Африка 2009
Восхождение на гору Нимба
8 февраля 2009 года состоялось восхождение нашей команды на заповедную гору Нимба (1752 м), восхождение, о котором многие из нас грезили по ночам, боясь заболеть малярией или брюшным тифом к назначенной дате. И вот, в воскресенье 8 февраля в 5:30 мы выползли из-под москитных сеток и, положив некоторое количество апельсинов, бананов и воды в сумки и рюкзаки, вышли во двор католической миссии. Не забудем сказать о том, что мы пригласили поехать с нами наших информантов-ивуарийцев Альфонса и Саи, а вместе с ними и Самюэля, информанта по языку тома/лома, который жил в одной квартире вместе с ними и очень подружился с Саи. К шести часам за нами должен был приехать шофёр, с которым Валентин Феодосьевич заранее договорился о нашей поездке через работников миссии. Однако шофёр прибыл в шесть часов à l'heure africaine, и из миссии нам удалось выехать только в семь утра. Довольно долго мы ехали узкими ухабистыми дорогами домой к нашему гиду, чтобы забрать его и усадить в машину. Нашим гидом был беззубый старичок в отменном костюмчике и с бейджиком на левом боку, который к сожалению, на горе Нимба сам никогда не бывал, но вот, содрав с нас 180 000 гвинейских франков, решил воспользоваться случаем, чтобы прокатиться с нами на машине к её подножию. В городе Лола примерно через час нам подсадили ещё одного экскурсовода, который содрал с нас ещё 80 тысяч и тоже на горе, к сожалению, никогда не бывал. Зато попросил у нас номера паспортов, и поскольку никто, кроме Валентина Феодосьевича, не удосужился взять их с собой, то Валентин Феодосьевич изобразил из себя программу по генерации случайных семизначных чисел и придумал нам всем номера, а мы выучили их наизусть. Свой порядковый номер я помню до сих пор: 62№9516001. Когда мы приехали на базу, от которой идёт тропинка, то выяснилось, что надо съездить ещё за одним гидом, который даже знает как идти на гору Нимба и даже орудует купкупом для обрубания лиан, навесающих над тропой. Он содрал с нас ещё 120 тысяч, вид у него был отменно пропитый, глаза были налиты кровью, он курил на каждой стоянке и говорил, что как-то утомителен наш путь.
Нам обещали, что поход будет длиться около пяти часов. Поскольку основная тропа закрыта из-за минной добычи железа, то до горы надо было пройти семь километров, а затем уже начинать подъём. Примерно через пятнадцать минут пути по лесу мы начали карабкаться по отвесному склону. Нам казалось, что угол подъёма был около 90 градусов, хотя в действительности он составлял всего лишь, наверное, 50. Девчонки впали в отчаянье, хотели и вовсе прекратить наш поход, но месьё Самюэль завопил «Бон кураж!», и мы стали двигаться дальше. В то время я почти не уставала и карабкаться по глиняному склону, хватаясь за деревья и кусты, мне было в радость. Через час такого пути на стоянке нам было объявлено, что мы наконец-то добрались до горы и сейчас начнётся подъём. Девичья составляющая пришла в ужас. Однако, выйдя из леса, на открытое пространство и оглянувшись, мы поняли, что крест свой несли не зря, и нагрузка на ноги сполна стала компенсироваться тем видом, который открывался за нашими затылками. Внизу под ногами был бесконечный зелёный тропический лес неописуемой красоты, мы шутили, что отсюда и золотые главки московских и питерских церквей, пожалуй, видны, а уж Эйфелева башня так и подавно. Склон горы был абсолютно соломенный: он был покрыт довольно высокой жёлтой травой и камнями, которые, по некоторым гипотезам, были, на самом деле, железом. Шли мы по абсолютной вертикали, а потому, конечно, силы нас покидали стремительнее, чем полагается, это ещё более убеждало меня в профессионализме нашего проводника. Когда мы наконец поднялись на гору, то увидели впереди ещё одну такую же. По горе Нимба проведена граница между тремя государствами: слева была видна Гвинея, впереди Кот-д'Ивуар, а справа - Либерия. Отдохнув, мы отправились дальше. На последнем получасе 2,5 часового подъёма у меня начались непросветлённые страдания, а главное - я ощутила, что у меня нет внутренного двигателя по имени тщеславие, который сопровождал меня, скажем, на Алтае на всех тяжёлых подъёмах. У девчонок кружилась голова, Даша очень сильно поранила ногу. Когда мы взобрались на гору, то увидели ещё одну такую же впереди. Случился вопль души, у кого-то недолгая борьба тщеславия и уставших ног, и в результате все девчонки, кроме героической Сани (дочки Валентина Феодосьевича), остались на вершине номер два, ожидая, пока Валентин Феодосьевич, Саня, Альфонс, Самюэль да проводник сходят проверить, нет ли на следующей вершине ларька с лимонадом и лифта вниз. Если оставить в покое мою радость по поводу небольшого освобождения от тщеславия, то надо сказать, что было мне очень хорошо. Под ногами был крутой спуск с соломенной горы, вершины соседних хребтов и море тропического леса. Сверху раскалённое солнце, в лицо ветер. Вода закончилась, но зато были апельсины в большом количестве. И вот с апельсинами в животах и липкими руками мы лежали на вершине номер два и загорали. Ещё почему-то очень хотелось замуж. Вспоминались Киргизия и Алтай, думалось о прошедшей беспечной молодости и неизбежной старости. Когда наши храбрецы вернулись с вершины n+1, то мы пустились в обратный путь. Сделав около трёх шагов, мы поняли, что идти по такой скользкой траве невозможно, и Валентин Феодосьевич скомандовал сесть на корточки и ехать вниз, подруливая попой и тормозя руками об траву на поворотах. Это было бесконечно смешно, мы веселились от того, что февраль - самое отличное время для катаний с горок и мы так доблестно следуем родной традиции на чужбине. Ехали мы долго, около двадцати минут, ноги превращались в вату и встать на них было невозможно. Маня, перекатившаяся по дороге с пяток на попу, разодрала себе штаны насквозь и посадила на бедре огроменную ссадину и множественные синяки. Саня в винтажном советском платье в розочку ехала с горы на сумке с бананами, бананы пришлось выкинуть за абсолютной аморфностью. По лесной тропе спускаться было сильно проще, чем подниматься. В какой-то момент мы дошли до горного ручейка, и бросились к нему, словно горные лошадки во время похода. Сначала мы умылись, затем помыли руки, затем набрали воды в бутылки и полили друг другу на головы, а потом и вовсе выпили каждый по полбутылки, надеясь про себя, что гвинейские черви о/б/плывают эти воды стороной. Маша завела песни с плясками “I feel good” и, переполненные счастьем от физического комфорта, мы отправились на базу. По дороге Самюэль сорвал дикого винограда и дал нам попробовать, виноград оказался несравненно более вкусным, нежели одомашненный, ягоды у него были тёмно-малиновые и абсолютно шарообразные. Наши убогие и замученные тела и впечатлённые умы ещё долго не давали нам забыть о славном восхождении на гору Нимба.