Екатерина Андреевна Силина
вот черт(
знакомые ВКонтакте принесли весть, что 11 декабря не стало одной из наших педагогов.
Катя Силина подготовила меня к поступлению в Полиграф и научила рисовать немыслимые штуки ради композиции - любой формы тени и длиннющие столы, например (хотя по моим-то картинкам сейчас этого не скажешь наверное)). Картинки в духе "химия-и-жизнь". Помню, какие-то родители ругались на ее "Огуречного короля".. или не на него.. что, мол, такие картинки нельзя показывать детям)
Помню, что у нее случались то туфельно-башмачная болезнь, то вишенковая, когда она начинала во все картинки лепить башмачки или вишенки по делу и просто так (на столах, на стенах, на персонажах, по одному и по трое гирляндами - просто мотив-паразит). Держала, как и все, коробку мелких порезанных разномастных ластиков и почти сточенных карандашей. Могла целыми днями есть только сушеный инжир (тоже коробками).
Две квартиры ее - две мастерских. Чаще я бывала в той, что на первом этаже, темная и маленькая, заставленная книжным шкафом, где всё - клад, с ядрено-синей волшебной иллюстрацией из "Синей птицы" на стене и маленькой кухней с красным диваном. Там очень быстро уходил свет. Там в первый раз я открыла тюбик с маслом. И круглый темный стол и изящный столик на львиных лапках "запечатлены" на холстах до сих пор. Еще там же остался Католический кастел на Малой Грузинской, куда я забегала от пурги и метели по пути от мастерской до метро.
Вторая студия - светлая и где-то на высоте, длинный стол возле окна. Больше не помню.
Катя прививала мне какой-то умный и одновременно простой, открытый подход к изображению. В смысле, чего ты боишься? Мажь так, фигачь черный контур, пусть течет, пусть плотно. Композиция должна быть острой. Композиция должна быть знак. Чтобы Интересно. Это всё Полиграф, наша школа, наш подход. Мне потом еще пять лет рассказывали о том, как все должно быть остро и знаково, и бесстрашно. Я не осилила всё это воспринять и всё равно боялась и боюсь до сих пор, конечно.
Собственно, наше с Катериной Андреевной общение ограничивается тем коротким годом, когда я поступала и поступила, и делала первую книжку на первом курсе (ее безумные тени от пальм спасли моего Робинзона, сразу отделив его от всех одинаковых натуралистичных, срисованных с одних и тех же источников собратьев). Потом прервалось. На дипломе мы сидели рядом, но мне казалось, она меня не узнала (потому что я робкий аутсайдер - как мне думалось). Но помню я ее постоянно. Давешний инжир вспоминала вот только вчера, думая, чем закупиться. Очень как бы.. жаль.. что нельзя уже так взять..и возобновить.
Е. А. Силина
И сразу, конечно, думаю, что надо уже взять себя в руки и съездить к Коровину. Хоть бы нам и не о чем было поговорить. Раз уж это оказалось почему-то важным.
знакомые ВКонтакте принесли весть, что 11 декабря не стало одной из наших педагогов.
Катя Силина подготовила меня к поступлению в Полиграф и научила рисовать немыслимые штуки ради композиции - любой формы тени и длиннющие столы, например (хотя по моим-то картинкам сейчас этого не скажешь наверное)). Картинки в духе "химия-и-жизнь". Помню, какие-то родители ругались на ее "Огуречного короля".. или не на него.. что, мол, такие картинки нельзя показывать детям)
Помню, что у нее случались то туфельно-башмачная болезнь, то вишенковая, когда она начинала во все картинки лепить башмачки или вишенки по делу и просто так (на столах, на стенах, на персонажах, по одному и по трое гирляндами - просто мотив-паразит). Держала, как и все, коробку мелких порезанных разномастных ластиков и почти сточенных карандашей. Могла целыми днями есть только сушеный инжир (тоже коробками).
Две квартиры ее - две мастерских. Чаще я бывала в той, что на первом этаже, темная и маленькая, заставленная книжным шкафом, где всё - клад, с ядрено-синей волшебной иллюстрацией из "Синей птицы" на стене и маленькой кухней с красным диваном. Там очень быстро уходил свет. Там в первый раз я открыла тюбик с маслом. И круглый темный стол и изящный столик на львиных лапках "запечатлены" на холстах до сих пор. Еще там же остался Католический кастел на Малой Грузинской, куда я забегала от пурги и метели по пути от мастерской до метро.
Вторая студия - светлая и где-то на высоте, длинный стол возле окна. Больше не помню.
Катя прививала мне какой-то умный и одновременно простой, открытый подход к изображению. В смысле, чего ты боишься? Мажь так, фигачь черный контур, пусть течет, пусть плотно. Композиция должна быть острой. Композиция должна быть знак. Чтобы Интересно. Это всё Полиграф, наша школа, наш подход. Мне потом еще пять лет рассказывали о том, как все должно быть остро и знаково, и бесстрашно. Я не осилила всё это воспринять и всё равно боялась и боюсь до сих пор, конечно.
Собственно, наше с Катериной Андреевной общение ограничивается тем коротким годом, когда я поступала и поступила, и делала первую книжку на первом курсе (ее безумные тени от пальм спасли моего Робинзона, сразу отделив его от всех одинаковых натуралистичных, срисованных с одних и тех же источников собратьев). Потом прервалось. На дипломе мы сидели рядом, но мне казалось, она меня не узнала (потому что я робкий аутсайдер - как мне думалось). Но помню я ее постоянно. Давешний инжир вспоминала вот только вчера, думая, чем закупиться. Очень как бы.. жаль.. что нельзя уже так взять..и возобновить.
Е. А. Силина
И сразу, конечно, думаю, что надо уже взять себя в руки и съездить к Коровину. Хоть бы нам и не о чем было поговорить. Раз уж это оказалось почему-то важным.