учебном мотострелковом полку на 2 тыщи рыл переменного состава. С полной сменой этого состава два раза в год. С двумя обязательными вспышками ОРВИ, пневмоний и детских инфекций в год. С запущенными гниющими ногами, с микозами, чесоткой, пищевыми отравлениями, травмами и гонореей. Зато было нескучно. И практика по всем направлениям медицины, включая гинекологию.
А если начмед дежурил в медсанбате, был в отпуске или в командировке, то помимо своих обязанностей мне еще нагружались его. Само собой, за ту же зарплату. А это и ежедневные совещания у командира полка, и столовка, и склады, и баня, и хлебо- и дерьмовозки, и командно-штабные учения, ежли чо.
Именно поэтому я так грустно ржал над планами втрое сократить количество военных медиков, заменив их гражданскими спецами.
Нет, ну с госпитально-поликлиническим звеном особых проблем нет. В конце-концов, сахарный диабет течет у офицера так же, как и у нормального человека. У гипертонии, конечно, есть свои особенности. Например, вызвал комдив к себе командира полка и взъебал по-взрослому. У комполка криз. Или не вызвал, комполка на радостях напился, а на утро у него криз с похмелья. Но это частности. Гражданский врач с этим справится без особых проблем.
Но вот поставить гражданского врача на место войскового... это надо иметь очень больное воображение. С таким же успехом меня можно сейчас ткнуть хирургом в приёмник вместо Гевеллы или в реанимацию вместо Тети Доктора и сказать - работай.
Я уж молчу про развертывание и работу в полевых условиях. Так что если у Сердюкова получится всё задуманное, он войдет в историю как убийца военврачей, в общечеловеческом смысле. Сколько там в этом году набрали в академию? 40 мальчиков и 60 девочек? Ню-ню...
И на закуску - две песенки из моей далекой курсантской юности. Про начмедов :)
Кстати, строчка "я живу в медпункте в палате" во многих частях была суровой реальностью. Потому что жить было банально негде.
А здесь две последние строчки - цитата из припева советского гимна ВМедА. Который мне никогда не нравился. Впрочем, как и более поздний, российский.