Про столовую, брейкеров, рок-н-рольщиков и парашютистов
Жена добралась до книжки Андрея Ломачинского "Академия родная" (не прошло и года), теперь сидит на диване и в голос ржет :) Потому что многое узнаваемо - мы знакомы с ней с 4-го курса, так что академическую действительность она застать успела.
А на меня нахлынула волна воспоминаний на тему, так что продолжаю мемуарничать. В основном в тех областях, которые Ломачинский не затронул.
Сегодняшний рассказ будет про наряд в курсантской столовой.
В те стародавние времена, когда я поступил в академию, на вольных хлебах жили только старшие курсы - 5 и 6. А вся молодежь находилась исключительно на казарменном положении со всеми вытекающими последствиями - подъем, зарядка (про которую я еще отдельно напишу), построение, и в колонну по четыре - на завтрак. Потом развод на занятия, после занятий опять же строем - на обед. Потом развод на сампо (она же самоподготовка), вечером опять построение, в колонну по четыре на ужин, а там и до отбоя недалеко. И так четыре года. Правда, нам повезло, и у нас это безобразие было на год меньше - вышел знаменитый 350-ый приказ министра, в котором курсантская доля была значительно облегчена, а жалкая пародия на солдафонство была сокращена до двух лет. Впрочем, это было уже потом.
Так вот, чтобы прокормить эту казарменную ораву (более полутора тысяч человек), в академии существовала (и существует поныне) курсантская столовая. Вот она, родимая:
Двухэтажное здание с двумя огромными залами, где были расставлены столики на 4 человека. Думать, что еду там разносили симпатишные официантки, было бы большим преувеличением. Во-первых, когда туда заходил народ (справа слева по одному в столовую шагом марш), вся еда уже была на столах. На каждом столе стоял бачок с первым, бачок со вторым, тарелка с салатом и компот. Или чай. В зависимости от раскладки. Во-вторых, расставляли это дело, а потом убирали, мыли посуду и полы такие же курсанты. Которые стояли в суточном наряде по столовой.
Ну а так как столовая - здание достаточно объемное, и работы в нем хватало, то в наряд с 18.00 до 18.00 следующего дня заступал целый взвод.
Людей делили на команды, и в зависимости от того, где предстояло работать. На курсантском жаргоне эти команды получили различные наименования.
Так, люди, работавшие на мойке тарелок, именовались "дискотекой".
Мывшие бачки, баки, кастрюли, здоровенные половники и прочую массивную чугуниевую посуду, именовались "металлистами".
Курсанты, которые метались по залам с огромными тележками, то развозя еду, то собирая посуду, именовались "рок-н-рольщиками".
Бедолаги, попадавшие в варочный цех, именовались "брейкерами", хотя бы потому, что на полу возле котлов и столов постоянно было скользко от пролитого масла, жира и прочих интересных жидкостей.
Впрочем, были и еще более несчастные люди, в чьи обязанности входил сбор объедков и прочего мусора, доставка всего этого жидкого и полужидкого содержимого вниз, к объемным бакам для отходов и погрузка на приезжавшую раз в день мусоровозку. Нетрудно догадаться, почему там работали "парашютисты" (сами догадайтесь, от какого слова).
А еще была группа, которой специального названия, почему-то, не давали. И работала она в овощерезке.
Понятно, что готовили еду повара. Но вот всю сопутствующую работу - от разгрузки машины с продуктами и чистки овощей до раздачи еды и мытья посуды - делал наряд.
В каждой команде были свои плюсы и свои минусы. Рок-н-рольщикам приходилось еще мыть полы в зале (площадь можете прикинуть сами), брейкерам приходилось постоянно пастись в варочном цеху, потому что никогда не знаешь, что поварам потребуется. Про посудомоек вообще молчу, это было любимым местом, где паслись гигиенисты и эпидемиологи, где курсанты старших курсов во время лабораторных работ брали смывы и посевы, и горе тому наряду, в чье дежурство насмывают или насеют чего непотребного. Да и начальник столовой туда постоянно заходил, проводил рукой по горе вымытых бачков, и если рука скользила, кричал "Жирно!" и сбрасывал все бачки обратно в грязную посуду.
