северная музыка нойз
пора рассказать о кое-каких событиях, произошедших с нами в не столь отдаленном прошлом. период осмысления тем не менее не может считаться завершенным.
прежде всего, конечно, поездка в Ярогору к Николаю Николаевичу Хладне.
дата: 4-5 апреля года сего
вообще-то это была какая-то там секция пилотов от фестиваля некоммерческой музыки Noise vs Glamour, на внутрепитерском заседании Гоша Солнцев лично обещал что в Ярогору поедет не только он, но и еще человек 13 участников. В результате поехали только "мы, фанаты нойза" ( см.). И еще Илья (drakon makita), случайно в нашу машину вписавшийся.
всё. повествовательная часть завершена. дальше только эмоции.
зима. деревня. солнце, снежный наст. бани топятся, собаки вертятся, молодежь у дк тусуется. это внизу, у Ояти. а в деревне где живет Коля с женой и дочкой домов семь всего и очень тихо. Глаза у всех троих одинаково лучистые, так и сияют, так и светятся. Самые настоящие люди из всех встреченных последнее время. Греча, гретая в печи. Чай и самосшитые игрушки. Неспешные разговоры. Время совсем в другом режиме: меньше часа отрезков нету, северный биоритм.
Северный шум. В овине, на сеновале, в хлеву, хоть и вобщем-то без христа, под кастрюльный стук и скрежет, под закольцованный вой, шаманил-шаманил Николай Николаевич, мы плакали и стучали в пустые горшки когда выключалось электричество. Устал, упал в сено, уснул.
На насте костер, к утру прогорел до земли, - можно сесть на снежный край, свесить ноги. У костра стоим, слушаем ночь. Мы думаем на юг перебраться, Хладна говорит, сменить биоритм.
Вепские, финские, карельские наши места.
Николай Николаевич. Примочки, надо отметить не его, ему одного сэмплера и диктофона с колотушками для волшебства хватает. Примочки москвича безымянного.
москвич безымянный
Дракон Макита
упал-уснул
Вернулись в город. Стало особенно непонятно как жить. Что-то случилось такое прекрасное, но вроде как и не с нами. Весь следующий месяц плакала по вечерам, с Яковом ругались чудовищно, до окончательного поедания. В истеричном состоянии мы в Ярогору приехали (кстати, прошу прощения у моих попутчиков, - вела я себя отвратительно), и увезли оттуда гнет и смутную тоску, а не счастье.
Сейчас вспоминается, - как свет. Мир и любовь.
прежде всего, конечно, поездка в Ярогору к Николаю Николаевичу Хладне.
дата: 4-5 апреля года сего
вообще-то это была какая-то там секция пилотов от фестиваля некоммерческой музыки Noise vs Glamour, на внутрепитерском заседании Гоша Солнцев лично обещал что в Ярогору поедет не только он, но и еще человек 13 участников. В результате поехали только "мы, фанаты нойза" ( см.). И еще Илья (drakon makita), случайно в нашу машину вписавшийся.
всё. повествовательная часть завершена. дальше только эмоции.
зима. деревня. солнце, снежный наст. бани топятся, собаки вертятся, молодежь у дк тусуется. это внизу, у Ояти. а в деревне где живет Коля с женой и дочкой домов семь всего и очень тихо. Глаза у всех троих одинаково лучистые, так и сияют, так и светятся. Самые настоящие люди из всех встреченных последнее время. Греча, гретая в печи. Чай и самосшитые игрушки. Неспешные разговоры. Время совсем в другом режиме: меньше часа отрезков нету, северный биоритм.
Северный шум. В овине, на сеновале, в хлеву, хоть и вобщем-то без христа, под кастрюльный стук и скрежет, под закольцованный вой, шаманил-шаманил Николай Николаевич, мы плакали и стучали в пустые горшки когда выключалось электричество. Устал, упал в сено, уснул.
На насте костер, к утру прогорел до земли, - можно сесть на снежный край, свесить ноги. У костра стоим, слушаем ночь. Мы думаем на юг перебраться, Хладна говорит, сменить биоритм.
Вепские, финские, карельские наши места.
Николай Николаевич. Примочки, надо отметить не его, ему одного сэмплера и диктофона с колотушками для волшебства хватает. Примочки москвича безымянного.
москвич безымянный
Дракон Макита
упал-уснул
Вернулись в город. Стало особенно непонятно как жить. Что-то случилось такое прекрасное, но вроде как и не с нами. Весь следующий месяц плакала по вечерам, с Яковом ругались чудовищно, до окончательного поедания. В истеричном состоянии мы в Ярогору приехали (кстати, прошу прощения у моих попутчиков, - вела я себя отвратительно), и увезли оттуда гнет и смутную тоску, а не счастье.
Сейчас вспоминается, - как свет. Мир и любовь.