Мастер и Маргарита. Дверца для тебя
...Если, держа банку вафельным полотенцем под горло, подождать, пока чаинки перестанут крутиться, то, глядя на свет сквозь литр чая, вскипячёного двумя лезвиями "Нева", я увижу, как укладывается на дне сахар-страх. Тонкий, он быстро тает под кипятком, ведь вкус не должен быть приторным, и надо спешить, и вот: я хочу, чтобы описанное было родным, но уже побаиваюсь. Мне кажется, моё время Книги истекло, пришли другие книги, давно стабильные, как этот, уже остановленный чай. Тяжёлые, как он. Так с велосипеда пересаживаешься в грузовик.
А в Книге было столько свободы, сил. И это: "Как ни качай лодку, а доплыву!" - уверенность в сказке, и ожидание волшебства, и ощущение его вот тут. Наплывы сказки. Натёки. Сталактиты и сталагмиты магии. Всегда ли возможна она?
Не время уходит, а мы меняем язык, стараясь говорить отчётливее, понятней. На новом языке сказка становится любовью, возможностями поездок, ощущений, осознаний. Книга меняет прописку, из реальности миф перемещается на полку, на законное Книги, место.
Это, отчасти, похороны. Отчасти, взросление. Отчасти, позор отступления, суд и расстрел перед строем поредевшего полка.
Живыми отсюда не уходят, нельзя.
Ну, нельзя - и пусть. Тело, конечно, важно, но жизнь не заканчивается, и смерть не стена, а дверь. Быть шире, умещая в себя сегодня, вчера и завтра. И новый язык, и новые возможности, и - ведь не откажешься от любви. Нет, жизнь не окОнчивается, что бы ни говорили сторонники другой теории, "солидной и остроумной", а продолжается и по лишению головы. Была бы мысль о продолжении прошита в памяти. Всплывай хоть на чуть-чуть: не стенка, а дверь. Шагая, пригнём голову. Зная, тревожась, но ожидая свет.
И - в сказке. С любовью. Со всем, что принёс из мира, узнал, запомнил, отдал и сумел. И с Книгой. Если захочешь, то там уже навсегда своей.