Впрочем, со временем пришел опыт, как можно было схалтурить, где сэкономить, какие бачки ставить в первый ряд :) Адаптационные способности курсанта превосходят средние по популяции на порядок.
Я основную часть нарядов провел в команде овощерезов, у нас как-то сразу сложилась "нарядная" четверка. Правда, мы тоже получались своеобразными изгоями. Рабочее место находилось в подвале столовой, который по температуре и влажности чуть-чуть не догонял казематы Петропавловской крепости. Мало того, работа овощерезки начиналась с 6 вечера и заканчивалась "как всё сделаете". В удачный день это было ящиков 10 картошки, ящик лука и пара ящиков морковки. В неудачные добавлялись пара мешков капусты, а количество остальных ящиков удваливалось. Это зависело от меню-раскладки на следующий день.
В приниципе, в овощерезке стояла машина под очень громким названием - "картофелечистка". На деле - это барабан с грубым покрытием изнутри (типа крупного наждака), в который засыпалось ведро картошки. После включения картошку надлежало крутить там минуту (кнопка включения отстреливалась механическим таймером), затем по желобу она выкатывалась в ванную. Понятно, что наждачка очищала картошку не полностью, глазки приходилось доковыривать ножами вручную. Аналогичным образом чистилась морковка. А вот лук и капуста - только вручную. Для лука в нашей команде имелся специально обученный кореец Вовка Лим :) В связи с расовыми анатомо-физиологическими особенностями, он меньше всех страдал от разъедавших глаза ядовитых луковых испарений.
Обычно работа заканчивалась где-то в час ночи, а то и в два. Лафа была в том, что на следующий день ничего делать было не надо, только разгрузить овощи для нового наряда в 5 вечера. Иногда приходилось дополнительно чистить на обед капусту или свеклу, если в меню оказывалось армейское подобие борща. Но в основном овощерезка совершенно официально отсыпалась. Не реагировать утром на команду "Подъем" было особым кайфом :) Тем более, что все овощерезы жили в одной комнате, и нас просто не трогали.
Чем мы пользовались по полной программе, особенно летом. Если посмотреть по карте - там рукой подать до Литейного моста. И мы с огромным удовольствием наблюдали за его разводом - когда еще предоставится такая возможность. Патрули в такое время уже не ходят, на улице только туристы и мы, четыре чумазых молодца в х/б и сапогах :) Романтика.
Но иногда, точнее достаточно часто, картофелечистка ломалась. И тогда приходилось в 4 ножа руками чистить всё овощные запасы. Хорошо, если успевали зайти глянуть, как мосты сводят, а иногда падали спать прямо в зале, у батареи, составив вместе несколько стульев.
Наряд в столовку выпадал где-то раз в полтора месяца. Впрочем, сходить в наряд было половиной дела. Главным было потом сдать. Дело в том, что пока новый дежурный по столовой (обычно сержант) не распишется в книге, что наряд принял, рабочим и действующим считается старый наряд. А новый дежурный не расписывался до тех пор, пока его команды не пройдутся по рабочим местам и не примут наряд у предыдущих команд. В чем подвох, спросите? Да в том, что все недостатки, не замеченные при приеме, устраняет уже новый наряд. А никому не охота перерабатывать. Поэтому тщательно вынюхивался каждый угол, придирчиво просматривался каждый квадратный сантиметр пола и каждый бачок. Особенным западлом считалось сдавать наряд другому факультету - летунам или мореманам. Особенно последним. Эти докапывались до последней крошки. Были случаи, когда сдачу-прием наряда не подписывали до утра.
Впрочем, теперь это всё вспоминается только как небольшое приключение, в основном с приятно-ностальгическими нотками. Зато я никогда не забуду офигевшую пару пожилых британцев, которые пребывали в состоянии когнитивного диссонанса от созерцания бомжеобразных созданий, от которых несет луком и капустой, но которые на достаточно сносном английском рассказали им о разводе мостов :) Хорошее было время. Наверное, потому, что мы были молоды и полны сил, а впереди нас ждала интересная и насыщенная событиями жизнь...
А на меня нахлынула волна воспоминаний на тему, так что продолжаю мемуарничать. В основном в тех областях, которые Ломачинский не затронул.
Сегодняшний рассказ будет про наряд в курсантской столовой.
В те стародавние времена, когда я поступил в академию, на вольных хлебах жили только старшие курсы - 5 и 6. А вся молодежь находилась исключительно на казарменном положении со всеми вытекающими последствиями - подъем, зарядка (про которую я еще отдельно напишу), построение, и в колонну по четыре - на завтрак. Потом развод на занятия, после занятий опять же строем - на обед. Потом развод на сампо (она же самоподготовка), вечером опять построение, в колонну по четыре на ужин, а там и до отбоя недалеко. И так четыре года. Правда, нам повезло, и у нас это безобразие было на год меньше - вышел знаменитый 350-ый приказ министра, в котором курсантская доля была значительно облегчена, а жалкая пародия на солдафонство была сокращена до двух лет. Впрочем, это было уже потом.
Так вот, чтобы прокормить эту казарменную ораву (более полутора тысяч человек), в академии существовала (и существует поныне) курсантская столовая. Вот она, родимая:
Двухэтажное здание с двумя огромными залами, где были расставлены столики на 4 человека. Думать, что еду там разносили симпатишные официантки, было бы большим преувеличением. Во-первых, когда туда заходил народ (справа слева по одному в столовую шагом марш), вся еда уже была на столах. На каждом столе стоял бачок с первым, бачок со вторым, тарелка с салатом и компот. Или чай. В зависимости от раскладки. Во-вторых, расставляли это дело, а потом убирали, мыли посуду и полы такие же курсанты. Которые стояли в суточном наряде по столовой.
Ну а так как столовая - здание достаточно объемное, и работы в нем хватало, то в наряд с 18.00 до 18.00 следующего дня заступал целый взвод.
Людей делили на команды, и в зависимости от того, где предстояло работать. На курсантском жаргоне эти команды получили различные наименования.
Так, люди, работавшие на мойке тарелок, именовались "дискотекой".
Мывшие бачки, баки, кастрюли, здоровенные половники и прочую массивную чугуниевую посуду, именовались "металлистами".
Курсанты, которые метались по залам с огромными тележками, то развозя еду, то собирая посуду, именовались "рок-н-рольщиками".
Бедолаги, попадавшие в варочный цех, именовались "брейкерами", хотя бы потому, что на полу возле котлов и столов постоянно было скользко от пролитого масла, жира и прочих интересных жидкостей.
Впрочем, были и еще более несчастные люди, в чьи обязанности входил сбор объедков и прочего мусора, доставка всего этого жидкого и полужидкого содержимого вниз, к объемным бакам для отходов и погрузка на приезжавшую раз в день мусоровозку. Нетрудно догадаться, почему там работали "парашютисты" (сами догадайтесь, от какого слова).
А еще была группа, которой специального названия, почему-то, не давали. И работала она в овощерезке.
Понятно, что готовили еду повара. Но вот всю сопутствующую работу - от разгрузки машины с продуктами и чистки овощей до раздачи еды и мытья посуды - делал наряд.
В каждой команде были свои плюсы и свои минусы. Рок-н-рольщикам приходилось еще мыть полы в зале (площадь можете прикинуть сами), брейкерам приходилось постоянно пастись в варочном цеху, потому что никогда не знаешь, что поварам потребуется. Про посудомоек вообще молчу, это было любимым местом, где паслись гигиенисты и эпидемиологи, где курсанты старших курсов во время лабораторных работ брали смывы и посевы, и горе тому наряду, в чье дежурство насмывают или насеют чего непотребного. Да и начальник столовой туда постоянно заходил, проводил рукой по горе вымытых бачков, и если рука скользила, кричал "Жирно!" и сбрасывал все бачки обратно в грязную посуду.
Впрочем, со временем пришел опыт, как можно было схалтурить, где сэкономить, какие бачки ставить в первый ряд :) Адаптационные способности курсанта превосходят средние по популяции на порядок.
Я основную часть нарядов провел в команде овощерезов, у нас как-то сразу сложилась "нарядная" четверка. Правда, мы тоже получались своеобразными изгоями. Рабочее место находилось в подвале столовой, который по температуре и влажности чуть-чуть не догонял казематы Петропавловской крепости. Мало того, работа овощерезки начиналась с 6 вечера и заканчивалась "как всё сделаете". В удачный день это было ящиков 10 картошки, ящик лука и пара ящиков морковки. В неудачные добавлялись пара мешков капусты, а количество остальных ящиков удваливалось. Это зависело от меню-раскладки на следующий день.
В приниципе, в овощерезке стояла машина под очень громким названием - "картофелечистка". На деле - это барабан с грубым покрытием изнутри (типа крупного наждака), в который засыпалось ведро картошки. После включения картошку надлежало крутить там минуту (кнопка включения отстреливалась механическим таймером), затем по желобу она выкатывалась в ванную. Понятно, что наждачка очищала картошку не полностью, глазки приходилось доковыривать ножами вручную. Аналогичным образом чистилась морковка. А вот лук и капуста - только вручную. Для лука в нашей команде имелся специально обученный кореец Вовка Лим :) В связи с расовыми анатомо-физиологическими особенностями, он меньше всех страдал от разъедавших глаза ядовитых луковых испарений.
Обычно работа заканчивалась где-то в час ночи, а то и в два. Лафа была в том, что на следующий день ничего делать было не надо, только разгрузить овощи для нового наряда в 5 вечера. Иногда приходилось дополнительно чистить на обед капусту или свеклу, если в меню оказывалось армейское подобие борща. Но в основном овощерезка совершенно официально отсыпалась. Не реагировать утром на команду "Подъем" было особым кайфом :) Тем более, что все овощерезы жили в одной комнате, и нас просто не трогали.
Чем мы пользовались по полной программе, особенно летом. Если посмотреть по карте - там рукой подать до Литейного моста. И мы с огромным удовольствием наблюдали за его разводом - когда еще предоставится такая возможность. Патрули в такое время уже не ходят, на улице только туристы и мы, четыре чумазых молодца в х/б и сапогах :) Романтика.
Но иногда, точнее достаточно часто, картофелечистка ломалась. И тогда приходилось в 4 ножа руками чистить всё овощные запасы. Хорошо, если успевали зайти глянуть, как мосты сводят, а иногда падали спать прямо в зале, у батареи, составив вместе несколько стульев.
Наряд в столовку выпадал где-то раз в полтора месяца. Впрочем, сходить в наряд было половиной дела. Главным было потом сдать. Дело в том, что пока новый дежурный по столовой (обычно сержант) не распишется в книге, что наряд принял, рабочим и действующим считается старый наряд. А новый дежурный не расписывался до тех пор, пока его команды не пройдутся по рабочим местам и не примут наряд у предыдущих команд. В чем подвох, спросите? Да в том, что все недостатки, не замеченные при приеме, устраняет уже новый наряд. А никому не охота перерабатывать. Поэтому тщательно вынюхивался каждый угол, придирчиво просматривался каждый квадратный сантиметр пола и каждый бачок. Особенным западлом считалось сдавать наряд другому факультету - летунам или мореманам. Особенно последним. Эти докапывались до последней крошки. Были случаи, когда сдачу-прием наряда не подписывали до утра.
Впрочем, теперь это всё вспоминается только как небольшое приключение, в основном с приятно-ностальгическими нотками. Зато я никогда не забуду офигевшую пару пожилых британцев, которые пребывали в состоянии когнитивного диссонанса от созерцания бомжеобразных созданий, от которых несет луком и капустой, но которые на достаточно сносном английском рассказали им о разводе мостов :) Хорошее было время. Наверное, потому, что мы были молоды и полны сил, а впереди нас ждала интересная и насыщенная событиями жизнь...